Разлюби меня

– Деньги поступят на счет через пару недель. Проведу часть через ресторан, часть через банк.
Перспектива, нарисованная Амиром, не радовала.
– Две недели? Да они сожрут нас за это время.
Брат покосился в сторону пацанов.
– Придется подождать. Если проведем все разом, спалимся.
Я захлопнул крышку багажника. Амир томился на месте, явно не решаясь что-то сказать.
– Ты идешь? Мирон замутил сегодня тусовку в клубе. Будут только свои. Последние недели выдались сложными, немного расслабиться не помешает.
В глазах Амира затаилась тревога. Я подошел ближе.
– Говори… – прорычал, понимая, что случилось нечто дерьмовое. Ненавижу находиться в неведении.
– Мел в городе…
Ледяные щупальца тревоги сомкнулись петлей. Сдавило ребра.
– Мирон в курсе?
Амир покачал головой.
– Она в банке была, пыталась оформить кредит. Я случайно увидел… Ты же понимаешь…
– Понимаю… – не дал договорить. Даже слышать этого не хотел, не то, чтобы допускать мысль о том, что она снова объявится.
Амир размял шею.
– Что делать будем?
Выбросил в сторону сигарету. Злость накатывала волнами, вымещая страх и тревогу. Я не был намерен обходиться с ней по-человечески. Есть люди, не понимающие ничего кроме силы.
– Ищи эту суку. Я хочу с ней поговорить.
Амир кивнул, и больше ни слова не проронив, направился к «Мустангу». Я знал, что он сделает все в лучшем виде.
Прошел ко входу в клуб. Парни, заметив меня, замолкли.
– Шеф, ну че хапнули адреналинчика! Слушай, я думал, все, приплыли, когда менты полезли в фургон тачки…
В нервном смехе Щита я слышу страх. Малец впервые в подобном переплете.
– Ну не нашли же ничего, – я похлопал его по плечу. Достал из кармана пачку банкнот и всучил ему.
– На такси тебе. Давай, вали домой. Бабки будут через пару недель, все поступит на карту.
Ромка выглядел расстроенным.
– Исай, да ладно тебе, дай с парнями оттянуться. Слышал, Мирон девчонок сегодня позвал, из местного кордебалета.
– Слышишь, кордебалет недоделанный, – усмехнулся Митя. – Вали домой, высыпайся. Завтра жду тебя в клубе в десять, понял меня?
До мальца наконец-то стало доходить. На веснушчатом лице расплылась улыбка.
– Черт, спасибо, шеф, – он сделал шаг навстречу и неуклюже обнял за плечи. Я отстранился.
– Заканчивай с этим соплями, а то передумаю и отправлю парковщиком клуба.
– Не-не, уже завязал, – тут же отпрянул, поднимая вверх ладони. Пожав руки парням, Рома направился к обочине, где недавно бросил свой старенький «Шевроле».
Вадик сверлил его спину взглядом.
– Исай, ты берешь его? Не слишком ли рискованно?
– У тебя есть возражения?
Вадик нахмурился.
– Да нет, просто я полгода пороги обивал, прежде чем ты меня до ринга допустил, а тут три месяца и двадцатилетний пацан уже допущен к делу.
Я усмехнулся.
– Ну ты бы еще дольше х*и пинал, Ром, сидел бы и дальше в кандидатах, – открыл дверь, обернулся на парней.
– Идем, отдохнем немного. Завтра будет сложный день.
***
Первый этаж был пустым. Парни отправились сразу вниз, а я поднялся в кабинет. Бросил в сейф ствол и, вытащив одноразовую симку из телефона, отправил и гаджет под замок.
Рухнул в кресло, отдаваясь усталости. Лениво перекатывая в руках твердый пластик сломанной симкарты, вытащил из кармана айфон. Снял блокировку, в груди сдавило.
Она на заставке. А я, повязанный ей. Больше не чувствую почвы под ногами, каждый день как по тонкому карнизу высотки. Ее счастливая улыбка, от которой жить хочется.
Три месяца без нее, из них шестьдесят дней не видел ее совсем. Держусь… дни на календаре бл*ть считаю, но держусь, потому что слово дал… Потому что больше не могу видеть презрение в ее глазах.
Бесит. Бесит то, что ничего не могу исправить. Не подпускает, не дает приблизиться, и сделать что-то для нее.
Сбежала от меня, словно от монстра. Осталась совсем одна. С воды на хлеб перебивалась, а от помощи моей шарахалась. Сколько пытался забрать ее из убогой квартирушки, а она кошкой дикой на меня. В ресторан ее притащил насильно. Ешь! А она сидит, бледная как полотно, щеки впалые, на меня смотрит и только ненависть лихорадочным блеском в глазах. Так и не съела ни крошки. Поднялась из-за стола и ушла в холодную улицу. Остановить пытался, а она ни в какую… Шел за ней, как пес бездомный до самой двери… Шел и разрывался от желания схватить и унести к себе. Насильно засунуть в тачку, никуда ведь не делась бы. Только ведь с ней так нельзя. Она ж на меня будто на палача своего смотрит… а если утащу к себе силой, что будет тогда? Возненавидит еще больше? Сломается? Подчиниться, превратившись в несчастное существо? Нет. Даже при мысли об этом хотелось сдохнуть.
 
Пакеты привозил с едой, выбрасывала все, один раз отправил курьером деньги. Высыпала все с балкона на асфальт.
Помню как в тот день нажрался до беспамятства. Не мог думать не о чем другом. И к ней поплелся…
А она дверь открыла, на пороге стоит… в халатике на голые плечи. Ручки тонкие такие, ключицы – косточки острые. Худенькая такая, маленькая… сколько ее? Уже и пятидесяти килограмм не будет… Глаза ее огромные голубые, волосы белокурые по плечам… Тростинка тоненькая, на чем там душа держится. И эта маленькая, исхудавшая фигурка – все, что у меня есть. Все, чем живу, и о чем могу думать. Словно весь мир сошелся на ней одной… Она дверь закрыла, но испуг и отчаяние, застывшие в несчастных глазах, я запомнил навсегда. В ту ночь я долго сидел под дверью. Понимал, что это последний раз…
– Если любишь меня, не появляйся больше моей жизни, не приходи. Забудь. Если любишь, дай мне быть счастливой…
Люблю. Как психопат люблю, до одури.
Неужели позволю ей и дальше страдать? Позволю голодать и жить в этой дыре?
У нее будет все. Все, о чем она только смеет мечтать. И если одно из ее желаний – не видеть меня, я выполню его. Я сдержу слово, хоть бы раз в жизни, я сделаю что-то правильно.
***
В подвале все гремело. Музыка, звон стекла, топот на танцполе и скрип ладоней о пилон. Людей было столько, что казалось, будто нет и сантиметра свободного пространства.
Я подошел к бару. Облокотившись о стойку, скользнул взглядом по присутствующим.
– А где Амир? – раздался за спиной голос Мирона.
Я обернулся. Мир был уже «хороший». Я не взял братьев на дело, целенаправленно выводя их из зоны риска. Хочу, чтобы каждый из них осел и перестал подставляться по глупостям. Мы наконец-то можем оставить грязную работу на других людей.
– Бро, ты чего вечно на серьезных щах? – Мир протянул мне бутылку пива.
Амир спокойно отреагировал на изменения в нашей работе, а вот Мир взбесился. Половину гостиной мне разгромил, пока не отхватил пару оплеух. Успокоился, а теперь пустился в тяжкие.
Я сделал глоток, холодная жидкость немного освежила, помогая сбросить напряжение. Сколько людей сюда нагнал Мирон? Такое чувство, будто половину города позвал. Многих гостей я видел в первые в жизни. Да и девки в основном были новенькие.
Я покосился на брата. Он стоял за баром и делал коктейли для танцовщиц. Расслабленный, счастливый, выглядящий так, словно весь мир у его ног. Внутри все в узел сжало, когда подумал, что белобрысая тварь снова в городе. Какого хрена ей нужно? Пусть только попробует приблизиться к нему, я ей глотку вырву.
Надеюсь, Амир найдет ее первым. Если она доберется до Мира… Я даже бл*ть думать об этом не хочу.
– Исай, привет, – раздался женский голос. Обернувшись, замер на карих глазах и выкрашенных в белый цвет волосах.
– Ты меня не помнишь? Я новая танцовщица, мы встречались на собеседовании, – блондинка улыбнулась, призывно облизнув нижнюю губу кончиком языка.
– Персоналом Лия занимается, ничем помочь не могу, – поднялся с барной стойки, в тот момент когда заметил Сашу, сидящего у дальнего столика с каким-то типом. Не ожидал увидеть здесь Белозерова.
– Эй, не будь таким грубым, – Мир подкрался сзади, затормозил меня, обняв за плечо. – Девочка тебя весь вечер ждала, хотела увидеть.