Сигареты

–Возможно. Получишь недельную отсрочку. «До сладкой песни: „Мы поспели!“…» [21] Конь – Презренье. И он выиграет. Тогда я арендую себе настоящего мужчину, вахлак ты эдакий.
Эта хитрая страховка удовлетворила Полин. В своем будущем она обрела свежую надежду. Однако Презренье остался без призовых, и с проигрышем ее уверенность съежилась.
Полин обуял неожиданный, неутолимый стыд. Заверения Оливера оставили ее холодной:
–Даже если не в деньгах суть, она во мне. Я не позволю тебе спустить меня с крючка. Я тебе не маленькая дурочка.
–Я знаю. Нам нужно было открыть совместный счет, тогда это не имело бы значения.– Оливер сам не знал, что он имеет в виду этой шуточкой.
Несмотря на их уговор, раскаяние Полин подавило любую мысль о том, чтобы не возвращать долг наличкой. Деньги она решила заработать. Оливера это удивило и не слишком озаботило. Отплатит ему Полин или нет – он становился средоточием всей ее жизни. Никогда прежде ни над кем он в такой мере не господствовал.
Что же касается денег, Оливер слабо верил в какие бы то ни было игроцкие системы – и уж точно не верил в Полинину. Никаких ее ставок у букмекеров он не размещал; унего и не было никакого букмекера, кроме себя самого. Она ничего ему не задолжала – Оливер держал у себя шестьсот тридцать пять долларов, принадлежавших ей.
Полин попросила Мод помочь ей отыскать работу. Мод, не зная о важности Оливера в ее жизни, предложила обратиться к его отцу – доброму знакомому, кто в то время занимался реорганизацией Ассоциации, президентом которой его избрали. Он и сможет придумать, чем ей заняться.
Сперва обескураженная, Полин быстро убедила себя, что Оливер не служит препятствием к тому, чтобы она обратилась к мистеру Прюэллу. На следующий день она ему нанесла визит. О трудоустройстве они не говорили. Был он наблюдательнее Мод и знал, как его сын проводит вечера. Полин ему понравилась. Заведя ее к себе в кабинет, именно он обратился к ней с просьбой:
–Вы влюблены в Оливера? Надеюсь, что да. Мне нужна помощь.
–Помощь с Оливером?
–Мне кажется, он превратился в другого человека. Еще год или около того назад он обращался со мной как со старым пердуном. Все понимал в жизни, а я для него был рабом предпринимательства. Теперь же он не только уважает меня и доверяет мне – он стал на меня работать. Меня это тревожит.
–Вам не кажется, что он при этом счастлив?
–Как такое возможно? В его двадцать лет мне тоже хотелось быть писателем. Но у меня к этому не было дара, а потому я взялся за дело и принялся зарабатывать деньги. Послушайте, дорогая моя, с самого начала у меня было представление, что если я сколочу себе состояние, оно будет для того, чтобы мое дитя могло вести такую жизнь, какой пожелает. С чего бы Оливеру сызнова заниматься тем, чем занимался всю жизнь я? Если он хочет писать, пускай пишет.
–А вы уверены, что он этого хочет? Он ни словом не обмолвился о…
–У него истинный талант. Вы, похоже, не верите мне. Ну, показать вам мне особо нечего после того, как он закончил колледж, только немного поэзии, да и та…– из запертого ящика он достал «Бумаги Пресидио»,– …крайне пикантна. Ну да вы взрослая девушка.– Он передал ей журнал.
Полин прочла строк десять, после чего, невзирая на предупрежденье хозяина, томик упал на пол. Полин весьма порозовела – далеко не только от смущения.
–Я остолоп, простите.– Тактично мистер Прюэлл даже не улыбнулся ее незадаче.– Вам придется поверить мне на слово. Знаете, отцы такого обычно не одобряют.
–Кто она была?
–И пока не забыл: не рассказывайте Оливеру о стихах. Мне не полагается о них знать.
Полин дала слово. Отцу Оливера она пообещала бы что угодно.
–Сладкая песня, не забыл?– упрекнула она Оливера в тот вечер.
–Как я мог? Это ты, похоже, забыла.– Он поцеловал ее в губы.– Давай встретимся в «Банях Мевилл» водиннадцать.
–В банях? Утром?
–Попроси себе комнату тридцать два.
Оливер знал, что время пришло. Свежий пыл Полин едва ли удивил его; так подтвердилась вера в то, что могущество липнет к тем, кто его презирает.
Оливер предался с Полин буйной любви – его поэзия ожила. После бань он наслаждался ею и в других маловероятных и даже более публичных местах: вдомике на дереве, на залитой лунным светом площадке для гольфа в Гейзер-парке, на дне гребной шлюпки на озере Люзёрн. Кроме того, они проводили долгие дни в его комнате у миссис Куилти. Ртом своим он делал такое, что она никогда и не осмеливалась вообразить. Он изобретал ей переживания.
Буйство его не было притворным. Вновь разыгрывая то, чему его научила Элизабет, он все это присваивал: оно становилось доказательством его мастерства. Оливер наблюдал, как Полин влюбляется в него, с глубоко прочувствованной радостью.
Он знал, что ей захочется за него замуж. Позволил ей затронуть эту тему самой и сказал:
–У тебя такой образ жизни, какой я не смогу себе позволить еще много лет.
–Буду питаться кашами три раза в день. Собирать крышки от коробок [22].
–Об этом я и говорю.
–Я просто хочу жить с тобой вечно. Это ж не может слишком дорого стоить.– Оливер пожал плечами.– Устроюсь на работу.
–Возлюбленная моя, в наши дни квалифицированные мужчины сидят без работы.
–Говорю же тебе, я кое-кого знаю.
–Ты роскошная деваха, Полин, но тебя готовили к праздной жизни. Что скажут наши друзья, если я позволю тебе работать? Сам я и на двух работах бы трудился, если б мог, но в сутках недостаточно часов.
–Ой, я не хочу, чтоб ты работал больше, я хочу, чтобы тебе вообще не надо было работать – в конторе, во всяком случае.
–Что же ты предлагаешь мне – сделать книгу из записанных ставок?
Полин это приняла за возможную остро́ту.
–Попроси отца помочь. Он считает, что я тебе гожусь.
–Он и так помогает. Зарплату мне платит.
–Поспорить могу, он бы тебя устроил.
–Будь я сам по себе, мне бы хотелось показать, что я справлюсь один, а не на его деньги.– Полин улыбнулась. Там, где Оливер имел в виду заведение собственного дела, она представляла себе поздние ночи за пишущей машинкой.
–Мы же можем хоть что-то сделать – я же могу. Ох, ну почему я такая простофиля?– Оливер очень притих: как будто бы, держа на руках хорошие карты в азартной игре, ждал, чтобы противник его пошел первым.– Если б только…– говорила Полин, и Оливер не шелохнулся; да и следующую сигарету не закурил.