Назад в СССР: 1986 Книга 6 (СИ)

— Спасибо, товарищ полковник! — ответил я. — Буду думать!
Затем, Лисицын без всяких прощаний положил трубку. Посмотрев на Потапова, я понял, что тот с интересом вслушивался в доносившийся из трубки голос.
— Ну, чего смотришь? Кто это был?
— Неважно. Разрешите идти, товарищ капитан? — вместо ответа, произнес я.
Несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, затем процедил:
— Пошел вон, Савельев!
Дважды мне повторять было не нужно — я тут же выбрался наружу и как бы случайно не закрыл за собой дверь. Потапов тут же рванул за мной, и с яростью хлопнул дверью.
Про себя отметил, что наши отношения становились все более лояльными — чем дальше, тем веселее. Ничего, ему полезно. Карьерист хренов, даже не попробовал меня понять — вот она забота о личном составе. Думает только о своей драгоценной шкуре, армии от таких пользы нет.
В тот же день я неожиданно попал во внеочередной наряд по роте, причем не как дежурный, а на должность дневального. Вообще, по уставу было не положено, но так определил ротный. А затем еще и сам остался как ответственный офицер.
Все следующие двадцать четыре часа, мне хотелось его придушить.
То ему там грязно, то цветы на окнах не политы. То в туалете воняет, то якобы кто-то накурил. То у входа в казарму бычок валяется… Короче, таким нехитрым способом он мстил мне за дерзкое поведение и гонял по всему подразделению. Понимал гад, что он даже сделать ничего не сможет — до моего увольнения осталось меньше двух недель. Не офицер, а червь. И все же, несмотря на скверный характер, он разительно отличался от старшего лейтенанта Паршина, который недавно был признан изменником родины.
Я терпел, несмотря на то, что поведение офицера явно было предвзятым.
За оставшиеся дни таких нарядов было еще два. Но наконец, наступило тридцать первое января. Весь день я провел в медицинской части, терпеливо ждал, пока оформят последние документы и проставят соответствующие печати. Днем, перед самым обедом, пришел приказ о моем увольнении, который на вечерней поверке довел взводник Озеров.
— Ну что, товарищи сержанты и солдаты! — по окончании зачитывания приказа, громко произнес старший лейтенант, окинув взглядом подразделение. — Завтра, в нашем подразделение станет на одного военнослужащего меньше. Завтра сержант Алексей Савельев станет гражданским человеком, которому я уверен, большая часть из присутствующих сейчас завидует.
Рота восторженно загалдела… Хотя, тут как посмотреть.
Позже, уже после отбоя, с разрешения Озерова, наш сержантский состав традиционно собрался в каптерке. Мы организовали небольшой стол, из того, что можно было накопать в нашей столовой.
— Артем, можно тебя? — спросил я, когда часы показывали уже почти двенадцать ночи. — Есть к тебе разговор.
— Не вопрос, Леха.
Мы отошли в умывалку.
— Короче, Артем. У меня есть к тебе просьба, — я расстегнул китель и вытащил оттуда желтоватый, уже заклеенный конверт. — Вот здесь я подробно описал не только свою просьбу, но и проблему.
Горчаков подобного не ожидал, потому что медлил, прежде чем взять конверт.
— Бери, он не кусается! — усмехнулся я. — Если прочтешь, все будет понятно, то позвони мне. Там указан номер телефона, по которому со мной можно будет связаться. Ну а если нет, значит, нет.
— Леха, чего-то ты темнишь! — неуверенно сказал тот, принимая конверт. — Зачем письма? Так что ли сказать не можешь?
— Сейчас ты меня не поймешь, — улыбнулся я. — Да и рано еще. Так надежнее.
— Странный ты человек. С самой первой нашей встречи, ты показался мне мутным типом! — усмехнулся сержант, пряча конверт во внутренний карман. — А послужив вместе, понял, что жестоко ошибся. Ты совершенно без тормозов. Но так и быть, прочту и дам знать.
— Спасибо, Тема, — поблагодарил я, протягивая ладонь.
— Да пока не за что, — спокойно ответил тот, отвечая на рукопожатие. — Это я должен тебя благодарить, еще с тех времен, когда ты меня раненого по лесу тащил. Помнишь, нас тогда вся милиция Припяти по территории гоняла? Ты ведь мог меня бросить, но не бросил. Я этот день на всю жизнь запомню.
 
— Да ерунда. Ты на моем месте тоже самое сделал бы!
В общем, в тот вечер больше ничего значимого не произошло. Большей части роты до меня не было дела, разве что, завидовали. Многие с радостью поменялись бы со мной местами, но только не я. Впрочем, как я уже сказал, у меня уже созрел план дальнейших действий.
Утром первого февраля, Потапов вызвал меня в канцелярию.
— Разрешите? — громко спросил я и не дожидаясь, вошел в канцелярию. Старлея уже не было — сменился после дежурства.
— На столе твои документы, — пробурчал тот, нацепив на себя важный вид. — Все подписано и заверено. Тебя уже исключили из списка личного состава учебного центра. Сдашь постельное белье и вещи старшине. Чтобы после двенадцати духа твоего здесь не было. Ясно?
— Угу, — безразлично хмыкнул я.
— Отвечай как положено, Савельев! — рявкнул тот. Лицо капитана перекосило от ярости. — Устроил тут цирк. Я тебе что, клоун?
— Нет, не клоун. Но как офицер, товарищ капитан, вы говно! — с этими словами я подобрал папку с документами, развернулся и вышел из канцелярии. Уловил, что внутри что-то грохнуло — кажется, Потапов запустил мне в след стакан.
И это командир роты? Жалкое подобие на офицера. И ведь что куда хуже, он ведь пойдет дальше, станет полковником. А может и генералом. А потом из-за таких слизняков страна и развалится. Тьфу.
Когда я вышел из-за ворот КПП, куда меня проводила наша «семерка», увидел вдалеке белую «Волгу» с шашкой на крыше. По моей просьбе, Денисов, за двое суток до увольнения позвонил Григорию и сообщил ему новость. Тот сказал, что заберет меня в назначенное время.
Обернувшись к воротам пропускного пункта, я облегченно выдохнул… Ну вот и все, теперь я гражданский. Теперь я полностью свободный человек…
  
Глава 9. Разговоры
 
Такси везло нас в поселок Копачи.
По словам Григория, где-то там они с курсантом и обосновались еще в декабре прошлого года.
Снег почти весь уже растаял, погода была относительно хорошей. Пока мы ехали, я вспоминал события прошлого года, когда жил в палатке на территории базирования строительного батальона у железнодорожной станции Янов. Та зима была почти без снега, да и морозов особо не наблюдалось.
Пока ехали, я несколько раз оглядывался назад, проверяя, не следует ли кто за нами. Как бы там ни было, но я предполагал, что за мной могут устроить наблюдение либо люди Клыка, либо Павла Сергеевича. Ничего подозрительного я не заметил, но это еще ни о чем не говорило. Меня посещала мысль, что за мной могут следить так, что я никогда об этом не догадаюсь.
При таксисте мы обсуждали лишь общие вопросы, касающиеся военной службы и работе журналиста. Как оказалось, Гриша все еще работал в газете, только как внештатный сотрудник. Он изредка писал какие-нибудь статьи, которые с его точки зрения были неинтересными. Кстати, это именно он осветил работу межведомственной группы Горохова, по расследованию серии убийств. Андрей подкинул ему такой информации, какой не было ни у кого другого, поэтому статья получилась довольно громкой. Впрочем, вмешались какие-то посторонние силы и заслуги группы сильно преуменьшили…
— Ну вот, приехали!
Выбравшись из машины, я увидел перед собой небольшой, уже довольно старый кирпичный домик. Сверху, над покрытой оранжевой черепицей крыше, торчала труба, из которой шел легкий дымок. Домик окружала ограда, оплетенная порослями винограда.
— Неплохо! — похвалил я.
— Согласен. Нам повезло с этим местом, — заметил Гриша. — Вообще, от начальства Андрею должны были дать квартиру в Припяти, но там что-то с документами произошло, в итоге так и не получил. Жалко, он не рассказал почему. Квартира-то двухкомнатная.
— А когда это было?
— В апреле прошлого года еще.
Само собой я промолчал — причина, по которой Петров не получил квартиру, была очевидной.