Сводные. Любовь вопреки (СИ)

Сидящая рядом со мной Алена замерла и уставилась на Ника, моментально позабыв про неправильные английские глаголы и третий кондишинал.
— Никитка! — поприветствовала я его широкой улыбкой.
Ник злобно посмотрел сначала на меня, взглядом пообещав мне припомнить «Никитку», а потом глянул на англичанку:
— Сорри. Не знал, что у вас занятие. Потом зайду.
— Ничего-ничего, у нас как раз перерыв, — промурлыкала Алена, хотя перерыв был вот только что.   
Она выпрямилась, красиво тряхнула головой, от чего светлые волосы рассыпались по плечам, и послала Нику сладкую обворожительную улыбку.  
— Добрый день, я Алена. Преподаватель английского.
— Ник, очень приятно, — он самодовольно усмехнулся, заметив неприкрытый интерес к своей персоне. А потом вдруг перешел на английский: — Скажите, Алена, а как вы оцениваете уровень моей маленькой глупенькой сестренки? Сможет она хотя бы в столовой нашего университета объясниться или там все совсем плохо? Не стесняйтесь, говорите, как есть.  
Я запыхтела от злости. Он серьезно считает, что я вообще ничего не понимаю по-английски? Или просто нарочно говорит это сейчас, чтобы меня выбесить?  
Ну подожди, чертов братец, я тебе это припомню!
— Я вижу, что у вас, Ник, великолепное владение языком, — тут же кокетливо затараторила на английском Алена. — Я в восторге от того, как вы говорите! А вот ваша сестра… Знаете, я первый раз вижу, чтобы с таким трудом усваивали простейшие правила и чтобы было такое ужасное произношение. Кажется, она и правда не особо умна, но я постараюсь…   
Ник при этих словах нахмурился и хотел что-то сказать, но не успел. Потому что у меня кончилось терпение.  
И я просто встала и вывалила на эту Алену весь свой запас нецензурной английской лексики, который я почерпнула из наших с мамой многочисленных поездок. И заодно сообщила ей, что если и есть тут кто-то не особо умный, то это она. На английском, разумеется, сообщила. Чтоб уж точно дошло.  
У Алены от неожиданности приоткрылся ее пухлогубый ротик, а лицо стало некрасивого малинового оттенка. Она перевела растерянный взгляд на Ника, ожидая, видимо, от него поддержки, но тот вместо этого неприлично заржал, а потом вдруг резко посерьезнел.  
— Вы уволены.  
— Э… в смысле? — напряглась она и попыталась улыбнуться. — Но я…
— Вы позволили себе оценочные высказывания об умственных способностях вашего клиента, — скучным голосом сказал Ник.  
— Но вы же сами говорили, что ваша сестра…
— Мало ли что я говорил. Считайте, что это была провокация, на которую вы поддались. К тому же, вы не смогли адекватно оценить уровень знаний своей ученицы. Не вижу никакого смысла продолжать сотрудничество с вами. Вы не стоите того, чтобы платить вам деньги. До свиданья.  
— Но меня нанимали не вы! — вскрикнула Алена. — Вы не можете меня уволить!
— Могу, — Ник улыбнулся холодной акульей улыбкой. — Поверьте: могу.  
Когда за англичанкой захлопнулась дверь, Ник подошел ко мне и гневно сверкнул серыми глазами.
— Ты говоришь на английском, — сказал он так, будто обвинял меня в этом.
— Ну, конечно, говорю, — огрызнулась я. — Просто терминов этих ваших экономических не знаю.  
— Так и сказала бы об этом сразу.
— Когда? Когда ты меня дурой выставил на ужине с твоим отцом? Конечно, он решил, что мне нужны дополнительные занятия. Я и сама, между прочим, считаю, что нужны. У меня же английский не из учебников, а из жизни. Что успела, то и схватила.  
— Неплохо схватила, — усмехнулся Ник. — Я оценил твой лексический запас.  
Я покраснела. Было стыдно, но совсем немного.  
— А чё она? — пробурчала я себе под нос. — Назвала меня дурой. А я ведь не дура.  
— Ты не дура, — согласился Ник и задумчиво посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. — Я найду тебе нормального преподавателя. Хочешь?
— Хочу, — не стала ломаться я.  
— И составлю список лексики, которую ты должна знать перед началом обучения. Выучишь все слова — так, чтобы от зубов отскакивало. Я потом проверю.  
— А если не выучу? — проснулся во мне дух противоречия.  
 
Ник ухмыльнулся:
— Подложу тебе лягушку в кровать.  
— Нет! — завопила я.  
Никого я так не боялась, как этих мерзких скользких тварей. Не знаю почему, но даже насекомые не вызывали у меня такого приступа отвращения, как лягушки. И откуда только Ник узнал об этом?  
Постойте, только один человек мог ему это сказать!
— Ты говорил с моей мамой!  
— Не докажешь.
— Это нечестный прием! — я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. И вдруг испытала безотчётное желание не убирать руку, а наоборот: задержаться, провести ладонью по этим мышцам, проверить, насколько они крепкие, горячие…ох черт, да что же мне в голову лезет?!
— На войне все средства хороши, — хмыкнул Ник. И вдруг обидно щелкнул меня по носу, словно маленькую.  
Я от неожиданности даже не нашлась, что сказать.
А он пошел к дверям, но у самого входа вдруг обернулся:
— Лови!
Я машинально протянула руку и поймала сверкнувший в воздухе кусочек чего-то металлического. Разглядела: флешка.  
— Там все фотографии с твоего старого телефона, — пояснил Ник. И прежде чем я успела сказать «спасибо», вышел в коридор.  
Ник 
Я спокойно сидел на скамейке, ожидая своей очереди, а вокруг шумели и суетились пловцы, тренеры, родители… Блин, вот всегда так, когда участвуют юниоры. Но чисто взрослых соревнований у нас в городе практически не было, так что приходилось терпеть эту суету как неизбежное зло.  
Сегодня меня ждал заплыв на 400 метров вольным стилем. Никаких чудес на дорожке я не планировал показывать, тем более что спортом занимался не ради достижений, а чисто по фану. Мне надо было всего лишь проплыть дистанцию за нужное время, чтобы подтвердить взятую когда-то давно планку — КМС по плаванию.  
Я зевнул и глянул на табло: а, ну уже скоро. Надел шапочку, поправил очки и пошел к дверям, из которых спортсменов выпускали уже непосредственно к бассейну. Дождался объявления своего имени, спокойно прошел к стартовой тумбочке… и вдруг услышал, как кто-то пронзительно завопил:
— Никитка! Давай!
Я вздрогнул. Эта мерзкая форма имени, этот звонкий голос… Твою мать, да не может быть. У меня слуховые галлюцинации, наверное.
Торопливо перевел взгляд на зрительный зал и с ужасом увидел в первом ряду огромный плакат с надписью «Вперед, Никитка!». А держала его, конечно, одна рыжая зараза, которая постоянно лезет туда, куда ее не просят.  
Я так разозлился, что едва не прохлопал ушами первый свисток, и встал на стартовую тумбочку на секунду позже остальных участников. Судья недовольно покосился на меня.
— На старт!
Я замер, готовый к прыжку.  
Еще один свисток — марш!
Сильный толчок ногами, плавный вход в воду… Плывем!  
Четыреста метров — это восемь раз проплыть бассейн. Семь разворотов. И в каждый из этих разворотов я с такой силой отталкивался от кафельной стенки, как будто хотел ее проломить ногами. Внутри меня кипела ярость. И именно она заставляла меня двигаться быстрее и резче обычного.
Значит, приперлась на мои соревнования, зараза рыжая? Поржать надо мной захотела? Так вот теперь сиди и смотри на меня. Смотри, как я могу.  
Я вынырнул из воды, хватая ртом воздух, почти одновременно с Мишей Каурцевым. А он, между прочим, мастера сделал в свои восемнадцать. И на всероссийские соревнования отбирался. Так сколько я по итогу проплыл?
Ого. 4:00.
Охренеть. Просто охренеть. Никогда не плыл с такой скоростью. Одной секунды не хватило до результата мастера спорта. Надо же, а злость — неплохое топливо.  
Машинально нашел взглядом рыжую на трибунах и невольно усмехнулся. Она так прыгала, орала и махала руками, как будто действительно была рада, что я пришел в числе первых.  
— Никиткаааа!!! — донесся до меня ее вопль. — Молодееееец!
Вот же зараза.