Кротовский, не начинайте (СИ)

— Правильно делают, что не доверяют.
— Только Орлов сказал, сам Кречет его вызвал к себе по поводу этих импортных мобилетов.
— И что хочет Кречет?
— Хочет, чтобы мы тоже начали корпуса из… из этой… — Анюта защелкала пальцами.
— Из пластмассы?
— Да, из нее. Говорит, мол не желает позориться, если в русской армии деревянные мобилеты. Мол не хочет быть посмешищем. Так что Хоромников срочно приказчика в Самару отправил. Вроде бы там есть завод пластмасс. Чтоб нам отливали корпуса.
— Понимаю. Это даже лучше. На фабрике будет меньше ручного труда. Это выгодно.
— Хоромников тоже так считает. И мне в дорогу с собой такой дал. Только связи тут нет.
— Увы. Чтоб связь появилась, одних мобилетов мало. Надо ставить передающие вышки.
Водитель довез нас с Анютой до барской избы в Лучково. Мы пытались его уговорить на ужин или хотя бы на чай с ватрушками, но тот отказался. Время и так позднее. Я занес в дом Анютин саквояж.
Наверно, Комаринский со своей компанией очень бы удивились, если бы узнали, что «молодая фабрикантша» способна переодеться в простенькое ситцевое платье и взяться за ведро и тряпку. Только наведя чистоту, Анюта признала помещение пригодным для жизни.
Ближе к полуночи я отправил ее спать, благо кровать в доме не единственная. А сам уселся за стол, засветив лампадку. Стрелка на циферблате пошла отщелкивать последнюю минуту дня «по времени моего мира».
 Глава 7 
Ровно в полночь я снова очутился в храме тысячи богов. К оружию, сапогам и шлему пустынного воина на выходе какой-то служка добавил холщовые штаны и рубаху: в одежде своего мира здесь ходить не положено, извольте соответствовать местному «дресс-коду». Пришлось переодется прямо там. За ширмочкой. А потом упрятать форму гимназиста и обувь в ячейку «камеры хранения».
Выхожу на улицу. Тут как было раннее утро, так и осталось раннее утро. Похоже, что пока я отсутствовал в этом мире, время здесь с места не стронулось. То что происходит «там», не считается «здесь». А то, что происходит «здесь», не считается «там». Ничего, привыкну. Всего-то делов: пока обычный человек проживет одни сутки. Я в двух мирах успею прожить вдвое больше.
Сейчас мне нужно понять суть игры. Потому что общие слова про достижение ста ступеней — это не суть, это некая система учета прогресса в игре. И я уже понял, мне не предоставят на блюдечке свод игровых правил. Боги предпочитают, чтоб игроки сами проявляли смекалку и сообразительность, чтобы сами до всего доходили.
Направляюсь вдоль по улице. Первое, что бросается в глаза, игроки четко отличаются от местных жителей. В отличие от местных игроки вооружены, это раз, игроки носят те же холщовые дресскоды, это два.
Некоторые игроки имеют по одной-две вещи из храмового комплекта, как я. Некоторые не имеют ни одной, а только оружие, но есть отдельные «запасливые» ребята, что сразу хапнули себе полный комплект. Как им это аукнется, пока не знаю, но тут справка вдруг разражается скупым пояснением: «им придется набирать слишком много очков роста, чтобы преодолеть первые ступени. С высокой долей вероятности они растратят запас жизней».
«Запас жизней?»
«На старте вам даны пять запасных жизней, — поясняет справка, — за каждые пять пройденных ступеней, игрок получает еще одну жизнь»
Ого. Пять запасный жизней. Игра подразумевает, что я буду здесь умирать… и довольно часто.
Продолжаю прогулку по деревне. Большинство игроков каким-то образом уже включилось, если не в игру, то в общение с местными. Внимание привлекла одна колоритная парочка: местная старушенция маленькая и согбенная что-то втолковывает игроку, похожему на акулу. Рядом со старушкой немалых габаритов игрок выглядит форменным зубастым великаном, способным раскусить божий одуванчик как огурчик. Однако тем комичнее смотрится, как он склонился в уважительном поклоне, выслушивая старушачий щебет. Подхожу поближе:
— …в лесу, милай, в лесу она потерялась. Одна рожка спиленая, другая целая. На боку черное пятно, а холка белая.
 
Выслушивая этот бред, игрок сосредоточенно и хмуро кивает, как репортер, берущий интервью с места событий. Будь у него при себе блокнот, наверное записывал бы. Но у него нет блокнота, у него только огромная секира, похожая на гильотину.
— Не горюйте, бабушка, — успокаивающе гундит акулоподобный, — Поищем вашу козу.
Лично я на месте той бабки не стал бы доверять поиск козы такому типу. Он если и найдет, то сам сожрет ее вместе со «спиленой рожкой». Но по всему видно, на то она и игра, что здесь возможен подобный абсурд.
Отдельные местные жители пользуются у игроков какой-то невероятной популярностью. Не успел один игрок отойти, уже другой подходит. Судя по деловому настрою договаривающихся сторон, эти жители тоже раздают задания.
Добравшись до сельского трактира, решаю перекусить. Игра игрой, а обед по расписанию.
— Что у вас сегодня на обед, милейший? — спрашиваю трактирщика за стойкой.
— Какой быстрый игрок, — трактирщик неверяще качает головой, — Уже заработали на обед?
Вопрос довольно странный. Но так и быть, лезу в карман, достаю деньги, показываю несколько ассигнаций.
— Такие не принимаем, — категорически отвергает работник общепита и показывает горсть незнакомых монет, — Вот такие нужны.
— М-м, таких у меня нет.
— Тогда обед можете заработать. Дрова наколоть, воды натаскать…
— А пол вам не надо помыть? — спрашиваю саркастически, но трактирщик юмора не понял.
— На мытье полов уже есть желающий.
Выхожу из трактира на воздух. Черт знает, что здесь творится. Какой-то смерд на полном серьезе предлагает графу работу за еду.
Иду дальше и добредаю до условного центра деревни. Толпа игроков зачитывается объявлениями, развешенными на обширном стенде. Похоже, мне тоже придется включаться в процесс хозяйственной деятельности. Тоже начинаю читать.
Все объявления начинаются со слова: «требуется». Требуется найти… требуется принести… требуется наловить… насшибать… настрелять… нарубить… ладно, чего там. Поскольку вооружен я боевым луком, отдаю предпочтение разделу: «настрелять». И очень быстро понимаю, что гораздо проще действовать от обратного. То есть сначала настрелять, что попадется, а уже потом идти к стенду и смотреть, в каком объявлении это потребовалось.
Я уже сообразил, что в деревне игроки получают и сдают задания. А все действия по принципу «настрелять» осуществляются за ее пределами. Выхожу по одной из дорог из поселения. И да, сразу вижу игровую активность.
У меня тут же складывается впечатление, что игрокам дали задание извести всю живность. То есть не оставить вообще ничего живого. Шарашат магией, стреляют, рубят, колят все, до чего способны дотянуться. Хотя, такую живность я бы тоже не рискнул оставлять в живых. Это ж все поголовно твари Изнанки всех мастей и размеров. Видимо, по идиотскому сценарию этой нелепой игры возле деревни случился мега-прорыв, для чего и потребовалось десять тысяч игроков.
Захожу в лесок и начинаю красться между деревьями, выискивая во что «стрельнуть». Однако, настрелять я ничего не успел. Какой-то игрок шмальнул магической молнией и попал в меня. Уж не знаю, с умыслом он это сделал или попросту промазал. Но в глазах все померкло и только справка выдала пояснение: «вы погибли, осталось 4 запасных жизни. Игрок, по вине которого вы погибли, получил штраф минус одну жизнь. Напоминаем, что правила запрещают убивать других игроком до достижения ими пятой ступени. Приятной игры».
Я очнулся в храме тысячи богов с одной мыслью, что дурной фарс меня достал. Захожу в пустую нишу. Крот дома? Оказалось, дома. Меня переносит в «нору».
— Что это за детские игры? А? Это похоже на тупую компьютерную игрушку.
— Ого. Да ты горяч, — Крота мой выпад не затронул совершенно.
— Боги не придумали ничего поумнее, чем эта лубочная рисованая деревня? Чем все эти туповатые персонажи, раздающие типовые задания? Что это за халтура? Это не игра, а надувательство какое-то.