Дорога сильных. На пороге мира (СИ)

— Подожди.
Женщина вздрогнула всем телом. Свободная рука прикрыла живот, кругло обрисованный под передником, пальцы быстро зашевелились, рисуя знак разделенного круга — символ защиты Тория Всеблагого.
Маргарита вздохнула.
— Неужто ты думаешь, что я стану тебе вредить?
Судя по взгляду, визитерша думала именно так.
— Глупо. Практикуй я темное колдовство, это бы тебя не спасло. Но я помочь хочу.
— Мне не нужна помощь.
— Ой ли? Тебя тошнит каждый день, хотя давно пора чувствовать себя хорошо. И ты уже теряла детей.
— Откуда…
Беременная отпрянула, выдирая, наконец, руку из захвата. Выдохнула мрачно:
— Ведьма.
Маргарита устало улыбнулась.
— Ты не первый день об этом знаешь. И мужа твоего не Торий спас, а я. Держи.
Она шагнула ближе, не дав собеседнице шарахнуться вновь, и вложила в силой разжатую ладонь амулет.
— Носи, не снимая. Не хочешь потерять и это дитя — береги себя. Я распоряжусь о помощнике. Ты можешь не верить мне, но подумай о ребенке. Другого шанса выносить может и не быть. Это какой, второй? Третий?
На миг показалось, что жена Одрика выкинет дар, в таком смятении она была. Но тут глаза молодой женщины наполнились слезами, она вцепилась в пальцы Риты, сжав их до боли.
— Четвертый, — прошептала она. — Уже три лета жена я мужу своему, и никак не могу…
Она прерывисто вздохнула, и Марго пожала ее пальцы.
— Вам нельзя вместе спать, пока не родится ребенок.
Бледное лицо собеседницы обрело краски.
— Но…
— Нельзя, — резко повторила Рита и замялась, думая, готова ли она заняться просвещением местного населения, или ее за подобное на вилы поднимут.
— Хорошо, гренна Рита. Но Одрик…
— Я ему объясню, — выдохнула девушка, понимая, что просвещать все же придется.
И пусть потом вспоминают как распутную ведьму — а в торианстве все ведьмы именно такие, — но это будет потом. Этой нервной усталой девочке лет девятнадцать, она беременна в четвертый раз, и ей нужна помощь. Здесь. Сейчас. А она врач и просто не может пройти мимо.
Амулет для нее Рита задумала еще в свой первый визит к больному Одрику. Основу вырезал Ваня, ему, как никому другому, удавались работы по дереву, материал словно льнул к рукам парня. Руны помогла подобрать Хильда, а вот заговор нашептала сама Маргарита.
Ведьмой ее хотела видеть бабка, Нинель Марковна, магом — грены и местные. Что же, она готова была принять свою суть и стать и тем, и другим.
Уже позже, в комнате, она развернула клочок ткани, что всучила ей молодая женщина. В разговоре забыла про него, пихнула в карман шоллы, чтоб не мешался. А сейчас вспомнила.
В свертке оказались деньги. Три полновесных серебряных тала. Явно джеррских, с портретом сурового мужика на одной стороне и рунной вязью на другой. Богатство и удача в делах. Были бы вручную резаны, да силой наполнены — сошло бы за слабенький амулет. А так — всего лишь платежное средство.
Выпущено таких, по слухам, немало, но здесь, на юге Джерра, больше в ходу другие «серебрушки». Имперские толлены и полутоллены с ликами властителей, в профиль так похожими меж собой и на грена Лусара. Из золота — солы и солены. Медные терки и коши — совсем мелкие, для повседневных покупок.
Много это или мало — три тала, — Рита не знала, но сам факт наличия денег радовал. Пусть ей пока и некуда их было тратить.
Монеты убрала под матрас, усмехаясь про себя банальности укрытия, и вспомнила, наконец, про главное событие вечера — баню. И вовремя: в дверях спальни мелькнула рыжая шевелюра Линды, девушка окликнула Риту:
— Марго, ты долго еще?
— Иду.
— Они всю воду горячую выльют, — проворчала подруга.
Рита хотела возразить, но вспомнила, что сегодня с ними моется Лера, и лишь качнула головой. Эта может, да.
Душа нормального у них не было — ни в доме, ни во дворе, ни вообще хоть где-то в деревне. Парни взялись сооружать, но все уперлось в отсутствие материалов. Из чего лейку сделать? А кран? В результате устроили кабинку, а сверху широкую емкость с заслонкой. Девчонки ворчали, что все не то: и заслонка корявая, то не откроешь ее, то вся вода разом вытекает, и воду эту для начала нагрей и натаскай, а греть не хочешь — мойся холодной. Ворчали, но душ посещали регулярно. Это не над ведром тряпочкой обтираться, поливая друг друга из ковшика, как было вначале.
 
Зато у них была баня. Пусть небольшая и низенькая, но — горячая! Конечно, об уединении речи не шло, мылись по три-четыре человека, частенько друг другу мешая. Раньше многих это смущало и злило. Потом привыкли.
Как привыкали ко всему.
— Марго, ты просто кладезь талантов, — промурлыкала Линда, взбивая густую пену на новеньком, лишь день как застыл, мыльном бруске. — Вот откуда ты все умеешь? Как успеваешь?
— Расслабься, Лин, она ведьма, — лениво сказала Лера. — Нам не дано. Смирись.
Блондинка сидела на лавке, вся обмазанная медом, блестящая, словно статуэтка.
— Ведьма, да. Но в следующий раз не откажусь от лишних рук.
Лера лишь улыбнулась и прикрыла глаза, отказываясь понимать намеки. Рита вздохнула. Этих девчонок к домашним работам палкой гнать надо, а как отвернешься — улизнут сразу, будто и не было их.
Рядом зашипела намыленная Линда, плеснула на себя резко из ковшика, и Маргарита лишь сейчас заметила красные полосы у нее на руках.
— Что это?
— Ни-че-го, — отозвалась рыжая и отступила назад, оглядываясь, куда бы скрыться.
Прятаться в бане было негде.
— Ли-ин.
— Только не говори, что тебя выпороли, — вновь подала с лавки голос Лера.
— Ладно, не скажу, — огрызнулась Линда.
— Ха! Ты ненормальная.
— Знаешь, Лер, если мне будет интересно твое мнение, я его спрошу. А пока впитывай мёд свой молча, ладно?
— Кто выпорол-то? — проигнорировала ее блондинка.
— Меня. Никто. Не порол. Это тренировка была. С тэном Рейнаром. Ясно?
— Куда уж яснее. Твой любимый мучитель снова отметился. Весьма странные у вас… отношения.
Линда фыркнула и отвернулась, Лера снова лениво прикрыла глаза.
Рита слушала их пререкания, борясь с желанием наговорить подруге кучу важных и ненужных ей вещей. Но нет, хватит! Нравится ей ходить в синяках и кровоподтеках — пусть. Хочется истязать себя тренировками сразу после того, как чудом выжила, — тоже пусть. Она и так слишком вжилась в роль мамочки для этих больших детишек. Надоело.
— Линда, а что у тебя на спине? — тихонько спросила Юля.
— Да блин, вы сговорились все, что ли?! — воскликнула Линда и уставилась на девочку так, словно только что ее заметила.
— Там знак какой-то, — неуверенно проговорила та.
Рыжая закатила глаза. Изогнулась, кося взглядом за плечо. Марго вздохнула и развернула ее спиной к лучине.
— Не больно?
— Нет. Да что там? Очередная царапина?
На царапину это похоже не было. Скорее на давний след от ожога: тонкие нити шрама в районе девятого грудного позвонка. Овал сантиметра четыре в длину и вписанные в него символы. Здешние руны отличались от привычных, да и в банном мареве — топили тут по-черному — разглядеть что-то оказалось сложно. Но один знак различить она смогла.
Берку, усиление, рост. Весьма популярная руна, и редко используется одна, а в сочетании дает множество действий, от увеличения прочности материалов до умножения эффектов других рун.
С рунной магией в этом мире все было странно. Они, конечно, работали, руны эти, при должном умении и подпитке силой, но амулеты легко разряжались, были недолговечны, порой рассыпаясь едва ли не в пыль. А иногда и вовсе были опасны, готовые «взорваться» в руках мага-неудачника.
— И? Марго, не молчи! Ты меня пугаешь.
— Тебя испугаешь, как же, — проворчала Рита.
На ум пришел рассказ Линды о четырех сестрах. Похоже, рыжая вспомнила то же, ее пальцы, скользкие от мыла, поймали ладонь подруги, сжали легонько. Рита кивнула. С сомнением покосилась на Юлю с Лерой, которые теснились рядом, тоже пытаясь рассмотреть знак.