Необычные приключения обычной попаданки (СИ)

А потом я удобно уселась на одной из ступенек — так, чтобы всё моё тело оставалось в воде, а голова опиралась о бортик. И, радуясь одиночеству, закрыла глаза от наслаждения, начав под водой разминать мышцы шеи, плеч, рук, ног. Тело всё больше расслаблялось, мышечная боль постепенно начинала отступать. Я вообще думать забыла о времени, полностью растворяясь в приятных ощущениях столь необходимых для меня, довольствуясь этим болезненным, но приятным массажем в горячей воде. Даже голова, казалось, стала болеть чуть меньше. Возможно, что у меня иногда вырывался стон от такого изысканного удовольствия. Здесь и сейчас я забыла обо всём, не замечая ничего вокруг.
Из блаженной неги меня нежданно выдернул всплеск, раздавшийся на другом конце ванны. Открыв глаза, я залилась пунцовой краской от невероятного смущения, неожиданно осознав, что он уже какое-то время стоял и наблюдал за всем этим процессом. Обнаженный хозяин замка уверенно двинулся ко мне по дну этой посудины, я же с опозданием и стеснением сжалась, тщетно стараясь скрыть свою наготу, резко рванулась от него к стенке огромной чаши, повернувшись спиной к приближающемуся мужчине, боясь обернуться и посмотреть на присоединившегося иномирянина. В мою голову приходили жуткие, пугающие мысли: «Может это был розыгрыш? Уж слишком хорошо всё это для рабыни. Вдруг я всё же не имею права здесь находиться? Какое наказание меня тогда ждёт? Что мне теперь делать? Куда бы провалиться⁈»
И вдруг я почувствовала, как его руки легли на мои плечи, и гуманоид начал медленно и нежно разминать их. Поняв из этого его действия, что мне ничего не угрожает из-за моего нахождения здесь, я попыталась взять себя в руки и более-менее расслабиться, принять более естественную позу. А он начал обильно поливать моё тело водой и продолжил массировать спину, мышцы ног, ягодицы. Первый страх отступил, уступив место наслаждению от его смелых, но бережных действий. Вскоре я начала получать от всего этого непередаваемое блаженство и не сразу смогла заметить, что его губы тоже стали принимать участие в массаже, а моё наслаждение стало наполняться ещё и сексуальным желанием, переходящим в нежную муку — с моих губ неконтролируемо срывались стоны.
Не знаю, сколько продолжалась эта неожиданно приятная мне ласка, в моей голове вообще не осталось каких-либо мыслей. Головная боль сменилась состоянием оглушенности, казалось, что моё тело и сознание потеряли между собой связь, пропало ощущение реальности происходящего, словно я опьянела до беспамятства. Но даже сквозь это состояние, я чувствовала его вожделение обладать мной, его руки касались всё более интимных мест на моём теле, а в какой-то момент и у меня появилось ответное желание быть его прямо здесь и сейчас. И когда оно достигло своего пика, я поняла, что уже обхватила ногами его талию и, сомкнув ступни на мужской пояснице, выгнулась, поддерживаемая его сильными руками. Я сделала почти непроизвольно одно резкое движение бёдрами так, будто его плоть уже была во мне. И в этот самый момент мужчина издал пугающий утробный звериный рык, а по его мускулистому телу пошла лёгкая вибрация при этом. Резко произошедшая в нём перемена испугала меня, обуял жуткий страх, мгновенно выдернувший меня из блаженства и полузабытья в реальность, открыв глаза, я с удивлением посмотрела в его, и действительно увидела во взгляде что-то дико пугающее, в этом взоре не узнавалось ничего человеческого. В обуявшем меня ужасе я попыталась его оттолкнуть, чтобы хотя бы попробовать убежать и спастись от ощущения неминуемой опасности, но господин не позволил. А вылез из купальни следом за мной и, накинув на плечи мне и себе лишь лёгкие тонкие халаты, даже не запахнув их, сграбастал меня на руки.
В таком оголённом виде он понёс меня куда-то по центральной лестнице на второй этаж, затем поставил на пол перед дверью одной из комнат и распахнул её передо мной. Как оказалось, она вела в огромное освещённое большим количеством свечей помещение. И я вошла, поражаясь роскоши, которая передо мной предстала. Отделка была выполнена в серо-белых тонах, с добавлением черного орнамента. Что он привёл меня в свою спальню, я поняла, когда увидела огромную кровать.
 
Пока знакомилась с убранством его покоев, владелец замка подошёл сзади и обнял меня, слишком откровенно и крепко, чем я могла бы позволить при столь не долгом знакомстве с мужчиной при других условиях, на своей родной планете, будучи ни его рабыней, а той, кем я являлась там. И вдруг меня пронзила догадка: «В купальню меня отвели для этого? Возможно, он снял меня всего на несколько дней⁈ Но даже если всё же купил, уж больно довольной была рожа продавца… Но похоже, что всё равно лишь для того, чтобы развлекаться со мной, как с постельной игрушкой» — и эта мысль мне была отвратительна, мне было больно и унизительно осознавать своё положение в этом мире. Уж лучше бы он купил меня для тяжёлой работы на каких-нибудь плантациях, чем с целью использования моего тела в качестве постельной грелки.
А мой хозяин тем временем начал целовать мою шею, вдыхать аромат влажных волос, и вопреки здравому смыслу отчего-то мне это нравилось. Осознание его полной власти надо мной вызывало одновременно две противоречивые мысли и эмоции. Во-первых, задевало моё самолюбие, а мою душу заставляло сопротивляться и бунтовать, но осознание возможных последствий — останавливало. Во-вторых, его власть и сила казались одновременно настолько притягательны, что мне хотелось своей полной капитуляции, в этом мужчине мне мечталось увидеть своего защитника, которому хотелось бы довериться в чуждом и не понятном для меня мире. Но! Если бы это происходило на равных правах, а я здесь была бы не в качестве экзотической рабыни!
«Что задевало моё самолюбие, а мою душу заставляло сопротивляться и бунтовать, но……мечталось увидеть своего защитника, которому хотелось бы довериться в чуждом и не понятном для меня мире.» — его поцелуи тем временем всё больше стирали грани этих противоречивых мыслей, а наши прижатые в объятьях друг к другу тела, трепетали желанием сокровенного соития. Мой рассудок снова мутился.
— Айн нон хаяни, кайн мирай? — Я не понимала, что он спрашивает, таким нежным голосом, с лёгкой хрипотцой, выдающей его сексуальное возбуждение. Но вопрос был адресован мне. И я ему ответила еле слышным шёпотом, сорвавшимся с губ нежным стоном:
— Да-а-ах, — не думаю, что он меня понял, но повернул к себе лицом, и земля под ногами закружилась от его поцелуев, от его горячего дыхания, щекочущего мою кожу, от бесконечной череды его нежных прикосновений.
Я снова поддалась, растворилась в своих ощущениях, временами казалось, полностью теряя связь с реальностью, не помню, когда и как именно мы очутились на кровати. Оба были полностью обнажены, и моё тело, снова наполнилось желанием ему отдаться, неторопливые ласки моего владельца окончательно свели с ума. Где-то в глубине подсознания я всё ещё пыталась уловить тихую, неясную, ускользающую мысль о том, что мне приятно обмануться, почувствовать себя желанной и нужной, забыться в объятьях этого мужчины и хоть на секунду поверить, что им двигают искренние чувства ко мне, а не просто похотливый интерес — попробовать в постели кого-то новенького — секс с диковинной экзотической рабыней, которой для него являюсь и это единственная причина по которой я здесь.
Я вместе со здравым смыслом уже почти проиграла этот бой, но рождённая в глубине подсознания мысль, продолжала глухо пульсировать где-то в глубине моей души, но мне больше не удавалось её услышать из-за накрывавших меня ощущений и порождённых ими эмоций. Но я всё яснее чувствовала, что она упорно продолжала пробиваться к моему сознанию, словно сквозь толщу воды, и вдруг в моей голове как оглушительный взрыв пронеслось: «Иномирянская подстилка!» — всё моё возбуждение резко улетучилось, я моментально отрезвела, как будто вновь вернулась в себя. Вдруг со всей ясностью осознала, что на самом деле вовсе не хочу этого, я взглянула на него другими глазами: «Иномирянин купивший меня на невольничьем рынке, как экзотическую игрушку для постельных утех… Рабовладелец считающий, что купив меня, имеет право распоряжаться мной, как ему захочется. И я так легко ему сдаюсь⁈ Ну, уж нет! Может я и рабыня, но у меня есть гордость! Пусть, лучше буду наказана, но не потеряю себя! Ещё слишком хорошо помню, кто я есть на самом деле! Искать у него защиту? — Это самый глупый самообман, который можно себе вообразить!»