Обретая нас
– Что-то срочное? Позвонил бы раньше, и я была бы рядом. Скучаю страшно.
Саша провела рукой по шее вниз до груди. Попытка засчитана, но мимо.
– Именно, срочное. Саша, выслушай меня внимательно, а потом я жду искренность и чистосердечное признание.
– О чём, милый?
– Расскажи мне правду о том, как ты несколько лет назад связалась с Мирзоевым и целенаправленно подставляла мою фирму под убытки в его пользу.
Я быстро встал и прошёл к двери, закрывая замок, не давая ей шанса на побег. А после подошёл со спины и положил руки на её напряжённые плечи.
– Если ты мне всё расскажешь, то избежишь самого страшного наказания. Я просто тебя уволю и отпущу, но при условии, что ты уедешь очень далеко, желательно из страны… – я сильно сжал кисти, давая понять, что настроен серьёзно.
– Глеб, не надо.
– Саша, в твоих интересах говорить.
Меня била злость, хотелось поднять руки к шее и сильно, очень сильно их сжать, перекрыть кислород и наблюдать, как кожа на её лице меняет цвет, как она хватает ртом воздух, а потом обмякает в кресле, теряя жизнь. О, как я этого хотел! Но я не убийца.
– Отпусти…пожалуйста.
– Я же сказал, что отпущу, дорогая Саша.
– Мне…больно. – Она дёрнулась в попытке встать, но я усадил её обратно, нагибаясь к самому уху.
– У нас вся ночь впереди, и поверь, ты никуда отсюда не уйдёшь, пока всё мне не расскажешь.
Я чувствовал, как страх сковал её тело, как жилка на шее запульсировала сильнее. Значит до неё всё-таки дошло, что я совсем не шучу.
– Глеб, прости меня… Я тогда думала, что поступаю правильно, что делаю это для нас.
– Интересное начало.
Я ухмыльнулся и отошёл к столу, приседая на самый край, опираясь руками на столешницу. Я хотел видеть её лицо и обязательно глаза, я хотел наслаждаться её страхом.
– Прости меня пожалуйста! Я не могу тебя потерять!
– Хватит повторять одно и тоже! Говори!
Саша съёжилась, опустила голову и, всхлипнув, начала:
– Я ни о чём не жалею, ведь я боролась за тебя! И пусть не совсем честно… За полгода до тендера «Магистраль» во время обеда ко мне подсел мужчина.
– Кто?
– Он представился Романом Валерьевичем, пытался оказывать знаки внимания, – Саша подняла глаза, в которых блестели слёзы, я закатил глаза, пфф, поздно.
– Мирзоев.
– Фамилию я узнала позже. Мы мило пообщались и разошлись. Через несколько дней встреча снова повторилась.
– Давай короче. Ты спала с ним?
– Нет! Никогда! Хоть он и пытался ухаживать.
– Допустим.
– Он был прекрасно осведомлён о моей работе и о моём личном отношении к тебе.
Странно, но это меня совсем не удивило. Я лишь кивнул. Саша достала из сумочки влажные салфетки и очень театрально промокнула глаза.
– Однажды он перестал был милым и любезным. Он перешёл сразу к делу, полностью раскрывая себя и причину своей заинтересованности мною. Предлагал крупную сумму за мою «помощь», – она показала пальцами кавычки, – но я отказалась, пригрозив, что немедленно всё тебе расскажу.
– И почему не рассказала? Чем он тебя взял?
– Нашёл слабое место…
Она вскинула подбородок и в упор посмотрела на меня. Я же вопросительно вскинул брови.
– Тебя.
– Очень мило. Продолжай.
– Это жестокий человек… У меня совсем не было выбора. Либо я соглашаюсь на его условия и получаю тебя, либо он сделает всё сам, а тебе станут известны все наши с ним встречи в самом откровенном смысле. Нас фотографировали в тот момент, когда Мирзоев пытался ухаживать.
– Скажи честно, ты в курсе была про обработанные фотошопом фотографии моей жены и Лебедева?
Ещё одна слеза скатилась по её щеке, и она молча кивнула.
– Саша, твою мать!
– Он сказал, что это добьёт тебя и если я всё сделаю правильно… Это я их тебе на стол положила.
– Дрянь!
Стукнул кулаком по столу, тут же ощутив острую боль. «Сам виноват, сам! Слепой мудак».
– Расскажи про слив сделок.
– Ты и так уже знаешь.
– Знаю, но хочу услышать от тебя.
Следующее время Саша откровенно рассказала по каждому случаю слива информации, о каждой дальнейшей встрече с моим грёбанным конкурентом и о том, как они на хорошей ноте разошлись в разные стороны. Прям королевские игры и интриги, а я был словно глупый слепой щенок.
– Достаточно. В понедельник от тебя заявление по собственному, передавай текущие дела заместителю, и чтобы я больше о тебе никогда не слышал.
– Глеб…что мне сделать…
– Заткнись! Ты уже сделала достаточно. Мой тебе совет – уезжай, пока я добрый.
– Это приказ?
– Это приговор! Пошла вон.
Я открыл дверь и, не дожидаясь, сел обратно в кресло. Саша добила меня, даже смотреть в её сторону мне было противно.
– Прости…
– Уходи.
***
– Как прошёл разговор?
Этот день никогда не закончится. Я устало смотрел на отца и юриста, которые удобно расположились в креслах и ждали моего отчёта. А я чувствовал огромную усталость и моральную подавленность. «Не время раскисать. Всё только начинается» – отдал сам себе приказ и достал из ящика стола диктофон.
– У нас есть признание.
– Отлично, можно привлечь суку.
Отец забрал устройство и передал Евгению Михайловичу. Последний убрал его в своё портмоне.
– Делайте что хотите, мне плевать. Мне нужен Мирзоев.
– Нам нужен. – Отец скрестил руки на груди. – Я переговорил с нужными людьми, и неожиданно всплыли интересные факты.
– Какие?
– Очень интересные. Почему он внезапно появился и так высоко взлетел, ты никогда не задумывался?
– Нет.
– Так я и думал. Некий малоизвестный вор в законе Мурад проспонсировал Мирзоева и до последнего времени стоял за его спиной. Мурада недавно убрали, а наш конкурент удачно остался без крыши. Но это не значит, что он совсем не опасен.
– И откуда же депутат столько знает?
– А ты не думаешь, что, имея большие деньги, не получается всегда жить честно?
Я махнул рукой, мол, не важно. Отец с чувством превосходства кивнул. Юрист усмехнулся в понимании.
– Я переговорил со старым другом в ОБЭПе, попросил пошерстить по нашему конкуренту. Он обещал позвонить мне с отчётом на неделе.
– Отлично. Держи меня в курсе. И это, отец, прошу, пока меня не будет, возьми под контроль дела фирмы и «наше дело».
– Это даже не обсуждается.
– Спасибо. Евгений Михайлович, продолжайте копать и также держите меня в курсе дела. Кстати, задержитесь пожалуйста, у меня будет к Вам личная просьба.
На удивление отец промолчал, а вскоре и ушёл, оставляя нас наедине с юристом.
***
Я как обещал Егору, всё воскресенье полностью посвятил ему. Как только проснулся, сразу набрал Еву. Она взяла трубку только со второй попытки и назначила время, когда они будут готовы.
Ровно в десять утра я уже парковался возле многоэтажного дома, где сейчас жила моя семья. Как же мне нравилось это словосочетание. Я, как мысленно, так и несколько раз в слух повторял эти волшебные слова и улыбался. Да, чёрт возьми, моя семья, которую я верну себе любой ценой! Ева с Егором уже гуляли на площадке.
– Привет. Вы готовы?
– Да! Поехали, пап.
Слегка пасмурная погода не только не мешала, но даже помогала. Солнце не слепило, южный тёплый ветерок обдувал ароматом осенних цветов, напоминая лето. Я посадил Егора на плечи и только успевал удерживать его за ноги, когда он у каждого вольера норовил нырнуть вниз от радости и восторга.
– Мам, смотри, смотри… – только и кричал Егор.
А я кайфовал от всего: от детской радости сына, от улыбки Евы и её присутствия рядом. Наверное, мы здорово смотрелись вместе!
Несколько часов, с небольшими перерывами на отдых и перекус, мы бродили по зоопарку. Останавливались у каждого вольера для животных. Мы с Егором были на одной волне радости и восторга, мы дурачились и подначивали маму. Ева втянулась и спокойно реагировала на шутки. Но самое большое впечатление на моего сына произвели волки. Егор долго за ними наблюдал и при каждом подходе большого тёмно-серого волка к решётке замирал и улыбался до ушей.