Тринадцать

Во рту Луны всё пересохло.
«Клоунесса, называющая себя Динь-Динь».
«Нет,– ужаснулась девочка,– она ненастоящая».
Этому должно было быть объяснение.
«Наверное, на свете полно клоунов по имени Динь-Динь,– подумала Луна,– так же, как полно клоунов по имени Бим, Карандаш или Клёпа».
Точно, так и есть.
«Кроме того,– сказала она себе,– директор Ходжес назвал Динь-Динь клоунессой, а не шутихой, а клоуны и шуты – это разное». Луна взяла карандаш и забарабанила им по парте. Если бы клоунесса, которая пришла к ним в школу, была её Шутихой Динь-Динь, директор Ходжес употребил бы именно это слово.
Шутиха.
Не клоунесса.
Так что ей не о чем беспокоиться.
Но всё равно в голове у девочки зазвучал приторно-сладкий голосок волшебной палочки Динь-Динь.
–«Смейся,– призывал голосок.– Смейся».
Луна стиснула зубы.
И до конца дня она даже не улыбнулась.

* * *
В ту ночь кошмар посетил её вновь, и в ночь после этого, и в ночь после этого. Всё происходило так же, как всегда, со сценой, зрителями и маленькой говорящей головой. В конце, когда палочка поворачивалась к Луне, и девочка разражалась высоким и пронзительным смехом, она приказывала себе: «Проснись! Проснись сейчас же!»
Она проделывала это каждую ночь. Но ночь за ночью, когда девочка резко садилась в своей постели, потея и смеясь, ей, казалось, требовалось чуть больше времени, чтобы обуздать свой смех, чуть больше времени, чтобы остановить его и превратить в высокий, непоколебимый крик.
* * *
В четверг, за день до мероприятия, в школьном коридоре вывесили плакат.
Когда Луна его увидела, она вздрогнула и выронила учебник по биологии. На нём была изображена шутиха Динь-Динь – её Шутиха Динь-Динь,– расплывшаяся в тонкогубой улыбке. На ней были узкие трико – одна штанина жёлтая, а другая фиолетовая, и клетчатая жилетка.
«Как?»– изумилась Луна.
Она медленно подошла к плакату.
–Ненастоящая,– прошептала девочка.
Вверху на плакате большими жирными буквами было написано ШУТИХА ДИНЬ-ДИНЬ.
Шутиха. Не клоунесса.
Хуже всего то, что Динь-Динь на постере держала в руках палочку.
Это была та самая палочка. С миниатюрной головой.
Луна дотронулась до шеи.
–Она настоящая,– прошептала девочка, и её сердце заколотилось сильнее.
Она уставилась на плакат, не моргая. Луна прочла слова внизу.
СМЕШИТ ЗРИТЕЛЕЙ УЖЕ ПЯТЬ ЛЕТ И НА ЭТОМ НЕ ОСТАНОВИТСЯ
«Пять лет и на этом не остановится».
Её кошмары начались пять лет назад.
Луна закрыла глаза. Стоя там, в коридоре, она как будто видела сон. Она видела сцену, яркие огни, перекошенные лица зрителей. Она видела тот самый момент, когда все в зале понимают, что с ними происходит, когда их лица напрягаются, а в глазах выступают слёзы, когда они балансируют на тончайшей грани между заливающимся смехом и неудержимым криком.
–Проснись,– прошептала Луна сама себе, стоя в коридоре.
Она открыла глаза.
* * *
«Я всё ещё могу победить»,– сказала себе Луна в пятницу утром, когда зашла в свой классный кабинет. Она не должна позволять шутихе Динь-Динь управлять собой – ни той, что снилась ей в кошмарах, ни той, что была на плакате…
Кроме того, девочка нашла логическое объяснение, которое всё проясняло.
Должно быть, когда ей было семь, она где-то увидела выступление Динь-Динь. Может быть, Динь-Динь приезжала к ним в первом классе, а может быть, Луна просто увидела один из плакатов Динь-Динь, развешанных по всему городу, в продуктовом магазине или где-то ещё.
Должно быть, поэтому у неё начались кошмары.
К тому же Луна однажды слышала, что всех, кого ты видишь во сне, ты когда-то видел в реальной жизни: мужчину на улице, девушку из телевизора, клоуна с плаката. Всех их, как она слышала, ты уже видел раньше.
«Это всё объясняет»,– подумала Луна, расстёгивая куртку и устраиваясь за своей партой.
Итак, после обеда, когда директор Ходжес заговорил по системе громкой связи и отпустил учеников на мероприятие, Луна встала вместе с остальными одноклассниками.
Она посмотрит шоу шутихи Динь-Динь. Она увидит, как Динь-Динь танцует и жонглирует, и, возможно, даже получит пирогом в лицо.
Она знала, что это всё исправит. Это докажет ей раз и навсегда, что Динь-Динь – всего лишь обыкновенная клоунесса.
И она победит.
Через пару минут Луна вошла в актовый зал.
Она заняла своё место. Двери зала закрылись, приглушили свет.
Девочка ждала.
Наконец из-за занавеса вышла шутиха Динь-Динь.
У Луны сжался желудок.
На Динь-Динь были её трико – одна штанина жёлтая, а другая фиолетовая, и жилетка в жёлто-фиолетовую клетку.
«Я могу победить»,– твердила себе Луна. Она размяла шею.
Динь-Динь начала с обычных клоунских штучек. Она жонглировала пятью разноцветными шарами. Она каталась на одноколёсном велосипеде, балансируя кеглей для боулинга на голове. Она резала верёвку, которая, казалось, становилась только длиннее и длиннее.
Глядя на всё это, Луна не улыбнулась ни разу.
«Всего лишь обычный клоун»,– думала девочка, пока длилось представление.
Затем, когда мероприятие подходило к концу, Динь-Динь подняла руку и заговорила.
–Для моего последнего номера,– зазвенел в зале голос клоунессы,– мне понадобится доброволец.
Руки взметнулись в воздух.
В груди Луны пробежала вибрация. Динь-Динь ходила взад и вперёд по сцене. Несколько детей кричали: «Я! Меня!» Другие размахивали руками.
Затем Динь-Динь остановилась. Её глаза встретились с глазами Луны, и тонкогубая улыбка стала шире.
–Ты,– сказала она и показала пальцем.– Ты та, кто мне нужен.
Все повернулись.
Луна не двигалась.
–О, не стесняйся,– звала её Динь-Динь.
–Иди,– шептали люди, и кто-то в ряду позади подтолкнул Луну в плечо.
«Сделай это»,– сказала себе Луна. Если она это сделает, она сможет положить всему этому конец. Если она сможет стоять на этой сцене пока Динь-Динь проделывает карточный фокус, балансирует или жонглирует чем-нибудь, она сможет победить раз и навсегда.
Она сможет положить конец кошмарам. Навсегда.