Нарушай правила

По ушам бьёт визг микрофона, упавшего на барную стойку и далее на пол, покатившегося и ударившегося о металлические ножки стульев. Это, естественно, отвлекает меня. Я перевожу взгляд и вижу покачивающуюся на каблуках пьяную девицу. Она наклоняется за микрофоном, демонстрируя завсегдатаям своё нижнее бельё. Но цель достигнута и микрофон снова у неё в руках.
– Чтобы вам такого спеть. Ой, я, кажется, выбрала, знаю-знаю, – вопит она в микрофон, но её язык заплетается, и окончания тонут под первыми слогами следующих слов. – Прежде чем начну, скажите мне прямо сейчас, девочки, кому ещё выпала честь трахнуть нашего Олежку? Ну, много нас?
Настоящее, словно старая заезженная пластинка, притормаживает, игла проигрывателя будто бы царапает винил, и мир замирает. В баре вмиг становится ещё более душно, и ещё более накурено.
Когда же я обвожу взглядом зал, мне хочется провалиться на этом самом месте.
Я оглядываю зал со странным ощущением. Кажется, меня сейчас стошнит. Определённо с желудком происходит что-то странное.
Одна, две, три… четыре? Мать его, четыре девушки (не считая пьяной сучки с микрофоном) поднимают руки. Парень за барной стойкой тоже тянет руку и что-то выкрикивает.
– Заткись, Дёма! – в микрофон отвечает Олег. – Ты меня никогда не трахал!
Господи… я умираю…
Вот прямо сейчас я готова упасть и отключиться. Мне смертельно унизительно и неприятно. Пытаюсь слезть со стула и убежать из клуба. Прекрасное завершение вечера, и плевать, как это выглядит, я просто больше не могу сидеть и выносить эту комедию!
Только убежать сразу не получается: позабытая сумочка с колен падает на пол, мне приходится приседать и вслепую шарить под столиком, чтобы потом, собрав остатки достоинства, рвануть к выходу.
– Света, подожди! – даже сквозь грохот музыки я слышу его голос. Может, он кричит в микрофон? – Пожалуйста.
Знаю, я малодушная… поэтому я останавливаюсь и жду, когда он подойдёт ко мне. Все пялятся на нас. Чувствую себя, как в тупом телешоу на второсортном развлекательном канале. До конца, кажется, так и не понимаю, что происходит.
– Ты трахнул четверых… нет, погоди, пятерых баб в этом зале? – меня колотит, может, я даже кричу. Или плачу. Да я вообще не понимаю, что со мной происходит.
Все в зале понимают, кто такой Олег. И кто такая я – очередной проходной вариант. Ничего особенного. Всего лишь одна из многих для него. А я уж себе насочиняла…
А чего я ожидала?
Что он научился так трахаться, просто мастурбируя на досуге?
– Всё совсем не так, – говорит он ровным тоном, – пожалуйста, мы должны поговорить. Я должен объяснить…
Олег тянется ко мне, а я отшатываюсь. Не уверена, что сдержусь, если он дотронется. Совсем рассыплюсь: окончательно.
– Нет, – твёрдо заявляю я, хоть голос дрожит, и я это сама слышу. – Тут даже нечего объяснять. И не приходи ко мне со своими объяснениями. Даже не смей.
– Света, – теперь в его голосе боль, и выглядит он неуверенно, но мне, честно говоря, сейчас плевать на него. Я слишком поглощена своим состоянием
– Пятеро, мать их, в одной комнате. Это слишком.
А потом я разворачиваюсь и ухожу, позабыв про Машку и вообще про всё на свете.
Только бы подальше.
    
13
Как же больно! Чувствую, будто жизнь на этом закончилась. Звучит, наверное, охренительно тоскливо и попахивает мелодрамой, но я реально так чувствую: хоть бейте, хоть режьте. Хотя я уже полностью исполосована.
Машка, рванувшая за мной следом из клуба, не желает от меня отлипать. Мы стоим на перекрёстке, и я умоляю её валить домой, говоря, что сама со всем справлюсь.
Когда добираюсь к себе и захожу в парадную, борюсь с желанием пнуть почтовые ящики по пути к лифту. Может реально пнуть и станет легче? Или не поможет?
Теперь мне становится понятнее поведение Олега. Вся его грёбанная напускная таинственность и нежелание говорить про себя. Он не хотел, чтобы я знала про других девушек. Интересно, он их трахал в то же самое время, что и меня? Уходил на работу, развлекался, возвращался ко мне и со мной тоже спал? Хорошо устроился, подлец!
Я увлеклась им с первой секунды. Чёрт, даже его грёбанный стёб насчёт моих сосков меня не остановил. Ненавижу его! И себя за тупость! Глупость! Наивность!
Мне хочется выпить, я бреду на кухню, но там нет алкоголя. Бутылку вина, остававшуюся с каких-то посиделок с подругами, мы уже выпили с Олегом на прошлой неделе. Если идти в магазин, то там уже ничего не купить: время позднее.
Я прохожу в спальню, переодеваюсь в ночнушку и валюсь на кровать. Укрываюсь с головой и плачу в подушку, потому что чувствую себя обманутой в своих лучших чувствах.
Подумаю об этом завтра, да? Слава Скарлетт за эту спасительную фразу, она всегда работает безотказно.
Вот и сейчас я повторяю её, внушая себе, что всё устаканится, а завтра будет новый день и трезвые мозги. Наконец, проваливаюсь в сон.
А просыпаюсь с мыслями об Олеге. Его ласкающий голос: нежный и успокаивающий, звучит в моей голове. Олег гладит меня по щеке и волосам, господи, как же приятно. Его прикосновения всегда такие сладкие, такие мягкие. Кажется, я всё ещё должна на него злиться, но во сне это делать сложно, особенно, когда он обращается со мной так аккуратно и шепчет ласковые слова.
Медленно открываю глаза и будто в тумане вижу его. Он словно в каком-то ореоле, то ли лунного света, то ли от фонаря за окном. Но Олег здесь, в моей спальне, стоит на коленях возле кровати и гладит меня.
– Ты… что… как ты сюда попал? – пытаюсь я собраться с мыслями.
Выглядит он разбито, глаза грустные и взгляд потускнел, я не должна его жалеть, но мне хочется обнять Олега и погладить его по голове.
– Ты дверь не заперла, – объясняет он, и я, не веря, качаю головой. В жизни так безответственно не поступала. Вообще мы живём в большом городе, и тут опасно не запираться на замки.
– А зачем ты пришёл?
Я понимаю, что он всё ещё касается меня, а я не делаю никаких попыток отстраниться. Я хочу, чтобы он меня трогал. Хочу, чтобы он сказал, что те девушки лгуньи. Что это шутка такая. Хочу, чтобы он сказал, что я для него единственная.
И я всё ещё хочу его.
Чёрт, я жалкая, точно…
– Свет… я… пришёл с тобой поговорить. Нам надо поговорить. Я должен всё объяснить.
– А что тут объяснять, – пожимаю я плечами. – Ты взял. Я дала. Ты очень привлекательный парень. Сам же это знаешь и без моих комплиментов.
– Свет, ты разве не понимаешь? Ты ещё не поняла?
– А что я должна понимать? Ты ведь даже не говорил, кем работаешь. Теперь я понимаю, почему.
Мои слова имеют обратный эффект: Олег больше не касается меня, и я чувствую себя одинокой и покинутой.