Фледлунд

Он толкнул дурацкую крутящуюся дверь и оказался в тесном зале типичной кнайпе [1]. В динамиках играло что-то из восьмидесятых. Контингент выглядел под стать заведению – в основном пожилые мужчины, коротающие тут все вечера и, конечно, знающие друг друга как облупленных. На него уставились почти все разом. Кто с подозрением, кто с любопытством.
–Привет,– бросил Киран и сел на свободное место у барной стойки.
Свет очень кстати убавили, и напряжение слегка спало.
–Kannst du Deutsch? [2] – грубовато обратился к нему бармен.– Нет? Так и знал. Что будешь?
–«Эрдингер», светлый. Спасибо.
Он явно знал, что обычно пил – хоть что-то еще об этом иностранце Киране. Пока бармен ему наливал, Киран с интересом вглядывался в лица присутствующих, хотя это было невежливо. Он впервые оказался среди людей (толпа бизнесменов в отеле в счет не шла), и надо было как-то наладить контакт.
–Хороший у вас город,– бросил он бармену.
В ответ тот смерил его недоверчивым взглядом и отправил по стойке пенящийся бокал. Затем бармен демонстративно ушел в другой конец, чтобы этот приставучий иностранец, не дай боже, с ним опять не заговорил. Киран был терпелив. Секрет успешного общения в том, чтобы все хорошенько набрались. Это он тоже откуда-то знал.
До него доносились обрывки приглушенных разговоров, но по-немецки он не понимал ни слова. Однако атмосфера ему нравилась. У города было свое настроение, и оно ощущалось сквозь истертые интерьеры, полупустые улицы и эти ретроритмы. После второй кружки что-то начало меняться. К нему подсела пара местных выпивох в комбинезонах «ФЕМА»: видимо, они приходили сюда квасить прямо с работы. Имен не назвали, и Киран условно обозначил их как Носатый и Усатый. Оба вдруг заговорили на английском и, перебивая друг друга, начали ругать Фледлунд.
–А сам откуда будешь?– спросил в какой-то момент Носатый.
–Из Австралии,– уверенно ответил Киран.
Выдумывать в этот раз он не намеревался. Это было единственное, в чем он теперь не сомневался.
–О-о-о, у вас там тепло! Не то что у нас! И девочки симпатичные, небось.
–Здесь же вообще ни одной! Посмотри…
–А что тут забыл?
Киран призадумался, но на ум так ничего и не пришло.
–Просто путешествую. Ищу себя, можно сказать.
Раздался дикий хохот, и Носатый с Усатым принялись бить его по плечам, приняв его ответ за шутку.
–Я вижу, вы работаете на «ФЕМА».
–Да, здесь как в Вольфсбурге [3], считай. Весь город с фабрики кормится. Спасибо геррам Фергюсону и Маринетти,– пояснил Усатый.– Это их фамилии образуют название «ФЕМА». Только Маринетти сидит в Швейцарии. А Фергюсон у нас. Но, к счастью, в такие места он не заходит.
И парочка снова разразилась хохотом.
–Думаю, мне нужна работа,– пробормотал Киран.– Что-нибудь простое. И желательно без бумаг.
–В «ФЕМА» просто так не попадешь. Но если ищешь беспроблемную подработку, сходи в «Букинист» к Бартошу. Это на главной улице, у булочной «Видман».
–Спасибо за наводку.
–Остаться хочешь?– заинтересовался Носатый.– Через месяц взвоешь. Это город, в котором абсолютно ничего не происходит.
Киран посмеивался, слушая их разглагольствования, и понимал, что никуда он отсюда не уедет. Была во Фледлунде и этой пивной из прошлого какая-то магия. Даже отсутствие сервиса уже казалось чем-то милым.
–Может, и останусь.
Они чокнулись, а бармен наградил их очередным презрительным взглядом. Киран выпал оттуда около полуночи. Пьяным он себя назвать не мог, но ощущал приятный хмель, и хотелось еще походить по городку, чего-то поискать… Над головой распростерлась глубокая чернота: то ли было облачно, то ли звезды погасли разом. Чем дальше он отходил от пивной, тем тише вокруг становилось. В следующий раз эти двое велели ему идти в караоке-бар, где, по их словам, обитал контингент помоложе.
Неожиданно пошел снег, и вокруг стало светлее. Пока Киран любовался снежинками, его ухватили сзади за обе руки, и незнакомый голос прошипел:
–И снова здрасьте!
Последовал пинок, и он невольно осел. Кто-то в балаклаве ударил его по лицу, и из носа закапала кровь, расцветая на белой земле темными пятнами. Объяснять ему ничего не собирались, удары сыпались один за другим. Смех отморозков размножился и теперь сюрреалистично разносился отовсюду. Кажется, их было трое. Почему-то у Кирана и мысли не было сопротивляться. Когда колено нападавшего ударило по солнечному сплетению, он будто разучился дышать. Все звуки исчезли, и воцарился полный вакуум. Его словно отбросило на дно глубокого моря, и связь с реальностью на мгновение пропала.
Как из-под толщи воды послышался женский голос, и удалось разобрать только слово «полицай». Полиция. Ну хоть кто-то решил вмешаться в их разборки… Чувство реальности постепенно возвращалось, и до Кирана донеслась отчаянная ругань на немецком. Троица, видимо, решала, что с ним делать. Один из них наподдал ему в качестве прощания, и они спешно свалили, оставив его лежать на земле.
Он не шевелился, ощущая, как лицо заливает кровь, а от последнего удара грудь все еще была как немая. Послышались суматошные шаги, и две пары рук подняли его на ноги и куда-то повели, направления он не разбирал. Глаза застилала пелена. Еле переставляя ноги, Киран дошел до какой-то двери и сполз по стене прямо на пол.
–Эй…
Женское лицо перед глазами вдруг обрело очертания, откуда-то он его знал. Из нутра, пробужденное болью, также рвалось что-то другое. Возможно, уже в бреду он увидел во тьме клетку, в которой чудовище яростно сжимало прутья когтистыми лапами. Видение внушало неподдельный ужас, и Киран внезапно ощутил, что внутри него заперто что-то еще и оно просто ждет своего часа.
–Как вы…– пробормотала спасительница на английском.
–А, переводчица…– еле ворочая языком, сказал он.– Спасибо тебе. За Австралию.
Перед глазами разлетелась стая разноцветных птиц, и все погасло.
* * *
Первое, что он увидел, придя в себя,– шарообразный абажур на потолке, походящий на космическое светило. На саднящем лице лежало что-то влажное. Ему сделали компресс. Голова все еще кружилась, но картина перед глазами уже сфокусировалась.
–Вот это прием…– невольно пробормотал он.
–Извини, что без шампанского и красной дорожки,– прокомментировал чей-то возмущенный голос, и Киран заметил в кресле молодого паренька с крашеными желтыми волосами.