Недетские забавы (СИ)

Скидываю обувь и неаккуратно отодвигаю ботинки в сторону, плетусь прямо в верхней одежде на кухню. Осушаю стакан с водой, затем второй — легче не становится. В холодильнике мышь повесилась, что странно, Леша обычно готовит. Может, он у отца гостит. Набираю молодому человеку.
— Привет, а ты где? — проговариваю в трубку.
— Малышка, привет, я на работе, сегодня была четырехчасовая операция, — устало произносит мужчина. — А тебе как живется в чужом доме?
— Леш, я дома, — прикрываю глаза и устало тру лоб ладонью.
— Лечу, скоро буду! — он скидывает звонок, даже не дав мне вставить и слова.
Я решаю принять ванну, чтобы смыть с себя запах Павла, но это оказывается не так просто. Он везде. Вспоминаю его руки, прижимающие к себе, и тело простреливает. Вспоминаю трехдневную щетину, которая грубо касалась моей мягкой кожи. Его губы, глаза. Его всего. Как там говорят мужчины, когда не могут выдворить женщину из своей головы? Ведьма! Видимо, Павел настоящий ведьмак, потому что его образ поселился у меня в сознании. Оседаю на пол ванной, разглядывая узор на кафеле и прислушиваясь к шуму воды.
— Алиска, я дома, — Леша без зазрения совести вваливается в ванную комнату. Я испуганно поднимаю глаза, словно меня поймали за непристойностями.
Обычно мы с Лешей никогда не закрываем дверь на щеколду, и можем заходить друг к другу, не смущаясь. Сейчас мне кажется, будто мужчина посягнул на мою территорию и помешал. Это осознание неприятно обжигает, теперь между мной и любимым мужчиной встал еще один человек, к которому я явно что-то испытываю. Что-то одновременно неприятное и пугающее, наряду с желанием.
Алексей молниеносно снимает с себя одежду, прижимая мое тело к своей груди. Орошает лицо дорожкой мелких поцелуев, шепчет приятные нежности. Его руки шарят по телу, пытаясь возбудить меня. Я отвечаю на поцелуй, позволяя углубиться, но понимаю, что все это неправильно. Нам нужно поговорить.
— Леш, — шепчу, пока мужчина отрывается от меня, — Лешка, погоди, мы должны поговорить.
— Что случилось? Я так скучал, — он словно не слышит меня и продолжает руками гладить грудь, сжимая упругие полушария.
— Я тоже скучала, — честно отвечаю. — Но есть кое-что, что ты должен знать.
— А это не может подождать? — он прикусывает сосок, и я чувствую, как начинаю злиться.
— Леша! — произношу громко.
Он наконец отрывается от меня, затуманено смотря в глаза. Вижу его голод, и я бы тоже после разлуки больше всего хотела отдаться ему и забыться. Но не могу.
Алексей молча одевается и выходит из ванной, я следом надеваю халат и иду за ним. Мы садимся за кухонный стол друг напротив друга, вижу, что молодой человек выглядит уставшим. Похоже, работы сейчас как никогда много.
— Алиса, что происходит? — серьезно говорит мужчина, складывая руки в замок.
— Я сделала кое-что ужасное и теперь обязана тебе рассказать, меня разрывает от этого.
— Убила кого-то? — отшучивается, но я чувствую его напряжение.
— Лешка, — губы дрожат. — Я поцеловала другого мужчину.
В помещении воцаряется звенящая тишина, боюсь посмотреть в глаза Алексею, страх сковывает тело.
— В смысле? — переспрашивает, ошарашенно вставая со стула, отчего тот падает назад.
— Леш, прости, пожалуйста! Я чувствую себя настоящей дрянью, — лепечу извинения.
Но все мои попытки сказать что-то вразумительное рушатся после оглушающего треска, ощущаю, как по щеке расплывается след жгучей болью. Алексей опускает руку и прячет в брюки, сам не веря, что сделал это. Он ударил меня. Я прижимаю руку к скуле, слез нет, только боль. Физическая и моральная одновременно.
— Господи, маленькая, я не знаю, как так вышло, — он тут же кидается в мою сторону и прижимает к себе.
— Наверное, я заслужила, — пытаюсь оправдать его поступок.
— Нет! Прости!
— Леш, видимо, теперь мы квиты, — горько усмехаюсь. Чувствую себя некомфортно в его объятиях, хочется спрятаться.
— Алис, скажи, что больше никогда так не сделаешь! Умоляю, поклянись! — он прижимает еще сильнее к себе, становится трудно дышать.
 
— Я очень сильно запуталась, Леша! — глотаю воздух. — Мне тяжело.
Мужчина чувствует, что я задыхаюсь, и ослабляет хватку.
— Любимая моя, мы со всем справимся! Мы вместе все решим, я знаю это, — он берет мои руки.
— Я надеюсь, а сейчас очень устала и хочу спать. Ты позволишь? — все еще чувствую вину перед мужчиной, поэтому словно спрашиваю разрешения.
— Конечно, мы сейчас ляжем спать, а завтра все забудем, как страшный сон, — Алексей отпускает меня, и я двигаюсь в сторону спальни.
Проходя мимо зеркала в прихожей, замечаю, как алеет светлая кожа на месте удара. Становится невыносимо горько. Понимаю, что как раньше уже точно не будет. Уже ничто не забудется.
Падаю на кровать, чтобы включить будильник, и вижу одно непрочитанное сообщение от Павла: «Моя!»
Прижимаю телефон к груди, а руку к месту удара. Теперь моя жизнь похожа на настоящую драму, в которой я — главная героиня.
Леша приходит через двадцать минут, ложится рядом, но не обнимает как обычно перед сном. Я расслабленно выдыхаю, понимая, что не готова сейчас на любого рода тактильные проявления. Пытаюсь уснуть, но слезы мешают. Разве я раньше так много плакала? Даже когда жила в детдоме столько слез не было пролито, сколько за последние недели. Чертов Федулов. Самый страшный кошмар. И теперь уже больше, чем просто враг и клиент. Теперь что-то желанное и манящее невообразимой силой, которое я буду подавлять всеми силами. Я не хочу собирать себя потом по кускам, потому что уже чувствую, как разрушаюсь.
Еще раз перечитываю сообщение, закрываю глаза и засыпаю. Сон получается некрепкий, просыпаюсь почти каждый час, потому что мне снится один и тот же кошмар. То я вижу, как в Павла стреляют, то как мы куда-то бежим с ним. Вижу во сне своего родного отца, пугаюсь еще больше.
Небылица продолжается до самого утра, пока я не слышу звонок будильника.
  
Глава 17
 
Наши дни
Стою перед входом в офис будущего свекра, хотя не уверена сейчас абсолютно ни в чем. Судя по настроению Леши — он готов забыть все и жить дальше, как раньше. Я же не уверена, что готова вычеркнуть из памяти поцелуй с Павлом, потому что изменила. Измена же это не про физическое действие, Алексею я не сказала главного. Я хотела поцеловать Павла, я наслаждалась этим поцелуем, я таяла в его руках, как предательское мороженое под солнечными лучами. А еще этот удар. Он расчертил огромную линию между прошлым и нынешним. В своей голове я, конечно же, нахожу оправдания поступку молодого человека, только вот приходится нарушать свои принципы. В который раз уже. Усмехаюсь сама себе в голове. Настоящая дура. Я никогда не простила бы мужчине удар. Но из-за чувства вины перед Алексеем — нахожу причины, почему должна простить. Только и на мужчину больше смотреть как раньше не получается, разочарования никуда не деть. Уверена, что и младший Бронский найдет повод для укора рано или поздно, обязательно вспомнит мне, что я целовала другого.
Стучу костяшками пальцев по стеклянной двери, слышу голос начальника, но смелости набраться не могу. Он еще раз произносит строгое: «Войдите», и я нерешительно приоткрываю дверь, просовывая голову. Смотрю по сторонам, на рабочий стол, на кресло — куда угодно, лишь бы не в глаза. Веду себя, как трусливая зайчишка, кажется, что в детстве я была куда более смелой.
— Алиса, дорогая, проходи, — мужчина жестом зазывает к себе. Еще несколько секунд мнусь на входе, мне бы его оптимизма сейчас.
— Добрый день! — сажусь напротив Станислава Владимировича, все еще не решаясь посмотреть на него. Тот тут же ловит мой настрой и хмурит брови, складывая руки в замок.
— Что случилось? — скрыть свое нервозное состояние мне не удается, да я и не старалась особо.
— Станислав Владимирович, а зачем вы дали мне дело Федулова? — выпрямляю спину, от чего мышцы неприятно сводит, и все тело натягивается как струна.