Из жизни кукол

Девушка мертва, они здесь не нужны.
Ирса Хельгадоттир, недавняя выпускница полицейской академии, еще никогда не видела мертвого человека. Она изо всех сил старалась быть полезной, но не могла избавиться от ощущения, что она зритель. Что она просто смотрит телевизор.
К ней подошел Шварц.
– Смотри и учись, – объявил он и указал на четырех криминалистов в синих пластиковых комбинезонах, среди которых была рослая темнокожая женщина.
– Эмилия похожа на баскетболистку из НБА, – заметил он. – Но в экспертизе ей нет равных.
– Ты имеешь в виду ЖНБА?
– Чего?
– Женскую баскетбольную лигу, – пояснила Ирса и тут же поняла, почему заспорила с коллегой. Может, узел у нее в желудке ослабнет от пары задиристых словечек.
Криминалисты как раз управились со своей первой задачей. Теперь к телу вел коридор шириной в два метра; вокруг тела тоже было пустое пространство. Так судебный медик сможет подойти к трупу, не оставив лишних следов.
Судмедэксперт, который держался поодаль, в компании бутерброда и термоса с кофе, наконец вышел из машины.
– Иво Андрич, патологоанатом, – сказал Шварц. – Эмилия баскетболистка, а вот Андрич больше по бейсболу.
Бейсболки плохо сочетаются с пластиковым капюшоном и маской. Но на патологоанатоме такая комбинация казалась весьма естественной.
Шварц дал разрешение на первичный осмотр погибшей; Андрич надел на бейсболку налобный фонарь и, осторожно переставляя ноги, двинулся к телу.
Время от времени он останавливался и осматривался; когда он вдруг вытянул руку, ладонью вверх, Ирса пришла в недоумение. Он что, подает знак? Нашел что-нибудь?
Андрич спустил маску на подбородок и улыбнулся Ирсе:
– Дождь кончился.
Узел в желудке немного ослаб.
Ирса взглянула на серое, стального оттенка, небо, прищурилась и на мгновение представила себе, что она где-то не здесь. Где-нибудь, где тепло. В месте простом и щедром.
Но она сейчас тут, и тут ее место.
Криминалисты начали с осмотра земли у самой ленты ограждения. Эта безрадостная работа могла занять несколько часов, а если бы нашлось что-нибудь интересное, то и дольше. Эмилия делала снимки; вспышка, словно стробоскоп, освещала людей с налобными фонариками, копошившихся в темноте.
– Вижу! – Один из криминалистов вдруг распрямился, указывая куда-то вниз.
Трещину, из которой проросла сантиметров на десять трава, и найденный предмет сфотографировали. Криминалист убрал находку в пластиковый пакет.
Даже на расстоянии было видно, что это “андроид”. Эмилия тут же понесла смартфон к машине экспертов.
Без четверти два патологоанатом добрался до трупа. Стоя под пластиковым тентом, он внимательно осмотрел тело, после чего достал маленький диктофон, поднес его ко рту и что-то неслышно проговорил. Через несколько минут он махнул рукой, разрешая другим приступить к осмотру.
Идя следом за Шварцем и двумя опытными сержантами, Ирса припоминала, чему ее учили в полицейской академии.
Искать не что-то ожидаемое, а то, что выбивается из общей картины. Вроде бы логично, но в то же время труднее всего.
Погибла неизвестная девушка.
Чья-то дочь, чья-то сестра, родная или двоюродная, лежит под пластиковым тентом совсем холодная. Объяснений пока нет.
Чей-то близкий человек, подруга, одноклассница, чья смерть – неясное предположение, она еще вне поля зрения следователей. Девушка, труп, жертва пока всего лишь повесть с бесконечным числом неизвестных объяснений.
Ирса медленно приблизилась к телу и оглядела девушку.
Лет четырнадцать-шестнадцать. Одета легко – красное платье без рукавов, словно собралась на вечеринку или, наоборот, откуда-то возвращалась. Девушка одета легко; значит, вечеринка имела место где-то поблизости.
Простенькая цепочка с крестом, который запутался в темных кудрявых волосах. Кожа бледная, но девушка явно не шведка. Вероятно, откуда-нибудь с Ближнего Востока.
Правое предплечье торчит вверх, левое плечо как будто вдавилось. Голые руки и ноги словно выкрутили из суставов.
На куклу похоже, как сказал таксист оператору “SOS Alarm”.
 
Глаза уставились в пустоту.
Во взгляде застыл ужас.
Рот полуоткрыт, губы посинели, под носом запеклась кровь, которую даже дождь не сумел смыть.
Ну, с первым трупом разобралась, подумала Ирса.
Ничего особенного.
И все же Ирса знала, что увиденного ей не забыть.
Шварц присел возле трупа на корточки и обернулся к Андричу.
– Как думаешь, действовала спонтанно? Самоубийство? Отправить ее к Хуртигу?
Патологоанатом покачал головой.
– Мой совет – повременим. – Он перевел взгляд на шестиэтажный дом. – Но, конечно, положение тела относительно дома не исключает прыжка или, если на то пошло, падения с одного из верхних этажей. Повреждения свидетельствуют о том же.
– Если бы она свалилась или спрыгнула, кто-нибудь бы наверняка услышал? – Шварц оглядел дом.
Когда они приехали, почти все окна были темными, но сейчас горело уже не меньше половины окон, и то в одном, то в другом появлялись силуэты людей. Полицейская мигалка манила жителей, но полицейские, натянув ленту заграждения, отправили самых любопытных – тех, что высыпали на балконы поглазеть – по квартирам.
Патологоанатом Андрич пожал плечами.
– Трудно сказать, что люди слышат и видят посреди ночи. Никто пока не приходил, чтобы что-нибудь рассказать?
– Нет, – признал Шварц. – Но с минуты на минуту прибудет подкрепление, и можно начинать опрос соседей.
Ирса подозревала, что обход соседей выпадет на ее долю, на пару с еще каким-нибудь желторотым. Она опять присмотрелась к трупу.
Что-то странное было в позе тела.
Девушку словно выставили на всеобщее обозрение, положили на спину.
В пять минут третьего прибыла вторая патрульная машина. Когда они шли назад, Шварц положил руку ей на плечо.
– Кажется, ты нервничаешь. Но вот увидишь, этот случай не хуже обычного детектива.
– В каком смысле детектива?
– Ну, все хорошие детективы начинаются тем, что кого-то убивают, а кончаются тем, что дело распутывают.
– А вдруг это плохой детектив.
Какой вопрос, такой и ответ, подумала Ирса. До машины они дошли в молчании.
– Подите сюда.
Эмилия-баскетболистка сидела на пассажирском месте в машине экспертов. На коленях у нее был ноутбук, в руке – пакет с “андроидом”.
От телефона к компьютеру прямо из пакета протянулся проводок.
– Я разблокировала телефон, – сказала Эмилия. – Вероятнее всего, он принадлежал жертве. Девушку зовут Тара, она обожает селфи. Последний раз она обменивалась эсэмэсками четыре часа назад.
– С кем? – Шварц оперся рукой на открытую дверцу. Эмилия задумалась.
– В списке контактов он значится как “Улоф”. Но номер отследить не удалось, во всяком случае с этой аппаратурой. Похоже, они договаривались встретиться где-то здесь.
– Интересно. Хорошее начало.
– И еще, – продолжила Эмилия. – Тара пишет этому Улофу… цитирую: “Знаешь Повелителя кукол?” Улоф отвечает: нет. Что это может значить? Есть соображения?
Сержант Шварц поднял брови.
– Нет. Ни малейших. Но мне кажется, я знаю человека, у которого соображения могут быть.
– Так-так… И кто это?
– Кевин Юнсон. Из уголовной полиции.
  
Тридцать шесть часов без сна
 
Танто
 
На вершине Тантобергет, в районе Сёдермальм, стоит установка ПВО времен Второй мировой войны, призванная защищать от врагов мосты Орстабрун и Лильехольмсбрун. Недалеко от игровых площадок, на террасах, спускающихся к воде, расположены садовые участки; из одного домика доносился грохот гранатных разрывов.
Была половина третьего ночи. Кевин Юнсон лежал на диване; на экране компьютера перед ним шла советская военная драма “Иди и смотри”.
Когда живые завидуют мертвым, думал Кевин.
Небольшой садовый участок на горе Танто являл собой в основном голые камни; пригодная для выращивания хоть чего-нибудь земля ограничивалась полоской плодородной почвы вдоль забора. Право на застройку участка – одного из ста одиннадцати на южном склоне – использовалось по полной. Четырнадцать квадратных метров занимал красный домик с белыми углами, шесть квадратных метров – открытая веранда с сарайчиком, вмещавшим уборную. Этот клочок земли принадлежал семье Кевина с семидесятых годов, а сам он жил в домике уже четыре года. Проводить здесь зиму запрещалось уставом, но соседи-садоводы не жаловались.