Произвол судьбы

Подозрительная четверка направилась прямо к девушке. Я рванулся было наперерез, но в последний момент удержался. Вдруг люди просто хотят узнать дорогу? Нельзя же за это убивать.
Скрываясь за деревьями, я подошел ближе. Честно говоря, мне не терпелось подраться, просто руки чесались, так что, когда бородатый кивнул в сторону девушки и растянул губы в щербатой улыбке: «Гляньте-ка, парни, какая милашка! Неужто это нам?», я мысленно поблагодарил богов Хаоса и вышел на тропу. На меня не обратили внимания, то ли потому что появился я без треска и воплей, то ли решили, что безусого юнца вроде меня можно вообще не брать в расчет. Другое дело — девушка!
— Ну-ка, детка, пойдем с нами! — Бородатый потянулся было, чтобы схватить ее за руку, но, получив от меня крепкий удар в челюсть, отлетел шагов на пять в сторону и приложился головой прямехонько о ствол дерева.
— Не протягивай руки, — назидательно сказал я.
Мужик оказался крепкий, он тут же вскочил, поправил шапку, выплюнул очередной зуб из окровавленного рта и прошамкал:
— Откуда ты взялся, сопляк?
— Твоя девка, что ль? — подскочил обладатель орочьей физиономии. — Ничего, попользовался, теперь наша очередь! Боги велели делиться!
Его приятели дружно заржали и принялись отпускать соленые шуточки по поводу Светлых богов и любви к ближнему. Девушка смотрела то на них, то на меня округлившимися от страха глазами. Я знал, что, пока я рядом, ей ничего не угрожает, но все равно чувствовал себя виноватым. Меня не оставляла мысль, что разбойники появились, потому что я так захотел…
Отвечать на остроты я не стал, хотел было, но взглянул на девушку и прикусил язык. Все, что я мог сказать по поводу любви богов или демонов к подобным типам, когда они отправятся в преисподнюю, явно не предназначалось для ее ушей. Но совсем промолчать я, естественно, не смог.
— Надо же, перчатка испачкалась! — с досадой проговорил я, рассматривая кулак, которым только что расквасил бородатую физиономию. Перчатка была черная, что она испачкалась, можно было только предполагать, тем не менее я старательно вытер ее о шерстяную куртку эльмарионского орка. Орк, видимо не привыкший терпеть подобные оскорбления, рассвирепел. Удар его увесистого кулака несомненно размозжил бы мне голову, если бы я стал его дожидаться. Но я сделал шаг в сторону, а орк, ударив воздух, пробежал вперед несколько шагов и чуть не упал. Упал он мгновением позже, когда получил пинок сапогом пониже спины.
Девушка была забыта. Бородатый, грязно выругавшись, вырвал из-за спины меч. Орк неуклюже поднимался с земли, пытаясь одновременно обнажить саблю. Краем глаза я заметил, как парень в моей куртке заряжает арбалет. Второй парень, похоже, туго соображал и ждал, когда ему скажут, что делать, а может, просто не отличался храбростью и надеялся, что его приятели справятся и без него. Он отошел на почтительное расстояние, сел на поваленное дерево и стал наблюдать. Вскоре к нему присоединился арбалетчик.
Бородатый со свистом рассек мечом воздух и с угрожающим видом двинулся на меня. Я отскочил назад и тоже выхватил меч. Лицо бородатого расплылось в беззубой ухмылке. Наверное, он подумал, что я испугался. Я же просто хотел встать между девушкой и арбалетчиком — вдруг он вздумает выстрелить не в меня, а в нее. Ударил бородатый одновременно с подбежавшим сзади орком, и так уж получилось, что удар этого самого орка ему и пришлось отбивать…
Двигаюсь я очень быстро. Еще в детстве я заметил, что люди, а тем более орки не могут уследить за моими движениями. Стоит мне уйти вбок, и они начинают судорожно оглядываться, искать меня глазами или бестолково размахивать мечом, будто хотят отогнать им комаров. Именно так и поступил орк. Он завертел головой и в конце концов повернулся ко мне спиной. Я не стал пользоваться таким преимуществом — противник того не стоил. Бородатый был куда опытнее, не иначе в свое время участвовал в Гномьей войне. Он уловил мой маневр и атаковал в голову. Я блокировал удар, пнул бородатого в колено и как раз успел встретить орка, наконец-то отыскавшего меня по лязгу клинков. Орк напоролся на мой меч, взвыл, дернулся и свалился на землю. Я глянул на арбалетчика. Он целился в меня, но стрелять не решался, боялся попасть в бородатого. Тот снова атаковал…
Я понимал, что, как только бородатый упадет, меня ждет арбалетная стрела, а может, и не одна, если второй парень сообразит зарядить арбалет. Не люблю я, когда в меня стреляют из арбалетов, хоть и умею отбивать стрелы мечом.
Я теснил бородатого все ближе и ближе к его дружкам, изо всех сил стараясь не покалечить. Пока он был моим живым щитом, стрелы мне не грозили.
Все испортила девчонка. Она, наверное, догадалась, что мне не понравится, если в меня начнут стрелять, и решила помочь. Я не следил за ней и не заметил, как она подняла саблю убитого орка. Я обратил на нее внимание, только когда она уже бежала к арбалетчику…
— Стой! Назад! — крикнул я, но было уже поздно.
Парень, сидевший на бревне, оказался не так уж глуп. Он кинулся к девчонке, отобрал саблю и приставил к ее очаровательной шейке.
— Эй, щенок, хочешь девку живой — бросай оружие! — заорал он мне.
— Держи! — Я швырнул меч ему под ноги.
Парень наклонился — и пропахал землю носом. Прямо из макушки у него торчал нож, который я метнул от всей души, так что он вошел в череп по самую рукоятку.
Щелчок спускового механизма и визг тетивы заставили меня бесцеремонно швырнуть девушку на землю, а самому свалиться рядом. Так и лежал бы всю жизнь, но приближался бородатый. Вскакивая, я боднул его головой в живот, воспользовавшись замешательством, вырвал у него из-за пояса топор, в три прыжка оказался рядом с парнем в моей куртке, перезаряжающим арбалет, и рубанул его по руке, чтобы больше не стрелял. Парень медленно осел на землю, уставившись изумленными глазами на обрубок, валяющийся рядом.
Я оглянулся. Бородатый, надрывно кашляя, поднимался с земли. Добивать его я не стал — неинтересно.
— Спасибо, что не дал в обиду, — сказала девушка. — Ты настоящий храбрец!
Вблизи она выглядела совсем ребенком. Мне даже захотелось отчитать ее за то, что гуляет одна в лесу. Да только чем бы я тогда был лучше старого зануды Роксанда? Лучше, ни о чем не спрашивая, проводить ее куда она там направляется, хоть на край света, и оградить от всех бед и напастей…
Только выступить в роли ангела-хранителя мне так и не удалось. Из глубины леса донесся крик: «Ри-и-ик! Ты где-э-э?» Сердце сжалось в комок, похолодело и свалилось в живот. Как я мог забыть про брата! Где-то в глубине души я осознавал, что брата давно нет в живых… или это просто приснилось мне в кошмарном сне? Так или иначе, его крик доносился из леса, значит, брат жив и ему угрожает опасность… опять, как это когда-то было… или когда-то снилось?
— Никуда не уходи, я скоро вернусь! — крикнул я девушке и стрелой помчался на голос.
Я бежал, не разбирая дороги, продираясь сквозь кусты, перепрыгивая через поваленные стволы и небольшие овраги. «Ри-и-ик! Помоги-и! По-мо… » — надсадно кричал мой семилетний брат-близнец.
Крик оборвался, когда я уже видел за деревьями силуэты троих орков. Ледяное сердце в животе превратилось в тяжелый булыжник. Меня охватило глухое отчаяние, я понял, что не успел.
Если бы я умел, то, наверное, заплакал бы. Но плакать я разучился раньше, чем научился говорить. Поэтому я просто дико заорал, выскочил на поляну, двумя взмахами меча снес головы троим оркам, которые, наверно, так и не поняли, от чего испустили дух, и подбежал к братишке. Он был еще жив, лежал в глубоком мягком мху и смотрел в небо грустными темно-серыми глазами, такой маленький и беззащитный. Трудно было представить, что когда-то нас не могли отличить друг от друга. Из груди у брата торчала рукоятка ножа, и этот нож был мой, тот самый, который я некоторое время назад всадил в голову парню в кожаной куртке. Братишка тяжело дышал, и на губах у него то и дело появлялись розовые пузыри. Все это уже когда-то было, и я знал, что жить ему осталось совсем немного, но все еще надеялся помочь.