Живи и ошибайся 3 (СИ)

Фёдор Иванович в дороге немного простыл. Так что сразу его загрузить не получилось. На третий день почувствовав себя лучше, профессор вышел к обеду, застав за столом всё наше разношёрстое общество. Графиня приезду Иноземцева ничуть не удивилась, а художники высказали некоторое недоумение. Для них профессор был значимой величиной в научных кругах. По мнению студентов, в моём поместье профессору делать нечего.
Об этих «кругах» прежде всего и зашёл разговор.
— И что в Берлине? — начал разговор Алексей. — Как вас приняли?
— Поверьте, господа, немцам до меня и дела не было. Вы же читали письмо о том вопиющем безобразии? Украли! И так беспардонно!
— Мы огорчились пропаже, — поддакнул я.
Лёшка тут же просветил тех, кто не был в курсе, о воровстве уникального материала для изготовления искусственного хрусталика. Художники дружно заохали, графиня привычно перекрестилась.
Оказалось, что как только Иноземцев отказался делать операции, сообщив о том в возмутительной форме, предприимчивые немцы разом потеряли к нему интерес. И вообще, то, за чем ехал профессор, оказалось пшиком. В научных кругах Европы вовсю обсуждали скандальные справочники нашего авторства, не имея ничего нового из своих открытий. Учёные разных степеней и направлений деятельности спорили до хрипоты, пытаясь доказать что-то и проверить факты, изложенные в книгах.
— Георгий Павлович, право слово, эта ваша периодическая система химических элементов совершено потрясающее открытие! — продолжал Иноземцем. — Каюсь, сам попытался оспорить и найти изъяны. Увы… — картинно развёл руками профессор.
— Что сие есть? — заинтересовался Брюллов.
— О! Это то, что продвинуло мировую науку, не постесняюсь преувеличить, на сто лет вперёд! — пафосно заявил Иноземцем, и все взгляды скрестились на мне.
— Откуда такие фундаментальные знания? — продолжил проявлять скептицизм Брюллов. Он явно не верил в успехи обычного помещика и провинции.
— Так старец же… — ответил я неопределённо, заставив многих задуматься.
Повезло мне, что супруга в этот момент перехватила инициативу и начала рассказывать о том, как она писала под чутким руководством батюшки справочник лекарственных растений.
— Старец наш, просвещённый самим Господом! — с жаром заявила Лиза, приводя примеры из проповедей отца Нестора, а графиня согласно покивала, полностью соглашаясь с моей женой.
То, что Лиза немного путала причину и следствие, я по понятной причине не стал говорить, а остальные были не в курсе. Повезло, что ещё Куроедов отсутствовал и не поправил. Надеюсь, что дальше сплетни и пересуды добавят и изменят информацию.
Как удобно, что факты, не вписывающиеся в рамки середины девятнадцатого века, можно объяснить провидением свыше. Проповеди старца Самарского слышали все без исключения и, согласитесь со мной, это огромный источник знаний.
Лицо Иноземцева стало ещё более задумчивым. Похоже, профессор мысленно корил себя за поездку в Берлин и трату времени без толку. Действительно, зачем нужно было ездить в Европу, если самые ценные знания здесь под рукой? Только успевай слушать и записывать.
Подтверждая мои предположения, Фёдор Иванович рассказал о том, как ботаник Шиховский сейчас обласкан в столице. Он же получил эти знания от старца. Кроме того, привёз императору новые методы лечения болезней и сами травы, лично освященные отцом Нестором.
Уйти в тему медицины Иноземцеву не позволили. Общество продолжало интересоваться, как оно там, в Германии? Неужто и вправду читают и оценивают справочники по химии и болезням?
— Лично наблюдал, как два профессора подрались, — усмехнулся Иноземцев. — Господа Титов и Куроедов напечатали довольно скандальный классификатор по медицине… хм… Почему-то на французском языке.
Как оказалось, именно этот факт изначально немного притормозил распространение справочника. В Европе общепринято, что самые лучшие медики это немцы. Все термины и диагнозы пишутся на немецком языке и немного на латыни. А тут вдруг русский оригинал и копия на французском!
 
Первые два года на этот справочник вообще не обращали внимания. В России так уж точно. Отец Нестор попросил нас особо не распространяться. Те пятьсот экземпляров, которые оставили в Петербурге на продажу, так и лежат где-то на складе. Поверенный Куроедова обещал привезти книги обратно, раз уж владелец магазина не получил разрешения на торговлю. Вернее, он даже не подавал в цензуру на проверку, забив на свои обязательства.
Вот и получилось, что реально разошлись по России и Европе всего несколько десятков справочников из числа тех, что мы подарили. Кто-то даже читать и вникать не стал, передарив издание коллегам. Выпускники учебных заведений называются врачами, а реально имеют очень скудное образование. И дело здесь не в учителях, а самой системе и в желании получать знания.
Наши подарочные варианты посмотрели не особо вникая. Именитые профессора, прежде чем применять что-то, проверяли написанное на практике. К тому же со скандальным заявлением о вреде кровопускания и оговорках о пользе клистиров практически никто не согласился. Это стало основной причиной скептического отношения к справочнику.
Лешка недели три доказывал Иноземцеву, почему пускание крови помогает не всем, а в большинстве случаев даже вредит. Пришлось даже батюшку привлекать, чтобы тот устроил очередную проповедь, что мы все твари божьи и понятие «плохая кровь» допустимо только для пособников диавола. Типа если носишь крест, то с кровью у тебя всё хорошо. В разумных пределах, конечно.
Глубоко копать эту тему мы не рискнули. Слишком рано. Кстати, как только отстроится клиника, Алексей вознамеривался сделать «открытие» групп крови и возможность её переливания. Но до этого ещё далеко. Пусть научный мир примет нововведения в области химии и наш справочник.
Иноземцев продолжил вещать слушателям, как, оказывается, просто записывать химические реакции формулами, предложенными мной.
— Я хоть и далёк от этой области, но оценил удобство. Представляете, господа, вода состоит из воздуха, — лихо переврал он само понятие.
У присутствующих отвисли челюсти. Лёшка демонстративно закатил глаза, и мне пришлось вмешаться, чтобы не превращать серьёзные знания в дешёвый балаган. Как раз подошло время чаепития и десертов. Переместившись в гостиную, я послал Дуняшку за бумагой и карандашами, а далее стал рассказывать основную концепцию.
Лекцию по химическим формулам я провел хорошую. Не уверен, что графиня поняла и четверть сказанного, но информация её как-то воодушевила. Художники все без исключения сидели с ошеломлённым выражением лиц. Семейство немцев перешёптывалось, что нужно детям поставить в обязательное изучение этот справочник по химии.
Иноземцев же сиял, словно сам и придумал систему элементов.
— Господин Титов, у вас талант. Я тут немного недопонимал теорию, а вы так складно объяснили, — не постеснялся он признать свои ошибки. — Не будете ли вы так любезны объяснить ещё несколько непонятных моментов?
— Обязательно, но не сегодня, — ответил я. — Занятия по химии будут в нашей клинике. Предупреждайте заранее тот персонал, который будем набирать.
— Всенепременно, — пообещал Иноземцев, не скрывая довольной улыбки.
  
Глава 3
 
Про учёных в Германии Иноземцева продолжали расспрашивать в течение нескольких дней. Приехал Куроедов и захотел насладиться таким своеобразным признанием.
— Чувствую, что имеющихся гостиниц для именитых нам будет мало, — задумчиво прокомментировал Лёшка слова Куроедова о его значимости в научных кругах мира.
— Если летом не успеют приехать, то до следующей зимы к нам вся эта европейская братия не доберётся, — оптимистично заверил дед. — А там отстроимся и возьмём с приехавших хорошие деньги.
Лично я так не думал. Надеюсь, что хотя бы художники съедут до лета. Портреты старца Самарского уже упаковали к перевозке, но художники продолжали тратить наши запасы красок, холстов и бумаги. Чтобы студенты не заскучали, я им периодически подбрасывал идеи. Брюллов кривился, когда видел эти «фантастические» изображения летающих самолётов, паровозов, пароходов и прочей техники будущего.