Тайны Женской академии (СИ)

— У вас ловко получается, эйра, — похвалила меня круглощёкая синеглазая брюнетка по имени Ролинда, к которой меня «прикрепили». Она показывала, что и как нужно делать и периодически контролировала процесс.
— Это заслуга профессора Бредвигса. На зельеварении он заставляет нас измельчать растения идеально ровно, — улыбнулась в ответ.
— Он очень строгий, да? — с сочувствием в голосе кивнула Ролинда. — Чаще всех на отработки направляет.
Она тоже занималась нарезкой овощей. Закончила, высыпала свою порцию в большую посудину, поднялась, чтобы принести новую порцию овощей и я, услышав громкий стук её деревянных подошв, встрепенулась. В голове яркой вспышкой промелькнула тревожная мысль. А ведь такая обувь — недорогая и практичная — была практически у всех служанок.
— Ролинда, а ты знаешь девушку, из-за которой пострадала моя однокурсница? — спросила я осторожно, когда она вернулась.
— Зинату? — настороженно уточнила девушка и быстро сказала: — Конечно, но никто из нас понятия не имел, что она вещи ворует и такое злодейство замыслила!
— Это понятно, я не собираюсь никого обвинять. Скажи, а обувь у неё была такая же, как у тебя?
— Да, у нас она одинаковая — вместе с формой в академии всем служащим выдают, а что? — удивилась вопросу собеседница.
Я лишь плечами пожала, погрузившись в воспоминания о дне, когда увидела Нильду внизу на клумбе. Получается, я тогда слышала совсем другие шаги — звук был тише и мягче. Это скорее похоже на обувь адепток и преподавателей, но не прислуги. Если, конечно, эта Зината ещё и чужие туфли не стащила.
— Её семья действительно настолько нуждалась в деньгах?
— Да. Отца давно не стало. Старший брат наделал долгов и погиб в пьяной драке. А кроме Зинаты у матери пятеро детей. У них даже дом в залоге, — с грустью вздохнула Ролинда и, понизив голос, тихо призналась: — Мы с девочками даже хотели им завтра еды отнести. Мало ли, вдруг там совсем всё плохо. Зината ведь раньше каждый день старалась хоть что-то с кухни домой взять, а сейчас кто им ещё поможет?
Что ж, как мотив это звучало убедительно, но нестыковка со звуками шагов не давала покоя.
— Да, конечно, нужно отнести, — вздохнула я и, вспомнив о своей основной миссии, достала из кармана и передала недоумевающей девушке заранее припрятанные деньги со словами: — Вот, возьми, можешь им тоже передать. А мне помоги, пожалуйста, для подруг что-нибудь из десертов припрятать.
— О, это с радостью, мы сегодня как раз ягодные пирожные делать будем! — расплылась в благодарной улыбке Ролинда.
Так что вечером в общую гостиную я возвращалась не с пустыми руками, а с ароматно пахнущей корзиной вкуснейших сладостей.
Правда, чтобы не попасться на глаза посторонним, пришлось соблюдать осторожность и передвигаться обходными коридорами, которыми обычно пользуется прислуга, но почти у самой цели я столкнулась с Бредвигсом. И сразу же на меня снова буквально обрушились холод и апатия, немного отступившие во время работы на кухне. Ох, не самые приятные ощущения. Зато трепет, влечение и нежность, которые обычно поднимались горячей волной при одном взгляде на него, сейчас почти не ощущались. А я ведь именно этого добивалась, так что дискомфорт как-нибудь потерплю.
— Биргем, что вы там прячете? — заинтересовался он, заметив, что руку с ношей я быстро убрала за спину.
— Ничего, — несмотря на притупившиеся эмоции, я не собиралась отдавать содержимое корзины. Во всяком случае, просто так. Без боя.
— Снова позаимствовали у меня зелье? — съязвил он и требовательно протянул руку. — Покажите, что там?
— Вы же знаете, что я больше ничего не брала. Это — моё! — Я неохотно предъявила корзину, а когда профессор наклонился ближе, заглянул под салфетку, прикрывающую вкусности, выпрямился и вопросительно выгнул бровь, снова спрятала корзину за спину и уверено повторила: — Да, моё! Я эти пирожные полдня готовила и ничего не украла. Мне их на кухне дали, чтобы угостить подруг. Только не нужно напоминать о запретах. Если сладости в академии запрещены, почему их вообще здесь готовят? И ничего страшного от того, что мы съедим по пирожному, не случится!
 
— Успокойтесь, Биргем, я не претендую на вашу добычу, — почти по-доброму усмехнулся вдруг Бредвигс, перестав на мгновение быть строгим хмурым преподавателем. — Только не бегайте потом ко мне с зубной болью за зельями. Мне гораздо больше не нравится, что вы бродите по академии в такой поздний час.
— Но я же не по ночному городу хожу, здесь со мной ничего плохого случится не может. Или вы тоже думаете, что на Нильду напала не служанка? — вырвался у меня закономерный вопрос.
Бредвигс удивлённо поднял брови и осторожно возразил:
— Я только хотел сказать, что вы нарушаете режим, а вы опять уже что-то себе придумали. Откуда эти странные мысли о невиновности служанки?
— Ничего я не нарушаю, просто на отработке задержалась, а до отбоя ещё пятнадцать минут, — парировала машинально и почти безэмоционально. — А по поводу невиновности, сегодня обратила внимание на обувь, которую носит вся прислуга. Шаги, что я тогда слышала, отличаются от звуков, которые издаёт деревянная подошва.
— Это ровным счётом ничего не доказывает, — строгим тоном заметил зельевар, пристально меня разглядывая. — Она могла и переобуться. А с вас, пожалуй, хватит одного дня на кухне. Не нужно больше туда ходить, а то ещё каких-нибудь странных теорий нахватаетесь, и все десерты эйры Доринг растащите. Кстати, что вы ей такого сказали, что ваша подруга продолжает учиться? Ведь директриса намеревалась отослать её домой, и была настроена весьма решительно.
Я зябко повела плечом, борясь с желанием отойти от него подальше, потому что холод становился всё ощутимее, и быстро ответила:
— Мы просто поговорили... по душам, я напомнила о бедственном положении Тэйсы, и эйра Доринг вошла в её положение. — Не признаваться же, что фактически занималась шантажом. Он меня и так легкомысленной дурочкой считает, а после этого ещё и в преступницы запишет.
Судя по недоверчивому взгляду, ответ Бредвигса не устроил, но он не стал развивать эту тему, а почему-то нахмурившись, спросил:
— Биргем, вы нормально себя чувствуете? Выглядите неважно и ёжитесь постоянно. Вас морозит?
Вот ведь, заметил всё-таки! Пришлось снова соврать, добавив толику правды:
— Нет, всё нормально. Мне просто холодно. Когда помогала на кухне, пришлось спускаться в ледник за молоком. А там — бр... До сих пор не могу согреться. Я пойду, ладно, а то отбой совсем скоро? — Это прозвучало как-то совсем уж жалко, и профессор поспешно отступил, освобождая проход. Ни слова не сказал, только кивнул на прощание, но до самой двери гостиной я затылком чувствовала его пристальный взгляд.
Нужно ли говорить, что спать ещё никто не собирался. Девчонки ждали меня, а дождавшись, устроили пир. Даже Ленара, хоть и презрительно кривилась, не побрезговала слопать пирожное.
А на кухню я на следующий день всё же пошла, чтобы предупредить об отмене отработок. На самом деле это, конечно, было необязательно, но очень уж хотелось узнать у Ролинды, как прошла встреча с домочадцами Зинаты. Вдруг что интересное выяснилось.
Новости и впрямь были любопытные. Ролинда с озадаченным видом рассказала, что её помощь оказалась не такой уж необходимой, потому что и еда, и деньги у семьи Зинаты вдруг появились. Им даже дом из залога выкупить удалось.
— Как это? — удивилась я, мысленно прикидывая, могло ли хватить на всё это средств, вырученных за защитный амулет Нильды? Вряд ли, да и разве их не должны были изъять каратели?
— Мама Зинаты сказала, что умер её родственник, с которым они не поддерживали отношения, и оставил ей небольшое наследство. Причём умер уже давно, но его поверенный нашёл их семью лишь несколько дней назад, потому и деньги только сейчас появились. Их как раз хватило, чтобы расплатиться с долгами. Не мог раньше найти! Тогда Зинате не пришлось бы воровать, а с эйрой Ридвис ничего бы не случилось! — с горечью завершила свой рассказ Ролинда.