Молчи!

— Доброе утро, — приветливо сказал он. — Я доктор Дженнингс. Чем могу помочь?
— Кто-то сотворил с моим котом нечто ужасное, — сказала Лейк. — Ему сбрили почти всю шерсть. Он… Смоуки… сейчас успокоился, но я хочу удостовериться, что он будет жить.
На лице ветеринара отразилось беспокойство.
— Хорошо. Почему бы вам не принести его в кабинет? — предложил он и взял со стола клипборд. — Вам нужно заполнить эту форму — секретарь появится только через час.
Лейк прошла за ветеринаром по коридору в маленький кабинет, где имелся безупречно чистый стальной стол, который откидывался от стены. Дженнингс поставил переноску на стол.
— Ну, Смоуки, — ласково сказал он, расстегивая на сумке молнию.
Кот заворчал и попытался цапнуть ветеринара, но тот схватил его с профессиональной ловкостью.
— Боже милостивый, — сказал Дженнингс, глядя на Лейк. — Кто это сделал?
Его тон стал прохладнее, и она подумала, уж не подозревает ли он ее.
— Я думаю, подростки, — быстро ответила она. — Кажется, я слышала, как они смеялись около моего дома незадолго до возвращения Смоуки. Они, должно быть, шатались по деревне и искали приключений.
— Вы позвонили в полицию?
— Э… пока нет. Но я, конечно, сделаю это.
Дженнингс снова посмотрел на Смоуки и начал осторожно ощупывать его, пытаясь обнаружить раны или переломы. Наконец он перевел взгляд на Лейк.
— Я думаю, вы ошибаетесь, — серьезно сказал он.
Она замерла на месте, сконфуженная. Он не верит ей — полагает, она лжет?
— Что вы хотите сказать?
— Это слишком сложно для подростков. Нельзя так чисто выбрить кота, предварительно не дав ему транквилизатор. Кот стал бы сопротивляться, его невозможно заставить стоять смирно.
— Вы… считаете, кто-то основательно подготовился к этому?
— Такова моя догадка. Мне очень неприятно спрашивать об этом, но есть ли у вас враги? Не жаловался ли недавно на кота кто-то из соседей? Люди готовы сотворить самое ужасное с чужими домашними животными, если они раздражают их. Несчастного травят, поджаривают на огне…
Лейк с трудом скрывала отчаяние.
— У меня хорошие соседи, — сказала она. — И их сейчас здесь нет.
Она уже поняла: это не обычное хулиганство. Кто-то все тщательно спланировал. И цель негодяя — напугать ее до смерти.
— Как можно было дать ему транквилизатор? — спросила Лейк.
Дженнингс пожал плечами.
— Можно было оставить у дома какую-то еду со снотворным. — Он снова посмотрел на Смоуки и пробежался пальцами по его телу. — Bay!
— Что? — забеспокоилась Лейк.
— Смотрите, — сказал он, указывая пальцем на красное пятно на спине кота. — Похоже, ему сделали укол.
У Лейк перехватило дыхание.
— Я определенно напугал вас, — сказал ветеринар. — Хотите, чтобы я позвонил в полицию?
— Нет-нет, — поспешно произнесла Лейк. — Спасибо, но я знаю копов из моего городка. Я сделаю это, когда вернусь домой.
— Хорошо. Как хотите. — Дженнингс снова посмотрел на кота. — Давайте, я закончу осмотр и выясню, в порядке ли Смоуки.
Ветеринар взял какой-то инструмент из кармашка на стене и посмотрел глаза Смоуки. Лейк сидела рядом на маленьком стульчике и обдумывала сложившуюся ситуацию.
«Если все это спланировали — а так и было, поскольку никто не может просто так объявиться на чьем-то заднем дворе со шприцем и электробритвой, — значит, кто-то старается изо всех сил напугать меня. Имеет ли это отношение к смерти Китона?» У Лейк упало сердце. Может, убийца знает, что она была с Китоном, и проследил за ней до Роксбери? Лейк стала вспоминать вчерашнюю поездку. Она не заметила, чтобы какая-то машина следовала за ней на протяжении всего пути, но она большую часть времени была погружена в свои мысли и могла не заметить.
Но это, разумеется, не единственная возможность. Лейк вспомнила о своем вчерашнем звонке Мэгги. Она рассказала о своем отъезде и даже назвала город и попросила все это сообщить работникам клиники. Мэгги также сказала, что всех отпустят рано. Любой мог спросить адрес Лейк и найти дом, это не составило бы никакого труда. И она не раз упоминала в клинике о коте.
 
«А как насчет детей? — в отчаянии подумала она. — Им может грозить опасность?» Нужно поехать в лагерь и удостовериться, что с ними все в порядке.
— …Но не чаще двух раз в день.
Лейк встрепенулась. Доктор Дженнингс протягивал ей маленький белый пакетик.
— Прошу прощения. Вы не могли бы повторить?
— Если он опять станет вести себя как при стрессе, можете дать ему таблетку, но две в день — это максимум.
Через несколько минут она возвращалась в Роксбери в полном расстройстве. Ей хотелось собрать вещи и не входить больше в дом, но она не могла взять Смоуки с собой в лагерь. С одной стороны, будет жестоко держать его целый день в переноске, с другой — дети могут случайно увидеть его.
Лейк въехала на подъездную дорожку и осмотрелась. Не заметив ничего необычного, оставила Смоуки на кухне с едой и миской свежей воды, а сама побежала к машине.
Она опаздывала минут на десять, потому вела машину на полной скорости. Мысли о ночном кошмаре по-прежнему будоражили ее. Если это сделал кто-то из сотрудников клиники, то почему? Знал ли человек, убивший Китона, что она провела с ним ночь?
Но даже если убийца знал это, почему хотел запугать Лейк? Очевидно, он — или она — полагал, будто Лейк догадалась, кто это. Но если Лейк представляет угрозу, то почему вред нанесли коту, а не ей самой? «Похоже на предупреждение, — решила она. — „Я знаю, что ты была там, и лучше молчи — или будешь следующей“». Нельзя, чтобы Халл и Маккарти проведали о Смоуки. Они немедленно заподозрят, что она имеет какое-то отношение к убийству.
Перед предпоследним поворотом к лагерю Лейк в сотый раз посмотрела в зеркало заднего вида. За ней никто не ехал.
Въехав на переполненную стоянку лагеря, она поняла, что была слишком озабочена случившимся со Смоуки и не подготовилась к встрече с Джеком. Джек, внезапно дошло до нее, также знал о ее ночевке в доме. Может, дело не в смерти Китона, а в ситуации с опекой? Джек пытается напугать ее, желая лишить душевного равновесия. Но способен ли он вытворить такое с котом? Открывая дверцу машины, Лейк подумала, что прежний Джек никогда бы так не поступил. Но она не знала, на что способен Джек нынешний.
Она услышала голос дочери прежде, чем увидела ее, — слово «мамочка» донеслось с травяного склона над стоянкой. Это было так похоже на Эми — с волнением ожидать приезда матери, и Лейк ощутила облегчение.
— Привет, сладенькая! — крикнула она, махая рукой и широко улыбаясь, хотя далось ей это нелегко. Эми была с девочкой примерно такой же комплекции, обе в шортах цвета хаки и зеленых рубашках с логотипом лагеря. Они так быстро рванули к Лейк, словно увидели тележку с мороженым, появившуюся в невыносимо жаркий полдень. Лейк поспешила им навстречу. Хотя Эми унаследовала высокий рост и спортивное сложение Джека, у нее были темные волосы и серо-зеленые глаза Лейк. Все моментально догадывались, что они мать с дочерью. Эми, однако, обладала спокойной уверенностью, чего так не хватало Лейк в таком возрасте — из-за родимого пятна, которого она стыдилась.
Приблизившись, Эми обняла Лейк за талию.
— Bay! Я так рада тебя видеть! — сказала та, обнимая дочь в ответ и целуя в макушку.
— Мамочка, мамочка, это Лорен, — сказала Эми, улыбаясь стоявшей рядом с ней рыжеволосой девочке с брекетами. — Она из Буффало. Мы ведь были там, верно?
— Да, это по пути к Ниагарскому водопаду. Привет, Лорен. Очень рада с тобой познакомиться.
— Я живу в пригороде, — пояснила Лорен. — В Амхерсте. Вы слышали о нем?
— Да, конечно, — ответила Лейк. — Итак, расскажите мне о планах на сегодня. Сначала заплывы?
— Да, а потом обед, а затем шоу талантов, — сказала Эми. — Мы с Лорен будем петь, а Уилл исполнит звериный танец — он будет скунсом.
— Скунсом? Прекрасно. А где он? — Лейк хотелось увидеть сына как можно скорее.