Молчи!

Левин вздохнул, раздосадованный вмешательством.
— Я скоро вернусь, — сказал он Лейк. — Мне бы хотелось, чтобы вы дождались меня.
Опять жесткий, очень деловой тон. Но Лейк подумала, что Брай еще не могла нажаловаться Левину — он был в кабинете с Хосс и той пациенткой.
— Разумеется, — отозвалась Лейк, позволяя ему пройти.
— Очаровательная девушка, вы не считаете? — спросила Хосс.
— Брай? — Лейк была не в силах скрыть удивления.
— Нет, — сухо ответила Хосс. — Кайли — та, что вышла из кабинета.
— Да, конечно. Она кажется слишком молодой для пациентки.
— Она не пациентка, — сказала Хосс, заносчиво вздернув подбородок. — Она наш потенциальный донор.
— О… — удивилась Лейк. Она знала, что клиника иногда использует донорские яйцеклетки, а иногда даже и эмбрионы. Это была последняя возможность для женщин, желавших забеременеть, но имевших слишком старые или пострадавшие, например в результате химиотерапии, яйцеклетки. Доноры получали минимум восемь тысяч долларов, а иногда и гораздо больше. Все зависело от их «потенциала», хотя, насколько Лейк знала, клиника не шла на такое, о чем говорил ей Стив, — не подыскивала доноров из числа ученых или особо одаренных людей. Несколько лет клиника использовала яйцеклетки, предоставляемые специализированными агентствами и посредниками, но недавно было принято решение создать собственную базу данных доноров. Этим проектом руководила Хосс.
— Я думала, вы начнете только через несколько месяцев, — сказала Лейк.
— Мы получили более активный отклик на рекламу, чем ожидали. И потому можем приступить к делу скорее.
— Эта девушка, Кайли, выглядит так, словно она еще не решилась стать донором.
— Никогда не знаешь наверняка, пока они не придут на процедуру. Многие ведут с нами долгие переговоры, а потом чего-то пугаются и отказываются.
— Процедуры не очень приятные, не так ли? — бросила Лейк. — И я понимаю, почему некоторые женщины меняют свое решение.
— Им приходится нелегко всего месяц, зато платят великолепно, — презрительно произнесла Хосс. — Но в наши дни девушки такие испорченные. Они хотят денег, но при этом не желают терпеть неудобства.
Она стала развивать идею об эгоизме «поколения Y», а Лейк внимательно смотрела на нее. Еще в ресторане она заметила, что все происходящее в клинике смахивает на историю Джекилла и Хайда. Сняв медицинский халат и очки в черной оправе, Хосс из занудной ученой дамы превращалась в красивую альфа-самку. Ее надменность, похоже, объяснялась не богатством или положением в обществе, а убеждением, что она является умнейшей и элегантнейшей женщиной в любой компании.
— Спасибо, что подождали. — В кабинет стремительно вошел Левин. Его руки казались влажными, словно он только что вымыл их, осмотрев кого-то, а затем в спешке вытер. — Кэтрин, ты тоже можешь остаться — внесешь свой вклад в разговор.
Левин сел за стол и жестом показал Лейк и Хосс, что они тоже могут сесть. Лейк изучала его, пока он с беспокойным видом рассеянно смотрел вниз. «Определенно что-то случилось», — решила Лейк, гадая, а не перехватила ли его Брай в коридоре.
— Я во время уик-энда несколько раз разговаривал с Хайден Колбрет, — сказал Левин, поднял глаза и встретился взглядом с Лейк. — Она знает, что делает.
— Рада, что вы удовлетворены работой рекомендованного мной специалиста, — кивнула Лейк, хотя понимала, что сейчас последует «но».
— Проблема заключается в том, что неприятная ситуация с Китоном получила дальнейшее развитие. И не важно, как мы будем защищаться, — дело все равно получит огласку.
— Вы можете выразиться точнее? — спросила Лейк. «Он собирается говорить о ключах», — подумала она.
— Я бы не хотел в настоящий момент делать это, — ответил Левин. Быстрый взгляд, брошенный им на Хосс, свидетельствовал: она все уже знает. — Это дело полиции, и до поры до времени чем меньше будет разговоров, тем лучше.
Он определенно не осознавал, что Хайден будет держать Лейк в курсе событий.
— Понятно, — коротко бросила она, подыгрывая ему.
— Значит, нам необходимо проявлять активность на других фронтах. Мы окажемся в центре всеобщего внимания, и хотя Хайден поможет нам справиться с… ситуацией, необходимо, чтобы клиника буквально засияла. Как дела с вашими предложениями? Я считаю, мы должны начать действовать как можно скорее.
 
Его замечание выбило Лейк из колеи.
— Мы договорились, что я представлю вам некоторые материалы в следующий понедельник, — напомнила она.
— В понедельник? — Левин так удивился, будто впервые слышал об этом. — А нельзя ускорить ход событий? Ведь ситуация очень опасна.
Лейк не могла поверить, что он так давит на нее. Ей это совершенно ни к чему.
— Ну, я… Мне надо кое-что уточнить. — Она с трудом сдерживала раздражение. — Я назвала вам дату, исходя из других своих обязательств.
— У вас, несомненно, было время познакомиться с нами поближе, — сказала Хосс, игнорируя замечание Лейк. — Не представляю, какие еще исследования вы могли бы провести.
Лейк выдавила улыбку, борясь с желанием задушить Хосс.
— Я, конечно, посмотрю, что можно сделать. Но знаете, сейчас в любом случае не время начинать большую маркетинговую кампанию. Вам, вероятно, следует залечь на дно на несколько недель и сконцентрироваться на стратегии Хайден — то есть постараться не привлекать внимания к клинике. Затем, когда шум утихнет, мы сможем воплотить в жизнь некоторые мои идеи.
— Я вас понял, — сказал Левин, — но существуют также идеи, которые хорошо бы воплотить немедленно, например запустить новый сайт.
— По крайней мере давайте выслушаем, что это за идеи, — поддержала шефа Хосс. — Неплохо будет сфокусироваться на чем-то еще, кроме этого ужасного дела.
— Как я уже сказала, мне необходимо кое-что уточнить, — не уступала Лейк. — Сейчас мне нужно уйти, но я скоро вернусь.
Она быстро вышла из кабинета Левина и прошла мимо регистратуры. Оказавшись на Парк-авеню, она стерла с лица фальшивую улыбку. Несомненно, Левин помнит, что она должна представить свои предложения на следующей неделе, — они обсуждали это несколько раз, и дата согласована с Брай. Лейк поразмыслила над тем, а нет ли какого-то скрытого мотива за его горячим желанием узнать о них раньше. Может, это еще один способ вывести ее из равновесия? Не важно, какие у Левина намерения, она должна вступить в игру и не дать загнать себя в угол. И еще необходимо найти способ сосредоточиться и подготовить презентацию, которая в данный момент имела весьма жалкий вид.
На улице было жарко и влажно, но Лейк едва замечала это, торопясь к Лексингтон-авеню. На углу она свернула направо и пошла на юг, пока не добралась до «Старбакса». Купив кофе, нашла столик и, начисто вытерев с него просыпанный кем-то сахар, открыла ноутбук и вновь нашла статью Кита Арчера.
Ее содержание оказалось не слишком приятным. Арчер писал о том, что клиники по лечению бесплодия превратились в наши дни в доходный бизнес, но при этом их никто не контролирует. Хотя Центр контроля над заболеваниями требует от них отчетности об успешных процедурах, никаких способов проверить достоверность этой информации нет. Вывод: не исключена возможность злоупотреблений. «Например, — писал Арчер, — некоторые клиники обвиняют в том, что они уговаривают пациентов на процедуры, которые имеют небольшой эффект, но стоят очень дорого».
Лейк прочитала много статей о клиниках по лечению бесплодия, когда начала работать над проектом, но эту статью не видела. Она ожидала, что вот-вот всплывет название «Клиника по лечению бесплодия на Парк-авеню» — иначе почему так волновался Левин? Но статья была написана в Вашингтоне, и большинство упоминавшихся клиник находились там.
Тогда почему Левин не хотел, чтобы Лейк читала статью Арчера? Возможно, кто-то из докторов с Парк-авеню работал в одной из тех клиник. Лейк выудила из сумки папку с резюме и пролистала их. Никто из них никогда не работал рядом с Вашингтоном!
И все же статья должна быть очень важна. Может, Арчер копает в этом направлении и дальше, а Левин боится, что его клиника попадет в поле его зрения? Или клиника на Парк-авеню тоже занимается сомнительными делами, а Левин не хочет, чтобы у Лейк возникли какие-нибудь подозрения?