Странный каприз

— Да, наверно, — прошептала она. — Хотя с таким человеком может случиться все, что угодно.
На несколько секунд она прижалась к Крейгу, словно надеялась получить от него силу, которой ей так не хватало, затем резко отстранилась и пошла на кухню выключить свет. Вернувшись, заперла дверь, и они вместе сошли вниз по ступенькам. Присцилла зябко куталась в пончо: должно быть, ей было холодно.
Крейг поставил коробку с котятами на переднее сиденье и пошел к своей машине, но обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Присциллу. Сейчас в своем дурацком пончо она казалась такой грустной, замерзшей… и одинокой.
— Может быть, поужинаем у меня? — предложил он вдруг. — Я по дороге куплю пару бифштексов. Мне кажется, вам не стоит оставаться одной.
Присцилла хотела отказаться, но из ее уст сами собой вылетели слова:
— Хорошо. Где вы живете?
Нельзя сказать, что Крейга донельзя обрадовало ее согласие. «И на кой черт я связываюсь с этой чудачкой?» — подумал он, направляясь по шоссе в город. Возможно, по отношению к Перси она и права; но так орать на человека… И к тому же, как бы ее ни раздражал Перси, это не причина, чтобы срывать свой гнев на Крейге, случайно оказавшемся рядом. «Я просто хотел ей помочь, — думал Крейг. — Так поступил бы каждый».
Увидев в окно кухни их поцелуй, Крейг застыл на месте, неприятно пораженный открывшимся зрелищем; затем, когда Присцилла дала Перси отпор, ему полегчало. Крейг не кинулся на защиту ее добродетели; он вошел и спокойно остановился в дверях — хотя один Бог знает, чего стоило ему это напускное спокойствие.
Продовольственный магазин в этот час был полон покупателей. Крейг бесцельно бродил вдоль прилавков, сжимая в руке кредитную карточку и размышляя о том, чем бы ее накормить. Вполне возможно, что после стычки с Перси у нее не будет аппетита. А Крейга мало что так выводило из себя, как вид женщины, отрешенно ковыряющейся в тарелке, словно она какое-то неземное существо, не нуждающееся в пище. Наконец Крейг положил в тележку два бифштекса, пакет картошки и немного зелени для салата. Еще взял несколько сандвичей и замороженный сырный пирог. Пожалуй, надо взять еще каких-нибудь овощей, подумалось ему. Вдруг она не любит картошки? И Крейг взял с прилавка брокколи.
Путь к кассе лежал мимо полки с чипсами. Крейг сообразил, что Присцилла, может быть, захочет перекусить, пока жарится бифштекс, и взял два больших пакета — с хрустящим картофелем и с орешками. Уже подходя к кассе, досадливо поморщился. Черт, совсем забыл о закуске!
Поспешно вернувшись в отдел мороженых продуктов, Крейг нашел там устриц, повернул обратно — и снова выругался про себя. Что, если она не любит устриц? Через минуту в тележке лежали еще два вида холодных закусок. «Ну, если ей ничего из этого не понравится, — сказал себе Крейг, — значит, она в самом деле чокнутая!»
Выходя из магазина, Крейг был зол на Присциллу, как черт. Зачем он только пригласил ее? Кто тянул его за язык? Как он сможет накормить ее приличным ужином, если понятия не имеет, что она любит? Да и повар из него никудышный. За три года холостяцкой жизни Крейг так и не научился готовить: вечно у него все то недожаривалось, то пережаривалось.
Подъехав к дому, Крейг увидел, что Присцилла уже здесь: нетерпеливо постукивая каблучком, она разглядывает старинное кирпичное здание — строгое и внушительное.
— Не думал, что вы так быстро накормите своих животных, — заметил Крейг, ставя два полных пакета на землю и открывая дверь.
Присцилла взяла один из пакетов и вошла вслед за ним.
— Это не занимает много времени. К тому же мне повезло: я быстро нашла место для парковки.
— Вам следовало бы взять парковочный билет, — посоветовал ей Крейг.
— Я не собираюсь здесь долго задерживаться, — хмуро ответила Присцилла. — Я сейчас пойду.
— Куда это вы пойдете? Посмотрите, сколько я накупил продуктов!
— Да, вы как будто собрались устроить прием на двенадцать персон!
— Ну, я же не знаю, что вы любите, а что нет. Я вообще почти ничего о вас не знаю.
 
— Кроме того, что я наорала на своего бывшего мужа и выставила его за дверь в холодную зимнюю ночь.
Крейг положил пакет на стол.
— У вас не было иного выхода, верно?
Присцилла поморщилась.
— Не знаю.
Она опустила тяжелый пакет на стул и огляделась. Кухня Крейга выглядела очень современно и сверкала чистотой. Присцилла не заметила ни остатков еды на столе, ни грязной посуды в раковине.
— Зачем столько закусок? — спросила она с любопытством, глядя, как Крейг выкладывает на стол покупки.
— Потому что не знаю, что вы любите.
— Хм… Когда я приглашаю гостей, они едят то, что я подаю, или не едят вообще, — пожала плечами она.
Крейг снял пальто и пиджак и повесил их на спинку стула. Затем ослабил узел галстука, немного поколебавшись, снял его вообще и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Позвольте, я помогу вам снять пончо, — предложил он подчеркнуто вежливо.
Присцилла отступила на шаг и плотнее завернулась в свое цветастое покрывало.
— Нет, спасибо. Я передумала и, пожалуй, поеду домой. Второй бифштекс вы можете оставить для себя на завтра, и все остальное тоже.
На скулах Крейга выступили алые пятна.
— Да что вы себе позволяете? — заговорил он едва слышно. — Или вам просто нравится издеваться над людьми? Вы были расстроены, я пригласил вас поужинать со мной, чтобы отвлечь от дурных мыслей, — а теперь вы убегаете, не говоря ни слова в объяснение! Я не привык к такому бесцеремонному обращению! Я не собираюсь потворствовать вашим капризам и чудачествам, Присцилла. И не хочу, чтобы истеричная дамочка врывалась в мою жизнь и переворачивала ее вверх дном по своей прихоти! Уходите, никто вас не держит! Я плакать не буду. Спокойно поужинаю в одиночестве. Только не ждите, что завтра я позвоню вам и начну умолять о встрече. Всякому терпению есть предел.
Говорил он хоть и тихо, но так, что Присцилла ясно слышала каждое слово. Обычно такие вещи произносят повышенным тоном. Тогда Присцилла воскликнула бы гневно: «Не кричите на меня!» — и Крейг понял бы, что не прав. А так гораздо труднее заставить его почувствовать свою неправоту.
— Я ухожу, потому что выэтого хотите, — возразила она, нахлобучивая на голову свою дурацкую шапочку с помпоном. — Или вы станете отрицать, что тут же пожалели о своем приглашении, а теперь вините меня за то, что я угадала ваши мысли! Вы, как и я, не можете решить, стоит ли нам встречаться дальше, но, в отличие от меня, в этом не признаетесь. Вам не понравилось то, как я обошлась с Перси, — не потому, что это жестоко, а потому что женщины, по вашим представлениям, так себя не ведут. Вас влечет ко мне физически, но как человек я вам не нравлюсь. Я — не ваш тип женщины. По совести сказать, и вы — не мой тип мужчины, но я не боюсь новых впечатлений, — с вызовом закончила она.
— Не морочьте мне голову! — рявкнул Крейг. — Кто на прошлой неделе сидел как на иголках и прикрывался, словно щитом, стаканом пива? Кто заявил, что не хочет меня видеть по крайней мере неделю? Кто сегодня накричал на меня только потому, что его разозлил бывший муж?
— Да, я тоже иногда делаю ошибки, — ответила Присцилла, тряхнув головой, отчего ее помпон подпрыгнул. — Но я же пришла к вам сегодня, верно?
— А теперь собираетесь уходить! И о чем же это говорит, по-вашему?
Присцилла взглянула в его насупленное лицо и вдруг широко улыбнулась.
— Это говорит о том, что я растерянна и не знаю, что делать, как и вы.
Крейг не мог с ней не согласиться.
— Да, пожалуй, это относится к нам обоим. Снимайте пончо, Присцилла, и помогите мне накрыть на стол.
Бифштекс поджарился до румяной корочки, салат удался на славу, а картошка и брокколи тоже выглядели весьма аппетитно. Во время готовки и за едой Крейг с Присциллой говорили обо всем на свете — просто удивительно, сколько нашлось у них общих и интересных обоим тем. По молчаливому соглашению оба не касались своих прошлых браков и любовных увлечений, но все прочие темы — детство, образование, работа, друзья — были для них открыты. Только в конце ужина, когда Крейг убрал тарелки и наполнил рюмки ликером «Гран-Марнье», разговор прервался и за столом повисло молчание.