Ведьмина ночь (СИ)

— Конечно.
— Вот. Наведаюсь.
— Там спокойно, — махнул рукою князь. — Я чую.
— Хорошо. Но мне ведь положено. Отчеты отправлять. Конкретные замеры. В госпиталь, думаю, меня не пустят. Хотя… тоже должны бы.
— Если надо, то пустят. Но она, пусть и своеобразная женщина, однако дело свое знает, — князь позволил себе улыбку. Надо мной смеется? Или над Цисковской?
Над нами обеими с нашею возней.
— За мной… если я правильно поняла, придут. И…
И что мне делать?
Защиты просить? Это логично ведь.
Чуть наклоненная голова.
— Боишься?
— Боюсь, — врать не смогла бы, да и не хотелось. — Я ведь не урожденная ведьма. И сила меня не признала, то есть почти уже, но все одно ей время надо, чтобы привыкнуть. Процесс небыстрый. А стало быть, отобрать её не так уж сложно. Со временем мы, может, сживемся… скорее всего… но подозреваю, времени у меня не будет. А что я могу противопоставить? Так что… да, боюсь.
— Ты можешь уехать. Спрятаться. Я помогу.
Наверняка.
И ведь не надолго. Скажем… пока Машенька родит. Или пока сила со мною не сроднится. Сколько? Пару месяцев? Год?
— Нет, — я покачала головой. — Это не выход. Он ведь её поймать хочет. Афанасьев. Жену свою бывшую. Поэтому и затеял все это вот… а я так, под руку подвернулась.
Оно бы, конечно, приятнее было бы сказать себе, что дело исключительно в моей избранности, в том, что Афанасьев пару лет рядом проработал, убедился, что я всецело достойна этакого дара. Но себе врать глупо.
Я просто оказалась под рукой.
Ну и да, знал он меня чуть лучше, чем иных ведьм.
— Хорошо, что ты это понимаешь.
— Возможно… — если у кого и спрашивать, то у того, кто истинный хозяин. — Мне… будет легче, если я узнаю чуть больше.
Я огляделась, но столика, на который можно поставить чашку, не обнаружила.
— Обед скоро, — князь сменил тему. — В моем возрасте привычки значат много. Вот после обеда и поговорим… обо всем. Заодно внуков глянешь, ведьма… раз уж ведьма.
Наверное, это было честью. Та же Цисковская точно не отказалась бы, но…
— Боюсь, я не одета должным образом.
Князь отмахнулся.
— Времена ныне… эти как там их… демократичные. Так что я привык. А обедать надо. Даже ведьмам. Особенно молоденьким бестолковым ведьмам, которые забивают голову всякой ерундой.
Меня убить собираются.
И силу отнять.
И возможно, эта самая Розалия — настоящая темная ведьма. Не говоря уже о прочем…
— Заговоры, девонька, убийцы и все такое, — наставительно произнес князь. — Они никуда не денутся. Сколько бы ты ни прожила… а вот хороший обед — это то, что стоит ценить.
  
Глава 11
 
Обедали тут в столовой.
В малой.
Как-то даже боязно спрашивать, как большая выглядит, если в малой стол метров двадцати длиной. Ну и да, темное дерево, подсвечники под серебро или скорее даже серебряные. Салфетницы. Салфетки накрахмаленные. Вазы с живыми цветами.
Хрустальная люстра свисает на цепях.
И ощущение полной себя неуместности.
Князь вел меня, любезно рассказывая обо всем, что на пути встречалось, начиная с портретов родичей разной степени близости — уже на третьем портрете я окончательно запуталась, кто кому и кем приходится — и заканчивая всякого рода историческими артефактами, вроде китайской вазы, что принадлежала некогда императору Цы и была подарена… кем-то там.
Кому-то там.
Главное, что все это было мило, вежливо и так, будто бы я была не случайной гостьей, а человеком, если не близким, то всяко хорошо знакомым.
И место мне досталось по правую руку.
Напротив меня устроилась Свята, которую окружающее великолепие нисколько не смущало. Чуть дальше сел лохматый юноша в цветастой гавайской рубахе и пляжных шортах. А уже за ним — молчаливый парень характерно-бледного вида.
— Мои внуки, — сказал князь. — Морислав.
Этот парень был еще более рыжим, чем Свята, к тому же веснушчатым до крайности. Он поднял руку и помахал, обозначая, что он и есть Морислав.
— И Горислав.
В рифму. Почти.
— А это Яна Ласточкина, наша новая ведьма.
 
— А на кой нам ведьма? — откровенно удивился Морислав.
Вот… вот мог бы что-то новое придумать, право слово, а то я себя неполноценной ощущать начинаю. Ненужной. Ведь не скажешь же, что я тут тоже не по собственной воле.
— Тебя не спросили, — князь чуть нахмурился.
— Да ладно, деда… я ж так. Извиняйте, ежели чего, — Морислав дотянулся до вазы и вытащил из нее цветок, который протянул мне. — В знак мира…
Ага.
Только вытащил он белодремник, который аккурат на языке цветов говорит о подозрениях и неприязни. Но я ничего. Взяла. И улыбнулась.
Того, кто в детском доме вырос, языком цветов не проймешь.
— За вами, охламонами, присмотрит заодно уж… тут же ж это… балаган ваш.
— Наш? — удивился Мор, стащив с тарелки пару тарталеток. — А… это ты про невест. Я вчера ходил гулять.
— Кто бы сомневался, — князь сказал это в сторону.
— Ничего такие… некоторые с прошлого году, но большею частью новые. Непуганные…
— Только попробуй! — князь пригрозил внуку вилкой.
— Да я ж так… я ж не собираюсь. Просто… сугубо теоретически! И вообще мы тут не при чем! Они сами!
— Что сами?
— Все сами!
— Устроили… представление. Вековые традиции…
— Попрали… — согласился Морислав.
Передо мной появилось блюдо с чем-то весьма красивым и вкусно пахнущим. Шарики какие-то в соусе. И рядом зелень. А еще крупа, не рис, не пшено… ладно, я не привередливая, а с учетом, что утренний бутерброд давно остался в прошлом, попробую.
—…предки…
—…в гробах ворочаются, глядя на непотребства наши…
Мясо оказалось нежным и сочным. К тому же шарики начинены были сыром. Кажется. С орешками и травами. Кажется. Главное, никогда такого не ела и…
— А вы что думаете?
— Что? — от медитации над тарелкой — все-таки князь в чем-то прав, жизнь длинная, врагов в ней будет много, в отличие от вкусных обедов — меня оторвал вопрос.
— О традициях, — князь глядел с насмешечкой. — Семейных.
— К сожалению… — я отложила вилку. — Вряд ли чем помогу. Я в детском доме росла. Поэтому о традициях семейных представление имею слабое.
Вот сказала и пожалела. Все-таки язык у меня длинный чересчур. И за столом повисла неловкая пауза.
— Но мне интересно, — я покосилась на князя. — Какой в этом смысл? Вызывать всех этих девушек. Собирать их.
— Это весело, — пожал плечами Мор. — Конкурсы там… помнишь, как они блины пытались жарить? А я сковородки кое-чем смазал…
— Ты? Это был ты⁈ — возопила Свята. — Да я… да…
— Ой… извини, это шутка была…
Князь покачал головой.
— Бестолочи.
— А в самом деле, — раздался тихий голос княжича. — Какой в этом смысл, деда? Это же не логично.
— Что именно?
— Конкурсы… допустим, те же блины или в целом кулинарный тур. Да, кто-то умеет готовить, кто-то нет. Но ведь вряд ли моя жена должна будет готовить сама. У нас вон повар имеется, и кондитер отдельно, не считая кухонной прислуги.
— Разбаловал я вас…
— Ну или вот шитье взять? — продолжил княжич. — Давно уже никто не шьет одежду сам. Эта традиция напрочь устарела. Красота? О красоте вообще у всех представления индивидуальные.
— И поэтому тебе никто не нравится?
— Не поэтому, но да… ладно, выберу я кого-то из финалисток. Женюсь. Да, она будет уметь готовить. Или шить-вышивать. С общепринятой точки зрения будет даже красива. Но каким она при этом будет человеком? Каков её характер? Мировоззрение…
— Точно разбаловал. В мое время жену выбирали не по мировоззрению.
— Ну-ну, поэтому бабушка появляется здесь раз в двадцать лет и то проездом.
Бабушка? Стало быть… ну да, если князь выглядит бодро, то почему его супруга должна быть хуже? Интересно, а эта ведьма, Цисковская, знает?
Или может, они в разводе?
Князь нахмурился.