Игрушка для Шакала (СИ)

Из большого зеркала в полный рост на меня смотрит мое отражение. Совсем не похожее на меня, впрочем. Отец не диктовал мне свои вкусы, поэтому я одевалась всегда так, как считала нужным. И такие строгие платья в перечень моих любимчиков не входили. Но тут совсем другой случай, выбора просто нет. Достаю бежевые лодочки, обуваюсь.
И куда мне так ходить? Из спальни в гостиную и обратно?
Плюхаюсь в кресло, раздумывая, чем занять себя дальше.
Мне нужна стратегия, какой-то план действий. И было бы неплохо изучить территорию. Кажется, за дверью охранника больше нет. Может, меня и не будут сторожить? А что, такое возможно. Мой цербер мог решить, что такую маленькую и беспомощную меня можно не охранять, а?
Крадусь к двери и выглядываю из комнаты. Пустой коридор, даже шагов и голосов ничьих не слышно. Выхожу из спальни, осматриваю коридор.
На этаже несколько дверей, и я подхожу к каждой, чтобы заглянуть внутрь. Первая же дверь, по соседству с моей, оказалась заперта. А вот следующие нет. За ними нашлись три пустые спальни, библиотека с огромным бильярдным столом в центре и ванная комната.
Ничего полезного, в общем.
Вот бы найти комнату, забитую оружием. Ну, или хотя бы удобной одеждой моего размера.
Очнись, Ника, что ты станешь делать с автоматом, даже, если найдешь его? Выстрелишь себе в голову? Потому, что расправиться с толпой здоровых мужиков, гуляющих по территории, ты все равно не сможешь. И плевать, что когда-то Иван Сергеевич научил меня обращаться с оружием. Они сильнее, и их больше.
Нужно действовать не силой, а хитростью. Наверняка же есть способ вырваться отсюда?!
Разочарованно выдыхаю, спускаюсь по лестнице.
Вокруг никого, даже та милая домработница ни разу не пробежала. А я смогла осмотреть кухню, еще одну гостиную с камином и большим уютным диваном, еще одну ванную комнату. И даже на тренажерный зал набрела. В общем, слонялась по дому, пока не решилась на совсем отчаянный шаг – заглянуть в кабинет.
Одаевского нет, можно выдохнуть. Что я и сделала.
Захожу внутрь, прикрываю двери. Тихонько подхожу к столу, на котором аккуратными стопками сложены бумаги и папки. Быть может, в них есть что-то важное?
Перебираю документы, бегло пробегаю взглядом. Какие-то договора. Боже, почему их так много? И почему я раньше не потрудилась вникнуть в дела отца? Вот у него на столе тоже вечно была кипа бумаг. И, если бы я хоть немного прониклась его делами, то, может, понимала бы теперь, что из этого вороха заслуживает внимания, а что нет. А так, это просто непонятный поток каких-то цифр и договоров.
Все безнадежно, Ника.
Стоило подумать, как за дверью раздались шаги. Сердце сделало кульбит, а потом забилось в агонии, предвкушая жестокую расправу надо мной. А в том, что она непременно наступит, сомневаться не приходится.
И надо же было решить, что мне повезет, и никто не надумает заглянуть на огонек!
Быстро обшариваю взглядом комнату, и, не придумав ничего лучше, ныряю к окну, закрываясь плотной шторой в надежде, что визитер скоро уйдет, а меня никто не приметит.
Прижимаю руку к груди, чтобы успокоить сердце, которое пустилось в галоп. Ровно в это же время открывается дверь, и в комнату кто-то входит. И, конечно, с моим-то везением!, это хозяин дома.
Так, ладно. Главное – не паниковать и просто дождаться, когда Одаевский уйдет. Он же уйдет когда-нибудь? А у меня времени свободного много. Я же не знала, как провести досуг, и вот… нашла себе занятие.
Стоять за шторой, напряженно ожидая разоблачения, оказалось совсем не весело. И даже не просто. Ноги затекли в неудобных туфлях, и ужасно захотелось есть. Вот же не вовремя! Хотя нет в этом ничего странного, последний раз я ела часов пять назад.
Зато я узнала много ненужных в моей операции сведений. Например, о том, что Одаевский строит гостиничный комплекс, и прораб на стройке – унылое чмо. Эти сведения я почерпнула из прослушанного диалога между боссом и подчиненным, который по прихоти Одаевского, проходил по громкой связи.
Потом хозяин дома долго сидел, изучая бумаги, а я старалась дышать, как можно тише. И с каждой минутой все больше проклинала свою беспечность и всю эту затею с выведыванием полезных сведений.
 
Наконец, Одаевский отложил бумаги и, откинувшись на спинку кресла, взял в руку мобильный. Набрал какой-то номер из справочника контактов, приложил трубку к уху.
- Принесите в мой кабинет ужин на две персоны, - приказал он строгим тоном. Отключил звонок и положил телефон на стол.
- Выходи, принцесса, - произнес громко, не поворачивая головы. – Ужинать будем.
  
Глава 9
 
Марк.
Ее запах я почувствовал, как только вошел в кабинет. Тонкий, едва уловимый, тот самый, от которого в нашу прошлую встречу у меня срывало крышу. От которого и теперь по телу проносится жар. Хреново это, мешает думать. А с ней нужно быть начеку. Бойкая, слишком отважная для женщины.
И что только забыла в моем кабинете? Принцесса решила поиграть? Или надеется найти тайный лаз из особняка? Наивная!
Первой мыслью было вытащить нахалку из укрытия и выпороть. Прямо по ее упругой заднице. От одной мысли об этом в паху больно заныло и захотелось разорвать мелкую за то, что воспоминания об упругой попке не дают покоя. Так и вижу свои руки на ее ягодицах, дурея от собственных фантазий.
Нет, пожалуй, нужно успокоиться, выпустить пар на ком-то другом. Звоню прорабу и матерю его, на чем свет стоит. Краем зрения улавливаю едва заметное шевеление шторы, с трудом сдерживая улыбку. Забавная малышка. Верит в то, что меня можно провести. Детский сад.
Даже интересно, сколько времени ты выдержишь за этой чертовой шторой? Может, прекратить твои мучения? Или нет? Думаешь, что провела меня? Постой-ка еще, милая. Чтобы наверняка усвоила, что со мной лучше не играть.
Изучаю договора, которые нужно подписать. Вернее, пытаюсь изучать. Девочка в одной со мной комнате, эта мысль не дает покоя. Хочется вытащить ее из укрытия, посмотреть в напуганные глаза, уловить быстрое биение пульса на венке запястья, услышать сбившееся дыхание. Чеееерррт…
Убираю бумаги в сторону, беру телефон. Все, с меня хватит, пора заканчивать эту комедию.
- Принесите в кабинет ужин на две персоны, - приказываю в трубку.
Телефон опускаю на стол, устало тру глаза.
- Выходи, принцесса, - подавляя смешок, говорю, - ужинать будем.
Никакой реакции. Малышка замерла, продолжая делать вид, что ее тут нет. Как маленький ребенок, блять! А я не умею возиться с детьми.
- Долго тебя ждать? – рычу настойчивее.
Все, терпение лопается. Встаю и подхожу к окну, одергиваю штору.
Девочка стоит, вжав голову в плечи. На меня смотрит сначала с опаской, потом, будто вспомнив, что она принцесса, выпрямляет плечи и вздергивает подбородок. Глаза блестят с вызовом. Охренеть, блять! Я же тебя растопчу, дурочка.
- Какого хрена ты тут делаешь? – спрашиваю, нависая над ней. Такой близкий, ее запах наполняет легкие. Он слаще нектара, вкуснее самого изысканного вина.
Девочка вздрагивает от моего резкого голоса, во взгляде мелькают тысячи мыслей, главная из которых – помогите!
Ну же, милая, удиви меня. Ты же у нас принцесса! Еще и бойкая такая, руки так и чешутся поставить тебя на место. А лучше, нагнуть к подоконнику, задрать платье и… Стоп, она что-то говорит.
- Я любовалась садом, - выдумывает на ходу, - и не заметила, как ты вошел в кабинет. А потом не хотела тебе мешать.
И ресницами так невинно хлопает. И даже голос ни разу не дрогнул. Пиздец, актриса! Мастерица не только по раздаче побоев моим охранникам. Слаженно так врет, мне даже поверить ей хочется. Губы в улыбку растягивает.
Это нокаут, брат. Сделала тебя маленькая сучка.
Откуда ты взялась мне на погибель? Отмахиваюсь от нелепой мысли, как от неудачной шутки. Какой только бред не придет в голову?! Меня злит в ней все – от упрямо сжатых губ до идеального тела. Слишком идеального. Почти нереального.