Спросите полисмена

– Конечно, сэр Чарлз вел себя безрассудно. Поступил опрометчиво. Безнадежный промах, который, как он еще убедится, трудно будет исправить.
Делая вид, будто не замечает двух возмущенных лиц, сэр Джон остановился, достал сигарету, вставил ее в мундштук и прикурил – все со сводящими с ума элегантностью и тщанием. Мисс Хоуп-Фэрвезер расшвыривала гравий острым мыском лакированной туфли, отвернувшись, чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. Подмигнув Мартелле, сэр Джон продолжил прогулку. Он мог вытерпеть что угодно, только не слезы.
– Садовник, – сказал вдруг сэр Джон, прибавив шагу.
Подойдя к входной двери, он обратился к констеблю. Тот, оказавшийся местным жителем, указал путь к коттеджу садовника.
– Я думаю… – начал сэр Джон, но замолчал, взглянув на жену.
– Только не в этих туфлях, – сказала она, верно истолковав невысказанную просьбу. – Мы подождем тебя в машине.
Поэтому сэр Джон – от элегантной шляпы до лавандовых перчаток и лучших в мире туфель – направился один. Найти коттедж было нетрудно. Он прошел мимо пылающих ярким цветом клумб к увитой розами открытой двери, в которую легонько постучал.
– Бриггс, сэр? Да, прошу вас, сэр. Он отдыхает.
– Знаю. – Сэр Джон с серьезным видом вздохнул или сделал вид, будто сожалеет о том, сколько причиняет хлопот. – Знаю. Это крайне неудобно. Но важно. Очень важно.
Сэра Джона пригласили внутрь. Один стул обмахнули от пыли для высокого гостя, на второй положили его перчатки и шляпу.
– Спасибо.
Позвали Бриггса.
– Джордж! Джордж! К тебе джентльмен. Ну да, и воротничок надень. Нет, он не из газеты. Говорю тебе, джентльмен. Волосы причеши. Ну тогда манишку надень, только поторопись, не заставляй себя ждать.
– Джордж? – Сэр Джон улыбнулся. – Не вышвыривайте меня из дома сразу. Я знаю, вам сильно досаждали. Но убийства, Джордж, не каждый день случаются.
Тот усмехнулся и сел.
– Без обид, сэр.
– Никаких обид, – сердечным тоном согласился сэр Джон.
– Только досаждали не то слово, пчелиным роем вились. Вчера весь день напролет и сегодня утром. «Вам сказать? – говорю я. – Да что я могу вам сказать?» – «Расскажите про дамочку», – говорит один. «И про сэра Чарлза», – говорит другой. «Кто убил Комстока?» – спрашивает самый глупый из всех. Уж ему-то я показал. «Не я», – говорю. «А уж как мне хотелось», – говорю.
Достав визитную карточку, сэр Джон протянул ее, держа тонкими пальцами. Вытерев крупные руки о брюки, Джордж взял карточку за самый уголочек, посмотрел на нее и закричал вдруг:
– Эмми!
– Ну?
– Иди скорее.
Она пришла.
– Прочти-ка это, девочка моя. Мы в вашем театре бывали. И вашу игру видели, милорд, – обратился он к сэру Джону и наделяя его титулом, главным достоинством которого была эстетическая правдивость.
– Красиво было, красиво, – вздохнула Эмми. – А как чудесно вы выглядели, сэр Джон, в своей короне. Герцогом вы были. А когда вы ее простили, я едва глаза себе не выплакала.
– Что верно, то верно, – улыбаясь, добавил муж, – весь платок измочила и мой тоже.
– Но вы обязательно должны прийти еще! – весело откликнулся сэр Джон. Взяв карточку, он написал несколько строчек на обороте. – В любой день, начиная с октября. Предъявите это в кассе, и вам дадут места. Думаю, вам захочется в бельэтаж.
После этого садовник с женой готовы были сообщить все что угодно. Рассказ начал Джордж, Эмми его продолжила. Однако он не отличался от версии, которую сэр Джон прочитал в письме министра внутренних дел. Сэр Джон воздержался от перекрестного допроса и при первой же возможности откланялся. Однако не успел он дойти до калитки в сад, как его догнал Джордж.
– Еще кое-что было, – произнес он. – Может, и пустяк, но вам я скажу. Мистер Миллс – мастак из винтовки стрелять. Сплошь похвальба, но нутро гнилое, если понимаете, о чем я, сэр.
Сэр Джон двинулся дальше. Самым интересным пока была личная неприязнь Джорджа Бриггса к своему покойному нанимателю, впрочем, это стало ясно как из интервью в кабинете личного секретаря министра внутренних дел, так и из нынешнего разговора. Сэр Джон надеялся сократить число подозреваемых. То, что он сам это число лишь увеличил, привело его в уныние – и это еще мягко сказано. Но за разочарованием скрывалось новое ощущение. Оно проливало свет на одну до сих пор непонятную деталь. Однако на данный момент эта деталь, утратив незначительность, сделалась неуловимой. Она ускользала от него семь из восьми миль, которые лежали между Хорсли-лодж и домом каноника. Но когда впереди показались первые дома Уинборо, сэр Джон внезапно прибавил скорость и последние несколько сотен ярдов просто гнал машину.
 
– Нам надо ехать, Мартелла, – с нажимом сказал он. – Как ты думаешь, сколько тебе потребуется, чтобы разыскать нашу хозяйку и попрощаться за меня?
От необходимости отвечать Мартеллу избавила сама миссис Притчард: супруга каноника надвигалась на них, чтобы обрушить на сэра Джона поток благодарностей за деньги от автографов. Сэр Джон был изящен, очарователен, скромен. Его уход со сцены был ничем не примечательным. Хозяйка праздника, все еще в форме вожатой скаутов, эдакая современная Боудика в окружении дочерей, махала рукой, благословляя на бой, в воротах, пока машина не скрылась из виду. Мисс Хоуп-Фэрвезер уехала на собственном автомобиле. Мартеллу доставили домой. Сэр Джон, откинувшись на заднем сиденье, учил себя терпению в дорожной пробке. Только однажды он посмотрел на часы. Было двадцать минут седьмого. В двадцать шесть минут седьмого он входил в резиденцию министра внутренних дел.
– Револьвер? Конечно, вы можете позаимствовать его. У нас же их, знаете ли, два, – произнес сэр Филипп. – Хотите посмотреть на пулю из головы Комстока? Не хотите? Ладно. Новости есть?
– Да, – кивнул сэр Джон. – Но не для передачи.
Он заметил, что сэр Филипп выглядел бледным и измученным.
Сэр Чарлз был рад видеть сэра Джона. Он назвал убийство Комстока злополучным недоразумением и пригласил сэра Джона отобедать с ним в клубе. Сэр Джон улыбнулся, сэр Джон покачал головой, сэр Джон сказал, что приехал помучить сэра Чарлза, сэр Джон сожалел о том факте, что чинит неприятности. Но действительно ли сэр Чарлз не снимал перчаток все то время, что находился в доме Комстока? Сэр Чарлз, который внушил своему гостю мимолетное, но стойкое впечатление, будто ожидал более неловкого вопроса, чуть покраснел и ответил, мол, будь он проклят, если помнит.
– Понимаете, Сомарес, я был раздражен, что меня заставили ждать. Мне хотелось, чтобы мой разговор с Комстоком остался в тайне. В глазах общества мне бы очень повредило, если бы стало известно, что я в частном порядке посещал Комстока! По сути, мне и так пользы визит не принес, за исключением того, что глупый осел исхитрился, чтобы его убили. Вы меня понимаете? Чертовски неловко. А когда я раздражен, то тереблю вещи. В частности, перчатки. Надеваю, снимаю – да что угодно. Мне не сидится на месте. Но сколько времени они были на мне или не были…
– Меткий стрелок? – спросил сэр Джон.
– Вы о чем, старина?
– Стреляете?
– Разумеется, когда выпадает случай. А, понимаю, о чем вы! Забыл на минутку, что Комсток был… застрелен. Да, в удачный день попадаю в яблочко. Люблю это дело, знаете ли. Но не нравится стрелять на английских болотах. Слишком ухоженные. Дьявольски одомашненные. А для тех, кто может ненароком попасть в загонщика, Шотландия обходится дешевле. Парни там крепкие. На пару-тройку дробин в ноге внимания не обратят.
Он рассмеялся, и сэр Джон улыбнулся. Они выпили виски и расстались в наилучших отношениях. По какой-то причине (возможно, заключил сэр Джон, по незнанию) сэр Чарлз не упомянул о визите своей сестры в дом каноника.
– Для человека, чья карьера загублена… – пробормотал вслух сэр Джон.
Архиепископ Мидлендский остановился в отеле «Нео-Гидро» на Пикадилли. Рукой подать до Ламбетского дворца, объяснил он. Сэр Джон оглядел роскошное убранство номера и кивнул.