Спросите полисмена

Один противник, даже такой внушительный, грозный, как христианство, не мог удовлетворить бунтарского духа лорда Комстока. Он искал второго и нашел его в лице лондонской полиции, – на его выбор повлияло главным образом то, какое уважение вполне заслуженно вызывает данное ведомство. Главным предметом обличений «Комсток-пресс» сделался Скотленд-Ярд. Он, мол, неэффективен, плохо управляется и коррумпирован. Его следует реформировать. Десяток репортеров уголовной хроники и криминалистов «Комсток-пресс», людей, умеющих работать головой, стоят всей столичной полиции и ее изощренного аппарата, которые являются тяжким и бесполезным бременем для налогоплательщиков.
Временами случается, что за совершенным преступлением не следует арест. В этом «Комсток-пресс» увидел свой шанс. Без оглядки на значимость того или иного дела и чувствуя собственную безнаказанность, поскольку правительственное ведомство не может дать отпор, «Утренний рожок» и его вечерний побратим «Вечерний горн» обрушивали потоки брани на отдел уголовных расследований, начиная с помощника комиссара и заканчивая самым скромным его подчиненным. И последняя статья – эхо вызванной ею бури еще клокотало – вспомнилась министру внутренних дел, пока он задумчиво выводил изощренные геометрические узоры на промокашке.
Тень лорда Комстока темным крылом накрыла обоих мужчин, сидевших в кабинете под палящим зноем июньского полдня. Словно в углу притаился невидимый призрак этого человека, властный, презрительный, отравляющий воздух ложью. Факт, что в этот момент он лежит мертвый в своем загородном доме Хорсли-лодж, казался совершенно невероятным, и требовалось время, чтобы его осознать. Отсюда, вероятно, и тишина, снова повисшая в кабинете.
Нарушил ее сэр Филипп.
– Вы знали его лично? – вдруг спросил он, не отрывая взгляда от загогулин, которые все еще выводил.
– Видел довольно часто и говорил с ним раз или два, – ответил комиссар, – но не стану утверждать, что я знал его.
– А я знал, – протянул сэр Филипп. По его тону могло показаться, будто его больше интересуют каракули, чем тема разговора. – Во всяком случае, знал о нем столько, сколько он готов был предать огласке. Не так-то трудно это было. У него имелась только одна тема разговора. Во всяком случае, с мужчинами. Мне дали понять, что его беседы с женщинами были более личного свойства. И тема эта – он сам.
С бесконечным тщанием он провел линию, соединяющую вершины двух треугольников. С явным удовлетворением изучив результат, поднял голову и уже энергичнее продолжил:
– Лорд Комсток любил говорить о себе и своих достижениях, до какого-то момента. Сами можете догадаться. Контраст между тем, кем он был, и тем, кем стал. Слушая, невозможно было им не восхищаться, как бы на самом деле он ни был противен. По-своему, Хэмптон, он был весьма способным человеком, от этого никуда не деться. Способным и сильным, с врожденной безжалостной тягой к успеху. Вы, конечно, знаете, как лорд Комсток начинал?
– Насколько я слышал, с низов, – откликнулся комиссар.
– Его отец работал на заводе где-то на севере. Порядочный и респектабельный человек, насколько я понимаю. Совершенно непохожий на нашего Комстока. Экономил и перебивался кое-как с одной-единственной целью – вырастить джентльмена из своего шалопая-сынка. Ему повезло, что он не дожил до сего дня и не увидел, к чему привели его старания. В общем, отец послал сына в школу в Блэкминстере. Одному богу известно, что это было за пугало, когда он туда попал. Но окончил он ее старостой школы.
– Мозгов ему и тогда было не занимать, – заметил комиссар.
– Мозгов или решимости. Но потом пробел. Комсток исчезает из виду – то есть ничего про себя не рассказывает. Никто не слышал, чтобы он упоминал промежуточные годы. Ступеньки лестницы от нас скрыты. Снова Комсток появляется в ореоле славы как лорд, по слухам, миллионер и владелец нескольких желтых газетенок. К тому же амбициозен. Дело жизни пока не завершено и все такое. А теперь вы говорите, он лежит мертвый в своем загородом доме, в Хорсли-лодж. Никогда там не бывал. Насколько я понимаю, гостей-мужчин там не жаловали.
 
– Жаловали или нет, сегодня утром их была целая толпа, – мрачно заметил комиссар. – Вот только дом маленький.
Сэр Филипп кивнул. У него вдруг пропало желание предаваться воспоминаниям.
– Ладно, зовите их, – велел он. – Сначала своих людей. Я про полицейских. Пригласите того, кого вызвали первым. Предоставлю вам право извлекать из них информацию.
Комиссар открыл дверь в комнату личного секретаря. Зорко огляделся, надеясь увидеть среди тех, кто сейчас нервно переминался с ноги на ногу, язвительную физиономию своего помощника. Свидетельством его разочарования стала складка на лбу. Он резко поманил к себе троих. Один за другим они остановились перед столом сэра Филиппа, и Хэмптон представил их:
– Главный констебль Шепард, суперинтендант Черчилль, сэр. Оба из Скотленд-Ярда. Это суперинтендант Истон, из местной полиции.
Сэр Филипп взглянул на каждого, каждому кивнул, но сказал лишь краткое «садитесь», обращенное ко всем присутствующим. Они повиновались, рассевшись по рангу: чем моложе, тем дальше от стола министра внутренних дел. Поначалу комиссар занимал большое кресло у самого стола, но по ходу допросов стал перемещаться по кабинету: он то сидел, то стоял, то облокачивался о письменный стол и почти грозил (как казалось неопытному Истону) смести министра внутренних дел и занять уже его кресло. Сэр Филипп снова взялся за карандаш и с усердием рисовал внушительный круг на промокашке.
– Участок Истона включает Хорсли-лодж, сэр, – начал комиссар. – Он находился в участке, когда поступил звонок, и сообщили, что лорд Комсток найден мертвым у себя в кабинете. Это произошло сегодня в тринадцать ноль семь.
Сэр Филипп посмотрел на часы. На них было четырнадцать тридцать пять.
– Он сразу выехал в Хорсли-лодж. Там его встретил секретарь лорда Комстока, мистер Миллс, и провел в кабинет. Ситуация станет понятнее, сэр, если взглянете на план.
Он положил на стол аккуратно нарисованный план дома, и сэр Филипп с любопытством рассмотрел его.
– Откуда он взялся?
– Истон привез его с собой из Хорсли-лодж, сэр, – с ноткой запальчивости ответил комиссар. Ему не терпелось изложить факты.
Сэр Филипп поднял голову и впервые выделил Истона из прочих полицейских. Суперинтендант робел в высшем обществе, в котором очутился. Под взглядом министра внутренних дел он почему-то вскочил и начал переминаться с ноги на ногу и лишь усилием подавил почти непреодолимую тягу отдать честь.
– Очень умно с вашей стороны раздобыть такой план, Истон, – ободряюще произнес сэр Филипп. – Где вы его нашли?
– Мне дал его мистер Миллс, сэр, секретарь, – ответил Истон. Что-то в манере сэра Филиппа помогло ему расслабиться. Дальше он обращался исключительно к нему, словно между ними возникли какие-то таинственные узы симпатии. Даже сделал несколько шагов к столу министра.
– Так вам его дал мистер Миллс? – уточнил министр. – А он его где взял? Нечасто у людей имеется наготове план дома.
– Это копия с плана канализации, сэр, – объяснил Истон. – Просто трубы не нарисованы, и кое-что добавлено. Мистер Миллс сообщил, что в Хорсли-лодж недавно проложили новую канализацию и оставили план на случай, если потребуются какие-то изменения.
– Понятно. Хорошо, Истон. Расскажите, что вы обнаружили в кабинете.
– Это просторная комната, сэр, с большим эркером в южной стене. Окно створчатое, и все створки были распахнуты. Там мало мебели, сэр. Книжные шкафы по стенам и полдюжины стульев перед ними. Один стул был опрокинут и лежал рядом с дверью в холл. Дверей в комнате три. Одна из холла, другая ведет в гостиную и замаскирована под книжный шкаф. Книжный шкаф поворачивается вместе с дверью, если понимаете, о чем я, сэр.
Сэр Филипп кивнул.
– А третья? – спросил он.
– Двойная, сэр. Ведет в комнату, где работает мистер Миллс. В дальнем конце комнаты стоял письменный стол, у самого окна. Позади стола, между ним и окном лежало тело лорда Комстока. Его светлость лежал на правом боку, подтянув колени к подбородку. Я сразу понял, что он мертв, сэр.