Горький вкус предательства (СИ)

И я дождался. Её телефон неожиданно ожил. Ненадолго. Всего лишь для того, чтобы отправить мне послание, а потом я снова оказался в блоке.
Открываю телефон, чтобы ещё раз пройтись по нервам, вскрыть незаживающую рану. Каждый раз, когда во мне начинают шевелиться сомнения, и мне малодушно хочется простить эту предательницу, я открываю её голосовое сообщение и слушаю:
“Ник, прости, – трогательно дрожит её голос, который я не перепутаю ни с чьим другим. Мне от этой родной интонации хочется взвыть. Я ведь на каждую её ноту вздрагиваю, как грёбаный камертон. – Мне сложно говорить, но всё, что случилось между нами – большая ошибка. Знаю, я виновата, я позволила тебе поверить в то, чего нет. Я сама не сразу разобралась в своих чувствах, – театральная пауза, а мне хочется сдохнуть. Я ошибка? Серьёзно, Алиса? Вот как ты окрестила всё, что разорвало нас с тобой изнутри? Отравило и лишило разума? А теперь это лишь ошибка?! Мне хочется орать, но я молчу. Знаю каждую фразу, сказанную дальше, наизусть. – Ты мне дорог как брат, как друг. Но как мужчину я не люблю тебя, и не смогу полюбить. Прости меня, если сможешь, и забудь. Уверена, ты ещё будешь счастлив с другой, я тебе этого искренне желаю.”
Телефон взрывается трелью в моей руке. Смотрю на экран – Туманов.
– Да, Серёга, слушаю.
– Слышь, щенок, ты меня кинуть решил? – рычит он. – Я тебя вытащил из-за решётки для чего? Чтобы ты печень свою пропил?
Не спорю. Он во всём прав. Я из-за своих душевных качелей подзабил на наши общие дела.
– Прости, Серёга. Я всё помню. Сегодня займусь.
– Ты охренел? – орёт он. – Что, хорошо на воле, напомнить, как оно по ту сторону?
– Не надо! Я всё помню.
– Точно помнишь, или последние мозги уже пробухал? Это ты из-за девчонки своей? Ну хватит уже, что поделаешь, если она такой неразборчивой оказалась. Забудь. У меня вот жена проверенная временем и любимая. А я не знаю, где она! Ей, может, помощь нужна, а я здесь, а ты бухаешь!
– Я понял тебя, всё, не ори. Отзвонюсь, как только узнаю что-то.
Сбрасываю вызов. Понимаю я Серёгу, очень хорошо понимаю. Если бы не он, я бы свободы не увидел никогда, а уж завещания тем более. И надо помочь человеку, который меня спас, но так не хочется даже вспоминать про эту падаль по имени Артём Волынский. Но ради Серёги придётся.
Набираю человека, Дмитрия, который работает на Туманова. Обсуждаем с ним дальнейшие действия. Серёга кое-что нарыл на своего бывшего друга, но этого мало. Нужны более серьёзные доказательства.
– Есть информация, что сегодня Волынский встречается с очень опасным товарищем, через которого он мутит многие из своих серых схем, – сообщает мне Димон. – Нам надо встретиться.
– Хорошо, через час устроит?
Договариваемся, и я иду в душ, приводить в порядок свою раскалывающуюся голову.
Сидим в небольшом тихом баре, Димон рассказывает, что нарыл за это время.
– Короче, чувак, который был исполнителем по твоему случаю, по ходу он работает на Волынского не в первый раз. Есть предположение, что девушку, в убийстве которой обвиняют Серёгу, “исполнил” тот же самый персонаж. Он в розыске. И если мы его найдём живым, то есть шанс, что он расколется и сдаст Волынского.
– И как нам на него выйти? Он, скорее всего, уже либо мёртв, либо залёг куда-то.
– Да, но у меня появилась одна зацепка. Я её сейчас проверяю.
– Что ещё нового?
– Новости есть. Волынский зашевелился, чувствует, гнида, что под него копают. Сейчас он активно зачищает все хвосты. А ещё, что-то там у него произошло с невестой, дочкой Эвелины.
Так… Сердце пропускает удар…
– И что там?
– Девчонка пропала. Он её ищет по всему городу.
– В смысле пропала? – хмурюсь я.
– Там какая-то мутная история. У меня человек есть в охране Волынского, правда, он там недавно работает. Ему ещё не все доверяют. Но вот он рассказал, что Волынский нашёл девчонку два дня назад, притащил в дом, а через сутки она опять сбежала.
– В смысле притащил? – не врубаюсь я.
– Так сказал охранник. Девчонка явно не в восторге от скорого замужества, видимо, поэтому уже на следующий день она улизнула прямо из свадебного салона, Волынский рвал и метал после этого. А помог ей тот парень, который нарыл нам видео и документы из облака Волынского.
 
– Игнат? – спрашиваю ошарашенно.
Я, кстати, так и не выяснил, как он это провернул.
– Да. Он самый. Его теперь тоже ищут.
– Что-то я ни хрена не понимаю.
Что значит «девчонка не в восторге от замужества»? Как так?
– Вот найди друга и разберись, – требует Димон. – Возможно, он что-то ещё знает. И девчонка нам эта нужна.
– Нет, её я искать не буду, – от одной мысли об Алисе внутри всё сводит.
– А чего так? – усмехается Димон. – Она же тебе всё же сестра сводная.
– Это закрытая тема, – отрезаю.
– Хорошо. Но друга поищи.
– Поищу. А что там с тем, что у Волынского сегодня какая-то важная встреча?
– Да. Я прослежу за ними, расскажу. Смотри, может, ты его знаешь?
Показывает мне фото, где возле машины стоят двое мужчин. Волынский и ещё один тип, небольшого роста, лысый, скользкий ублюдок.
Но меня привлекает другое.
– Увеличь фото, – прошу я.
Приближает изображение. В машине вижу знакомый профиль.
– Это машина Волынского?
– Да.
– Мужика вижу первый раз. А вот её я знаю, – показываю на девушку в окне. – Это Лика, подруга Алисы.
– И что она делает в машине Волынского?
– Этот вопрос сейчас мучает и меня.
Причём, очень мучает. Настолько, что я готов задать парочку вопросов этой сучке.
Выхожу из кафе, еду домой. Мысли взрывают голову. В душе шевелятся какие-то паршивые сомнения-предчувствия. Идеально сложившийся пазл начинает рассыпаться.
Чего бы это Алисе сбегать от жениха, с которым у них, вроде как, всё было хорошо? Или это банальные женские психи? Алиска может быть ох какой темпераментной и принципиальной. Приревновала?
У нас бывало. Я и по роже выхватывал, было дело. Алиса, конечно, скромняшка, но если её раздраконить…
Вот вспомнил и опять внутри начинает корёжить. Поднимается чёрная тоска по ней, а заодно обида и злость.
– Чёрт! – бью с психом по рулю.
И хочется опять залиться каким-нибудь убойным пойлом, чтобы не чувствовать этого и не знать. Чтобы развидеть всё, что мне показал в тот день Волынский, чтобы забыть это её проклятое сообщение.
Но внутри дрожит теперь от другого. А что если…?
Если всё не совсем так, как мне показали?
Теперь от этого только страшнее. Вернуть-то уже ничего не получится. Я всё целенаправленно разрушил, причем очень старательно. Хотел Алисе сделать также больно, а ещё самому себе перекрыть все ходы и выходы. Боялся, что сорвусь, закрою глаза на все косяки этой предательницы и утащу её у Волынского.
Теперь уже ничего не изменить. Да я и не собираюсь. Если даже откинуть всё, что вывалил на меня этот ублюдок, в сообщении своём Алиса была вполне искренна. Я ведь знаю её слишком хорошо. Сначала подумал, может, заставили её это всё сказать? Переслушивал сообщение это раз сто.
И ничего. Ничего не заметил такого, что натолкнуло бы меня на мысли, что это подстава. Уверен полностью, Алиса говорила там искренне. А раз я не нужен, на хрен! Пусть катится к чёрту!
И всё же…
Набираю Игната. Недоступен.
Это не удивительно. Если его ищут люди Волынского, оставлять для связи свой номер равно самоубийству. И где же ты, друг?
Еду в спортзал, где Игнат зависает часто. Встречаю знакомых пацанов. Здороваемся.
– О, Никитос, привет! – жмём друг другу руки.
– Игната не видели, пацаны?
– Нет. Он как с сорев приехал, тут только раз показался.
– И куда это он пропал?
– Так ты ж его дружбан. Как это вы потерялись?
– Да мы немного повздорили. Но он мне срочно нужен.
– И зачем он тебе?
– Он забыл у меня кое-что важное. Нужно вернуть, – сочиняю на ходу. – Если знаете что-то, скажите, отблагодарю, – подмигиваю пацанам.