Горький вкус предательства (СИ)

А ещё получается, что друг в прошлую нашу встречу откровенно врал? Когда он сказал, что у Алисы есть человек, который о ней прекрасно заботится, это он что, себя имел в виду?
Нет, что-то не склеивается, и да, Алисе я предъявить ничего не могу, а вот Игнатику – вполне.
Только надо хоть немного успокоиться. Словить каплю адеквата. Сейчас мне очень хочется кого-нибудь убить, а права у меня такого нет. В прошлый раз на разрывающих душу эмоциях я уже наворотил неисправимых ошибок, сейчас сначала нужно всё обдумать.
Долго катаюсь по городу, потом выезжаю на трассу, разгоняю машину до бешеной скорости, гоняю так до тех пор, пока красная пелена немного отступает.
А дальше на автопилоте я приезжаю… Нет, не к своему дому, где теперь обитаю, а к дому родителей.
Зачем? Сам не знаю.
Стою перед воротами, слепо глядя в темноту. Вдруг внимание привлекает движение впереди. Из соседнего двора выезжает чёрный джип, но останавливается за воротами. Окно со стороны водителя открыто, чувак разговаривает по телефону. Он кажется мне знакомым…
Присматриваюсь, свет фонаря освещает слабо, но я его узнаю.
Игнат, чёрт побери!
И что он здесь делает?
Машина уезжает, а я ещё какое-то время смотрю ей вслед.
Что Игнат мог делать в этом доме? Там же вроде как уже много лет никто не живёт. Слышал, что владелец какой-то очень богатый старый еврей, живёт за границей. Какие дела у Игната могут здесь быть?
Нужно посмотреть, что там сейчас.
Заезжаю в ворота своего дома, вылезаю из машины, иду к забору, разделяющему наши участки. Он высоченный, конечно, но есть места, где кирпичи высыпались. А еще недалеко от бассейна около забора лежат кучей сваленные бетонные блоки. Я уже и не помню, откуда они здесь, но мне они сейчас очень даже кстати. Запрыгиваю на них, хватаюсь за край забора, подтягиваюсь, забираюсь наверх, перекидываю ногу, сажусь на край кирпичной кладки, как на коня. Осматриваю ухоженную территорию, дом. Окна горят огнями, значит, люди там точно есть.
Перепрыгиваю во двор. Надеюсь, тут нет собак, не очень-то хочется стать их ужином.
Обхожу дом с другой стороны, подбираюсь ближе к панорамным окнам первого этажа, дом на высоком фундаменте, поэтому с земли видно плохо. Забираюсь на старую яблоню, которая стоит рядом, устраиваюсь на толстой ветке. Вот здесь отличный обзор. Рассматриваю огромное помещение гостиной. Странный стиль, как в средневековой пещере. Грубая мебель, каменный камин, толстые колонны. Людей не видно, но свет горит.
Вдруг замечаю движение, свет загорается ярче. К окну подбегает чёрный массивный пёс. Ух, а вот и собаки. Он настороженно смотрит через стекло, пару раз громко гавкает.
Меня учуял? Хорошо, что он по ту сторону стены. Доберман выглядит устрашающе.
Вдруг пёс прижимает уши, усаживается на ковёр, и только сейчас я замечаю, что его за лапу дёргает маленькая девочка.
Я замираю. Крошка удивительно похожа на ту, которая сегодня сидела на руках у Алисы. Белокурый маленький ангелочек. Рассмотреть отсюда лучше у меня нет возможности, но сердце уже начинает взволнованно колотиться, и все сомнения отпадают, когда к ребёнку подходит знакомая тоненькая фигурка.
Всё забываю, поглощённый этой невероятной картинкой.
Алиса… Моя любимая девочка… Подхватывает на руки дочку, усаживается рядом с собакой на ковёр, треплет пса по массивной голове, тепло улыбается, что-то приговаривает ему ласковое.
И я безумно завидую этому псу, я сейчас бы всё отдал, чтобы оказаться на его месте, чтобы лежать у её ног, преданно смотреть в глаза, чувствовать её тепло и ласку…
От завораживающей картинки меня отвлекает звук открывающихся ворот и въезжающая машина. Игнат вернулся.
Итак, похоже, они теперь здесь живут. Откуда у друга такие бабки, я пока не знаю, но Игнатик явно не бедствует. Провожаю его взглядом, вижу, как он заходит в дом, а уже через пару минут в груди взрывается ревность. Потому что я наблюдаю, как на моих глазах, он подходит к Алисе, обнимает её, целует, подхватывает на руки малышку, что-то говорит им с улыбкой, крошка смеётся, он подбрасывает её к потолку, ловит. Вижу, как замирает от волнения на секунду лицо Алисы, а потом тоже озаряется улыбкой. Любуюсь.
 
Какая же ты красивая, моя девочка, я уже начал забывать эти живые, искрящиеся эмоции.
Не моя… Одёргиваю себя.
И дочка не моя…
Как больно видеть на месте, где так мечтал оказаться сам, лучшего друга.
У судьбы своеобразное чувство юмора. Изощрённое, я бы сказал. Очередная пытка для меня? Видимо, так и есть. Потому что это именно она – сидеть и смотреть на эту идеальную картинку. Мою ожившую мечту, только рядом с Алисой другой мужчина.
Он обнимает её за талию, меня пенит от мысли, что сейчас они пойдут в спальню, лягут в супружескую постель, и друг будет делать со своей женой всё, что захочет.
Неужели с ним ты такая же горячая, Алиса? Также мгновенно загораешься, стонешь, отдаёшься без остатка?
Перед глазами вспыхивают яркие кадры из прошлой жизни, где Алиса румяная, разгорячённая, плавно двигается в моих руках, закатывая глаза от возбуждения и страсти.
Стискиваю зубы от накатывающей волны ярости, злости, безысходности. Как пережить это? Как смотреть на них и глотать всё это? Я не знаю.
Хочется ворваться к ним, расхреначить кругом всё, предъявить свои ревнивые претензии, но другое воспоминание охлаждает пыл – Алиса на полу в ванной в слезах, смотрит на меня неверящим взглядом, а я её добиваю словами.
Ты помнишь, что она увидела тогда? Как ты с Ликой… её подругой. Представляешь, что почувствовала она?
А-а-а! Какой точный бумеранг! Хочется разбить голову об асфальт.
Думал, что представляю. Оказывается, нет. Внутри всё разрывается, но таблетки от этих страданий не предусмотрено.
Жри это сейчас, Никита! Жри! Смотри, как хорошо ей с другим и чувствуй!
Как тебе?
Словами такое не передать.
Спасибо, жизнь! Умеешь ты наказывать изощрённо. Я думал, что свою чашу помоев уже выхлебал. Оказывается, мало. Добавочка пришла.
Игнат уводит Алису с дочкой куда-то наверх, а я ещё какое-то время агонизирую, захлёбываюсь своими болючими чувствами.
Потом кое-как сползаю с дерева, тем же путём возвращаюсь в свой заросший, запущенный двор, иду в холодный дом и вот тут выпускаю своих чертей на волю.
Рычу, ломаю мебель, сбиваю в кровь кулаки о стены, чтобы хоть как-то заглушить то, что разрывает изнутри.
Только ничего не помогает, боль не становится меньше.
Когда выбиваюсь из сил, скатываюсь на пол, запрокидываю голову и вою, как раненый зверь.
Глава 13.
Наш стол, наверное, никогда не видел столько еды. Мама Игната фанат обильной жирной пищи. Она наготовила на роту солдат, как мне кажется, но я не спорю. Покорно помогаю нарезать третий по счёту салат, пока Надежда Дмитриевна замешивает фарш на котлеты.
– Мужика надо кормить и любить, – учит она меня мудрости жизни. – Чтобы был сытый во всех смыслах, – подмигивает мне. – Ты поняла, да, дочка? Сытый от стола отходил и из спальни.
– А-а-а, – распахиваю глаза шире, щёки мои покрываются румянцем, когда понимаю, что она имеет в виду.
– Ну ладно тебе краснеть, дочка. Я жизнь прожила, меня уж ничем не удивить. Мужики они все одинаковые. Если где-то недокормить, пойдут искать на стороне, нюх у них на такое отлично заточен. Поэтому вовремя нужно давать доступ к полному холодильнику и … телу.
Краснею ещё сильнее. Получается, я совершенно никудышная жена. Приготовить я ещё что-то могу, а вот со вторым – полный пролёт. И как эту проблему решает Игнат, я даже ни разу не задумывалась, если честно.
От разговоров меня отвлекает плач Ариши в радионяне.
– Проснулась, – вытираю я быстро руки и бегу в спальню к дочке.
Когда мы спускаемся, стол уже накрыт, Игнат вернулся и помогает матери.
Слышу их разговор:
– Девочка хорошая, сынок, только чего тянули так долго? Арише вон уже больше года. Почему сразу не поженились? – выговаривает ему.