Забыть тебя (не)возможно
А стоит мне прождать его после ухода всех парней ещё целых полчаса, мои нервы всё-таки не выдерживают. Злость приобретает такие масштабы, что я плюю на ещё одно правило университета и точно ураган влетаю в мужскую раздевалку.
Я убью этого козла! Честное слово, убью! Если только сама раньше не умру от вони.
Как они тут вообще переодеваются? Здесь стоит такой смрад, что, выйдя из душа, от одного лишь запаха можно вновь стать грязным.
Я сжимаю пальцами нос и прохожу дальше, вдоль шкафчиков, что стоят в несколько рядов. Но миновав их все, так и не нахожу Уокера.
Что за чёрт?!
Он через окно, что ли, сбежал?!
Однако стоит мне задаться этим бредовым вопросом, как до моего слуха доходит звук капающей воды.
Не может быть! Он всё ещё моется? Чистоплюй хренов! Даже я так долго не намываю свои телеса. Мне его до самой ночи ждать придётся?
Ну уж нет! С меня хватит!
Набрав ртом полную грудь воздуха, чтобы не ощущать стойкую вонищу в комнате, я устремляюсь прямиком к душам, готовясь высказать Уокеру всё, что я думаю о его тормознутости.
Да только добравшись до банной зоны, я понимаю, что там тоже никого нет, просто три из шести душей кто-то забыл выключить.
Пар от горячей воды заполонил половину помещения. Мне приходится ступить чуть дальше, прямо по воде, чтобы убедиться наверняка, что в самых дальних кабинках за прозрачным ограждением тоже никого нет.
Несколько шагов – и я опять никого не нахожу. Собираюсь выругаться в голос, но весь мат застревает в горле, когда я каждым волоском на коже ощущаю, что за моей спиной кто-то появился.
–Всё-таки не насмотрелась, Веро́ника?– вкрадчивый шепот забирается в раковину уха и будто пронзает тело ударом тока в двести двадцать вольт.
Я взвизгиваю от испуга, в прыжке разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и впечатываюсь взглядом в Мэтта. Мокрого. Окутанного облаком пара. И практически голого.Одно лишь белое полотенце прикрывает бёдра, открывая полноценный доступ к его идеальному торсу.
–Тебя не учили, что нехорошо подглядывать за людьми в душе?– без тени улыбки спрашивает Уокер, не отражая в карем взгляде ни намёка на веселье.
Там только нечто тёмное сгущается в радужке глаз. Хищное, голодное и готовое сожрать меня, как волк, который только что поймал испуганную зайку.
Но я никакая не зайка. И пусть от его пронзительного взора я начинаю мелко дрожать, но могу с уверенностью заявить, что это происходит уж точно не от страха.
–А тебя не учили, что нехорошо заставлять девушек так долго ждать?
–А я заставил долго ждать?– притворно удивляется Мэтт, делая шаг ко мне.– Прости. Видимо, потерял счёт времени. Но раз ты пришла сама, можем приступить к разговору прямо здесь.
О каком разговоре он говорит? Кто-нибудь может напомнить? Я сейчас вообще ни о чём думать не могу. Как и говорить, впрочем.
Пульс подскакивает вверх, оглушая своим биением все мысли, тело покрывается испариной, а легкие наполняются ароматом его кожи с примесью ментолового геля для душа.
Эта обалденно вкусная смесь как по волшебству затмевает все остальные неприятные запахи, долетающие до нас из раздевалки.
–Ну так что, Веро́ника, ты начинаешь говорить или тебе помочь?– своим излюбленным спокойным тоном спрашивает Мэтт.
Но его спокойствие обманчиво. Я вижу это по его недоброму взгляду, чувствую в агрессивной энергии. Она бьёт из него ключом.
В инстинктивном желании увеличить между нами расстояние, я начинаю отступать назад.Да только ничего не получается.
Я делаю шаг назад. Он – шаг вперёд. И так до тех пор, пока я не упираюсь спиной в стену.
Мэтт вбивает ладони в плитку по обе стороны от моей головы, своим запахом заводя сердце на полную катушку, а телом отрезая все пути отхода.
Вот теперь мне становится страшно.
И боюсь я не только своих неподдающихся контролю реакций, что вызывает опасная близость Уокера.Меня пугают ещё и его глаза – хитрые, бездонные, потемневшие до цвета жжёного кофе, в которых ярко горит лишь одна фраза…
Ты попалась, Веро́ника!
Глава 12 Мэттью–Предупреждаю, Уокер, я буду кричать!– грозно выдаёт прижатая к стене мегерка, откровенно забавляя меня.
И это хорошо. Для неё же лучше. Злить меня ещё больше, чем ей уже удалось, не стоит.
Я хоть парень спокойный и никогда не имел проблем с агрессией, но эта пигалица пробуждает во мне отнюдь не самые лучшие качества, с которыми, как оказалось, не так уж просто совладать.
Стоит только вновь вспомнить их поцелуй с ботаном, и всё нутро порабощает желание обхватить руками её горло, сжать до жалобного писка, прибить девчонку намертво к стене и впиться до боли в сладкие губы, чтобы нахрен стереть с них вкус и запах другого мужчины.
Но я этого не делаю. Ничего из того, чего нестерпимо хочу. Уже говорил, что не люблю брать желанное при помощи силы. Особенно если это касается девушек. Да и совсем не хочется пугать Веро́нику ещё больше. Она и так уже на грани паники. Пусть и отчаянно пытается казаться невозмутимой, но страх в ней выдают расширенные зрачки, напряг во всем теле и высоко вздымающаяся грудь, которую она, умничка, сегодня додумалась скрыть как полагается.
–Конечно, будешь. Я даже не сомневаюсь,– полушепотом произношу я и вместо исполнения своих далеко не ласковых желаний наклоняюсь к её лицу ближе.
К румяной щеке. Но не касаюсь её. Только глубоко вдыхаю, забивая бронхи цветочным запахом Веро́ники.
–Ты что делаешь? Совсем ополоумел?– дрогнувшим голосом спрашивает она, поворачивая голову в сторону, чем не помогает себе, а лишь открывает мне доступ к своей шее, по которой я едва ощутимо скольжу кончиком носа.
И мне правда кажется, что я немного тронулся умом. Ещё никогда меня так не штырило всего лишь от запаха девчонки.
–Нюхаю,– передвигаюсь носом к её уху.
–Я вижу, что нюхаешь. Только зачем? Ты что, животное? Прекрати немедленно и отодвинься от меня! Мне неприятна твоя близость!– шипит Веро́ника вполне правдоподобно, однако предательские мурашки, проступающие на тонкой коже, красноречиво говорят об обратном.
Мегере нравится. И ничуть не меньше, чем мне. Я чувствую это. Без слов. Без пояснений. И уверен, она тоже чувствует, как взрывается воздух в пространстве между нами, невидимыми искрами пощипывая всю поверхность кожи.
–Если я тебе настолько неприятен, то оттолкни меня. Сам я этого сделать не могу,– на полном серьёзе произношу я возле её приоткрытого рта и на всякий случай готовлюсь в любой момент ощутить толчок.
Но его не следует. Веро́ника не отталкивает. Она вообще старается не соприкасаться со мной, впечатываясь в стену так, словно жаждет пройти сквозь неё. И глазками своими изумлёнными хлопает, в которых переливаются все оттенки серого, разбавленные всего одним немым вопросом.