Мы вместе «До», а как жить «После»?

Наконец выдохнула. Звуки стали возвращаться. Но туман в голове не рассеивался. Что. Это. Было?
— Э-э… Это как бы чё такое было? — задала тот же вопрос Кира.
Я повернула голову на её голос. Золотарёва стояла с глазами больше, чем любимые мамины винтажные тарелки. А Шилов по-прежнему сидел на полу. Только локоть поставил на согнутое колено и оперся своим острым прыщавым подбородком на кулак. Наблюдал за нами с Антиповым! Как кино смотрел! И не только он. По углам, глазея на меня, перешептывались однокашницы.
Я ринулась на улицу. Быстрее, быстрее на воздух!
— Ма-аш! — нагнала меня подруга. — Чё он сказал, я не расслышала?
— Кажется, я буду восьмой, кто свинтит отсюда, — буркнула я и на ходу обернулась на здание лицея: — Из-за некоторых!
Но Шилов вряд ли слышал.
Эти королевичи появились у нас два года назад. И с тех пор из лицея ушли семь учеников. Семь! Совпадение? Не думаю. Всё из-за них. Потому что здесь – хотят учиться, здесь – престижно учиться, и просто так по своей воле отсюда не уходят.
Весь вечер обсуждали с Кирой по телефону возможные повороты сюжета. Может, не так страшен черт, как его малюют? Хотя кого я пыталась обмануть? Эта компания и за меньшее людей изводила, а тут такое — пощёчина королю!
– Да-а-а, Маш, попала ты, – вздыхала Золотарева. – Два года мы шкерились от них, изображая невидимок, а тут такое…
— Думаешь хана мне? Теперь я новая мишень? — перевернулась на живот, задрав скрещенные ступни вверх.
— Ничего я как бы не думаю. Если бы мажор хотел тебя прибить, то сделал бы это сразу, — подруга ойкнула и выругалась на младшего брата: — Лёнька, а ну свали к себе в комнату! Не мешайся!
— Шилов, гад… — перевернулась на спину и уставилась на потолок. — Я так мечтала, что год пройдет без эксцессов. Выпустимся и эти рожи больше никогда не увидим.
— Многие с тобой бы поспорили, – хихикнула Кира. — По большей части все девчонки лицея хотели бы быть к ним ближе. И не просто, Маш, а очень. Так, чтобы как в переполненном автобусе: прижало намертво, расплющивая физиономию по стеклу. И, разумеется, навсегда.
— Вот дуры… От подобных Антипову и его дружкам надо держаться подальше, чтоб целее остаться.
— На вкус и цвет, Машунь, все фломастеры разные, — издевалась подруга.
— Не в данном случае! – запальчиво высказалась я и села, подтянув колени к подбородку. — Как вспомню Петю из 10 “Б”, так вздрогну. Они ж его шпыняли без передышки, пока он не перевелся. А еще… двух друзей из 11 “А” ... Помнишь? В прошлом году выпустились? Как их близнецы били… капец. До больнички довели планомерно.
— Маш, девочек они не бьют, — Золотарева явно решалась поведать мне что-то особенное, и у меня все нутро холодом сковало. — Они их имеют дружной компанией. Думаешь из-за чего сбежали Лиля и Олеська?
— Боже, – простонала я, откинувшись затылком на спинку. — Это же бесчеловечно… Кир, я так боюсь, что у меня внутри все переворачивается.
Многие задавались вопросом, почему наглецов не наказывали за проделки, только ответ на поверхности: у всех четверых родители «шишки». У Антипова связаны с нефтянкой, но это тайна за семью печатями. Как-то Любочка, наша староста, решила уточнить эту информацию у самого «фигуранта», так домой после того разговора провожали ее чуть ли не всем классом. Мало того, что Антипов бедняжку до слез довел, так ещё и очки ее раздавил, пообещав, что следующей потерей будет нос любопытной. У Ежова в министерстве, а у близнецов дипломаты. Во как…
Короче, против них вряд ли вообще кто-то попер бы. Как говорила наша уборщица тетя Света: “ Понарожали говнюков, а мы, простые и добрые, мучаемся”.
Несправедливо.
Как же страшно идти завтра в лицей, капе-е-ец…
    
Глава 3
На следующее утро я не желала идти на учебу. Хоть режьте! Я готова умолять родителей забрать документы и перевести меня в обычную школу. Историю можно дополнительно изучать с репетиторами, для этого нет необходимости держаться за дорогое учебное заведение. Есть еще один плюс — школа во дворе нашего дома. Красота! Но, посмотрев на маму, поняла, что пока не готова шарашить её необъяснимыми желаниями. С ней надо по-особенному. С подходом в нужный момент, под настроение. Сейчас — не лучшее время.
На учёбу я брела. Медленно, как на эшафот, воруя у времени хоть немного до наступления казни. Настраивалась на то, что даже пока представить не могла. Может, Антипов ударит в ответ, или унизит… Всякое возможно. Я свое мнение о подобных особях сложила давно и повода менять его не видела. И мне было до жути боязно. Нет, не от грозящей расправы. Я боялась еще раз взглянуть в его глаза. Не говоря уже о прикосновениях.
У ворот лицея я блаженно выдохнула. На крыльце никто не маячил, а значит, акт расплаты откладывался. Надолго ли? Если Антипов пылал праведным гневом, то точно бы поджидал на входе. Спустить с лестницы такую дуру, как я — идеальное утреннее развлечение для истинного мажора.
В вестибюле все радужные мысли вылетели из головы: на подоконнике напротив входа сидел он. Рядом тусовалась и свита. Близнецы что-то разглядывали в мобильнике, Ежов — в окне. В голове загудело, во рту пересохло, а между лопаток запекло так, будто ко мне факел поднесли.
Подавив секундное оцепенение, я мысленно перекрестилась и засеменила к лестнице на второй этаж. Боже, почему при всём научном прогрессе до сих пор не изобрели шапку-невидимку?
— Эй! —окликнул голос. Громко, до унижения вальяжно. — Сюда иди.
Я застыла. Потом словно сам чёрт стал управлять мной. Многозначительно посмотрела по сторонам и постаралась сделать непонимающее лицо:
— Юноша, это вы мне?
Ой-ё-ё, что ж я творю-то!
Близнецы оторвались от телефона и, глядя на Антипова, заржали:
— Юноша. Кавалер, блять.
Королевич зыркнул на них, Звягинцевы захлопнулись.
— Тебе. Барышня, — еще громче пробасил Антипов, и по гулкому вестибюлю прокатилось эхо. — Оглохла? Сюда, я сказал.
Из меня вновь заговорила моя мама:
— Непозволительный тон для разговора с дамами, Алексей!
Звягинцевы просто согнулись от хохота.
— Она походу под чем-то, — расслышала я уже на лестнице.
Да, мне дали уйти. Точнее, даже не останавливали, не гнались за мной. Оказывается, мажорчика можно придавить великим и могучим русским. Так-то, Лёшенька!
Лёшенька… Лёша… Я несколько раз произнесла это мысленно, словно пробуя на вкус. Странно, раньше мне это имя не нравилось…
Две следующих перемены меня никто не подкарауливал. Ха, съел! Потому что двух слов не может связать. Да и с чего я решила, что он будет мстить? Всё, на что он способен — рявкать, как быдло, и то при своих дружках. «Я сказа-ал», «Сюда». Ага. «К ноге!» ещё б приказал. Хотя… Лучше не мелькать перед его глазами. Глядишь, через неделю все устаканится. За месяц забудется. А к Новому году не вспомнится ни разу. К тому же я извинилась сразу.