Полный нокаут (ЛП)

— Что? — Я снова смеюсь. — Я же не кричу об этом во всю глотку.
— Хватит! — резко шепчет она. — Я не хочу, чтобы кто-то еще слышал.
Мучить ее слишком весело. Так было всегда. Мне нравится ее реакция и страсть, которую это в ней пробуждает. Чувствуя себя довольно игриво, я говорю:
— Мне не нужно им ничего говорить. Мы останавливаемся в одном и том же отеле, уверен, что они сами тебя слышали.
Оливия бросается вперед, резко сокращая расстояние между нами, и я ныряю в сторону. Она нападает на меня снова и снова, и я позволяю ей гоняться за мной по клетке. Пол качается под моим весом с каждым шагом в том же темпе, что и моя грудь вздымается от дыхания. Вскоре другая сторона клетки оказывается в пределах досягаемости, и в последнюю секунду я делаю шаг в сторону и разворачиваюсь, хватая Оливию за руку. Она наполовину визжит, наполовину давится испуганным смехом, когда я разворачиваю ее и прижимаю спиной к клетке. В моих руках ее запястья кажутся крошечными, и я сжимаю их, когда вдавливаю ее тело в сетку, заставляя зеленые глаза жены искриться.
— Может быть вы двое прекратите? — кричит Дэррил, но мы не обращаем на него внимания, окруженные нашим собственным маленьким пузырем.
— Как ты так быстро двигаешь своим большим телом? — спрашивает она, хихикая. Ей все равно, что я горячий или потный. — Сет Марк настолько потрясающий, что даже бросает вызов гравитации.
— Не без невероятного мастерства, вот что я тебе скажу.
Она закатывает глаза.
— Это та часть, где ты пытаешься соблазнить меня своими ранее упомянутыми навыками?
— Мне не нужно пытаться что-то делать. Я могу сказать одиннадцать слов прямо сейчас, и ты будешь есть с моей ладони.
Ее грудь поднимается и опускается напротив моей. Быстрое дыхание — одно из ее любимых движений. Я так понимаю, она приняла мой вызов.
— Ты ведь помнишь? — спрашиваю я, наклоняясь губами к ее уху. — Что я сделал с тобой тогда в клетке?
Ее дыхание сразу же становится теплее на моей шее, и я чувствую, как мышцы на ее запястьях сжимаются и расслабляются. Я даже слышу, как она сглатывает.
— Я помню, — наконец шепчет она, прочищая горло.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. Ее веки отяжелели, губы невероятно влажные, и я торжествующе улыбаюсь.
— Как я справился?
— Я… Я ни капли не тронута, — лжет она. Я чувствую, как она сжимает бедра вместе. — Я выиграла.
Лгунья. Я крепче сжимаю ее запястья.
— Ты лжешь.
Уголки ее розовых губ изгибаются, и она невинно моргает.
— Как ты можешь это доказать?
— Твои слова могут говорить одно, милая, но твое тело говорит другое. — Я ухмыляюсь, бросая взгляд на ее грудь. — В следующий раз, когда ты захочешь солгать о том, что тебя возбуждает, не надевай тонкий спортивный бюстгальтер. Твои соски торчат сквозь него, будто его нет и вовсе. — Она опускает взгляд и давится смехом.
— О, Боже. — Она смотрит на меня, и ее лицо снова краснеет. — Мое собственное тело предает меня.
Я отпускаю одно из ее запястий, чтобы обхватить грудь, заставляя все ее тело напрячься. Я позволяю своему большому пальцу скользнуть по ее скрытому за одеждой соску, и у нее перехватывает дыхание. Улыбка исчезает с ее лица, когда ее глаза встречаются с моими. Я знаю этот взгляд. Взгляд чистого животного желания. Вот мы и делаем то же самое, с чего начался эпический трехчасовой сеанс траха прошлой ночью. Только здесь я не могу взять ее сзади, на спине или позволить ей сесть на меня сверху. Мои возможности ограничены… Я ненавижу, когда мои возможности ограничены.
— Они преданы мне, потому что я хорошо к ним отношусь, — говорю я с едва заметной ухмылкой.
Оливия отклоняется от клетки, приближая свой рот ближе. Она целует меня, нежно прижимаясь своими губами к моим, и все мое тело замирает. В моей голове не мелькают мысли, мышцы не напрягаются, а мой желудок не урчит. Все, что я слышу — это ровный стук своего сердца. Затем звонит ее телефон, и все мои предыдущие мысли возвращаются. Тренировки, Дон и еда — все это, кажется, имеет значение теперь, когда ее губы не на моих губах. Я отпускаю ее и позволяю порыться в кармане шорт в поисках телефона. Она достает его, нажимает на экран и подносит к уху.
 
— Алло? Привет, Мэдди…
Я складываю руки на груди и наблюдаю за выражением лица Оливии в поисках любого намека на то, почему моя сестра звонит именно ей.
— Спроси сама, — говорит она. — Ты же знаешь своего брата.
Оливия протягивает мне свой телефон, но я его не беру.
— Чего она хочет? — спрашиваю я.
Она сует телефон мне в руки.
— Поговори с ней и узнаешь.
С тяжелым вздохом я беру телефон и подношу его к уху.
— Да?
— Сет! — Она приветствует меня с наигранной радостью. Что-то определенно происходит. — Как проходит тренировка?
— Хорошо.
В телефоне тишина, и через несколько секунд я слышу, как она прищелкивает языком.
— Ну-у, — неловко протягивает она. — Слушай, Кай играет в этом баре…
— Нет.
— Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать.
Я качаю головой.
— Не сказать, а спросить. Ты собираешься спросить, не хочу ли я прийти и посмотреть, как твой парень играет в баре. Мой ответ — нет.
Конечно, она должна была знать это, прежде чем спросить меня. Она знает, как я отношусь к Каю. Он мне не нравится, никогда не нравился. Он крутой панк в группе, который трахает мою младшую сестру.
— Он берет пример с тебя, ты же знаешь. Самое меньшее, что ты можешь сделать — это притвориться, что тебе не все равно.
Он берет с меня пример? Нет. Он боится меня, потому что я вышибу из него все дерьмо, если он причинит боль моей сестре. Я мог бы сказать ей, что… Вместо этого я держу рот на замке. Если я скажу Мэдди, что она не должна быть с Каем, она только сильнее захочет его.
Мэдди выдыхает.
— Пожалуйста, Сет. Для меня очень важно, чтобы ты пришел.
— Ты когда-нибудь спишь? — спрашиваю я, запуская пальцы в волосы. Она хихикает, когда я смотрю на Оливию.
Но если серьезно, то Мэдди бодрствует двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, клянусь. У нее всегда что-то происходит.
— Это Вегас, Сет. Зло не дремлет.
Оливия взволнованно грызет ноготь на указательном пальце, ожидая моего ответа. Бог знает почему, ведь у нее все еще похмелье после прошлой ночи, но похоже, что она хочет пойти. Я приготовил ей завтрак, и ее чуть не вырвало на кухонную стойку. Она поднимает брови, и я выдыхаю. Я собираюсь согласиться. Проклятье. Я знаю, что я… Я ни в чем не могу отказать Оливии.
Вздыхаю.
— Где? — спрашиваю я.
Она подавляет визг.
— Это в «Клетке». Официальном баре MMAC.
Я закатываю глаза.
— Ну и дела, интересно, чье имя он назвал, чтобы получить эту работу?
— Мое… И твое имя немного помогло, спасибо.
Я выдыхаю, качая головой.
— Время?
— Восемь тридцать.
— Мы придем, но только на час. Ты знаешь, я не думаю, что у его группы есть какой-то талант.
Оливия наклоняет голову, и ее длинные шоколадные волосы падают еще ниже на плечо. Она думает, что я несправедлив, но она увидит. Группа Кая — отстой. Когда я думаю об этом теперь, то понимаю, что даже не знаю их названия.
— Спасибо, брат!
И она вешает трубку.
Я возвращаю Оливии телефон, и она засовывает его в карман. Я кладу руки на бедра, когда она подходит ближе и обнимает меня за шею. Мне не требуется много времени, чтобы пригнуться и обхватить ее за талию.
— Ты хороший брат, — говорит мне Оливия, притягивая мой лоб к своему. — Мэдди любит тебя.
— И я люблю ее, но понятия не имею, почему она продолжает встречаться с этим мудаком.
— Уверена, что он не так уж плох, — настаивает она, целуя меня в губы. — Ты просто защищаешь свою сестру.
— Увидишь сегодня вечером. У него такие голубые глаза-бусинки, которые прилипают ко всему, что в юбке, так что надевай джинсы. Свободные.
Она смеется, обнимая меня.