Мажор и Отличница (СИ)

Так как после пар мне назначено адское рандеву. В некой пугающей Аудитории А51. С одним самоуверенным гадским старшекурсником.
Идти туда нет никакого желания.
Вдруг это его тайное логово, где он частенько практикует свои непотребства?
Пририсовываю кошачьи ушки к голове антагониста самодельной манги и удовлетворенно смотрю на получившееся изображение.
— А что ты рисуешь? — заинтересованно шепчет Катя, умело вытягивая шею в сторону моего рисунка.
— Врагов отечества. — серьезно поясняю, заблаговременно закрыв альбом от любопытных глаз подруги. — Помогает лучше усвоить новый материал.
— Да? Интересный какой подход, — задумчиво произносит однокурсница и начинает тут же рисовать цветочек на полях своей тетради.
Математический анализ следует сразу после истории.
Здесь тоже всё довольно плачевно.
Профессор хоть и заинтересован в своем предмете, но все детальные объяснения он проговаривает в редкие минуты, когда стоит к нам спиной и чертит сложные схемы на доске.
Ничего не имею против его интим-встреч с доской, только проблема в том, что мужчину банально не слышно. Едва он отворачивается, тут же убавляет звук своего голоса и будто шепчет что-то себе под нос.
К тому же его довольно крупное телосложение не оставляет никакой возможности разглядеть, что и в какой последовательности он рисует.
Попытки переспросить Игната Львовича откровенно нервируют последнего, вызывая на лице профессора горестно-снисходительное выражение, сопровождаемое частыми саркастичными вопросами:
— Да что непонятного? Вот же все подробно нарисовано. Неужели нынче первокурсники такие… непонятливые.
— Мне кажется, он считает нас тупыми. — оскорбленным шепотом информирует меня подруга.
— Думаю, тебе не кажется. — разочарованно вздыхаю я.
Потрясающе. Нет слов.
И вот об этом месте я мечтала, надеясь, что здесь даже стены пылают знаниями?
Лучший вуз…
Ага…
Лучшие преподаватели…
Где…
Если так и дальше пойдет, я начну сильно сомневаться в смысле лекций как таковых…
— Говорят, он очень лоялен к тем, кто не пропускает его пары, — до моих ушей долетает шепот длинноволосой Тины, обращенный к двум её подружкам. — И даже склонен ставить автоматы.
Не то чтобы я намеревалась начать злостно пропускать занятия, но теперь в отсутствии пропусков появился хоть какой-то смысл.
*
К кабинету, в котором должно состояться первое занятие по английскому языку, я иду с тяжелым сердцем. А ещё с грузом скучных воспоминаний и мешком разочарования от предыдущих лекций. Катя, в отличие от меня, владеет магией нескончаемого позитива. Успевая улыбаться каким-то проходящим мимо нас старшекурсникам, подруга усиленно пихает меня в бок:
— Не ходи такой хмурой и чаще улыбайся. А то к нам никто не подойдет.
— А зачем кому-то к нам подходить? — недоумеваю, потирая пострадавшую сторону.
Пихается она знатно. Надо бы следить за ее руками и вовремя отступать на шаг. Иначе папа обеспокоится, откуда у дочери синяки.
— Чтобы познакомиться с двумя такими очаровашками, как мы, начать за нами бурно ухаживать и звать на страстные свидания.
— Ой, мне этого счастья не надо. — придав лицу еще большей угрюмости, заверяю я.
Но Катя хитро ухмыляется, оценивающе проходится по мне взглядом и выносит удовлетворяющий ее вердикт:
— Хотя, знаешь, ты и в угрюмом состоянии милашка. Прямо так и хочется потискать! Так что в любом случае нас ждёт феноменальный успех!
— Ага, как же. — настороженно отвечаю, пока мы входим в нужный кабинет, и философски поясняю. — В мои планы входит феноменальный успех в учебе.
— Свидаааания, — томно шепчет в ответ подруга.
Аудитория довольно быстро заполняется однокурсниками. Все потихоньку рассаживаются по местам, достают тетради и ручки.
Я авансом готовлюсь страдать по Светлане Петровне и рисовать дальше новую мангу, как меня встречает приятный сюрприз.
Мисс Алёна — а именно так просит к ней обращаться наша молодая преподавательница — оказывается какой-то невероятной зажигалочкой. Она способна и весело проверить словарный запас каждого студента в группе и при этом интересно рассказать новый для усвоения материал.
 
Пара пролетает весело и чересчур стремительно, словно несколько ярких озорных минут. Первый раз с начала учебы мы всей группой блаженно улыбаемся, покидая аудиторию.
Я настолько переполнена впечатлениями, что забываю о договоренности. И лишь около самого выхода из университета вспоминаю о назначенном мне не воодушевляющем рандеву.
Душевно прощаюсь с Катей. Неизвестно, когда еще увидимся после сегодняшнего. Но, в отличие от меня, она совершенно неверно расценивает ситуацию. Узнав куда, а главное, на встречу с кем я направляюсь, начинает оживлённо предлагать мне зеркало, расческу и новую помаду, которую она еще ни разу не использовала.
Максимум, на что я способна — это посмотреться в зеркало, чтобы убедиться, достаточно ли воинственно выгляжу. И не дергается ли предательски глаз? Потому как внутренне всё немного полыхает от волнения.
— Ты чудесно выглядишь! — не помогает подруга. — Очаровашка.
Расческа формата «мини-раскладушка», сразу мимо. Такой не проткешь врага.
А помада слишком яркого алого цвета, для боевого раскраса не подойдет.
Но ничего, я смогу постоять за себя.
  
Глава 8
 
Путь до дверей злосчастной аудитории видится мне безжалостным испытанием на прочность. Словно я иду сквозь дремучий лес по одной-единственной тропинке, вокруг которой скалятся чудовища. Проверяют, не передумает ли красная шапочка, не смалодушничает ли. Не захочет ли убежать от главного злодея, извращенца серого волка.
А ведь мысль броситься со всех ног к выходу и мчаться, не оглядываясь, настырно тарабанит в голове азбукой Морзе.
Три точки, три тире, три точки.
SOS
Ну вот зачем я понадобилась этому типу, помешанному на детской манге? Причём конкретно так помешанному.
Тот его бешенный взгляд в книжном магазине я до сих пор отчётливо помню. Этот имбецил даже имел наглость мне пару раз присниться. Правда, немного в странном амплуа, но я всё списала на травматизацию мозга в связи с перенесенным стрессом.
Тропинка заканчивается, предательски грохот сердца усиливается, а язык готовится к мгновенной атаке. У меня вообще с ним проблемы с самого детства. Довольно серьезные. Называются: словесное недержание. Я иногда просто не могу держать рот закрытым и вовремя смолчать. Вот не могу и всё тут.
Не то чтобы я намеренно желаю чихвостить всех отклоняющихся от правила писать «ча-ща» с буквой «а», но контроль даётся мне с трудом.
Временами никак не даётся, как бы я себя не уговаривала. И как бы сильно потом не жалела, сто раз повторяя в голове излюбленную фразу: «Стоило вовремя заткнуться.».
Шумно втягиваю воздух. Недружелюбно смотрю на номер той самой аудитории А51. Высоко поднимаю подбородок, прокручиваю в голове любимую песню, и со словами:
— I’m ready for the fight and fate¹, — захожу внутрь.
Но стоит сделать один единственный шаг, как воздух разрезается пополам холодным вопросом:
— Чего так долго?
Мой наставник стоит напротив окна. Спиной ко мне. И эта его долбанная спина слишком шикарно смотрится, обтянутая темной тканью, идеально сидящей на нем рубашки. На ногах черные джинсы.
Даю себе мысленную оплеуху при торможении глаз на заднице врага. Совсем сбрендила барышня.
Красавчик, то есть, я хотела сказать — придурок, начинает ме-е-е-едленно, ощутимо снобически, поворачиваться в мою сторону.
Тоже мне
сексуальный
слоумошнец в действии.
Оправдываться я, конечно, не собираюсь.
Главное, что пришла.
Но скрещивая руки на груди, зачем-то выдаю:
— Долго не могла найти нужную аудиторию.
— Топографическим кретинизмом страдаешь? — темная бровь по-царски поднимается.
Смотрит снисходительно и надменно.