Мы так не договаривались

Потрясенная жестокими словами, Леора отступила от двери.
— Я не шучу, учти.
Мгновение спустя раздался грохот трубки о рычаг, и скрип задвигаемого кресла поставил точку в финальной фразе. Леора стремительно развернулась, юркнула в кабинет Макса, едва успев прикрыть за собой дверь, и тут же услышала в коридоре шаги Тео. Идет сюда!
Леора, стараясь унять охватившую ее дрожь, упала в свое кресло и сунула блокнот в корзину для бумаг под столом. Ничего с ним не сделается. Ей хватило времени лишь на один глубокий вдох — и дверь с треском распахнулась.
— Макс на испытаниях? — без своей обычной улыбки бросил Тео.
Леора кивнула.
— Вы не могли бы какое-то время отвечать и на звонки в моем кабинете, пока я буду отсутствовать? Если позвонит моя жена Джилл, скажите ей, что я перезвоню, как только вернусь. Не соединяйте меня с ней. Разве что в самом крайнем случае.
Леора снова кивнула, надеясь, что он не заметит ее пальцы, дрожавшие от нервного напряжения, но Тео ничего не заметил. Он и на нее-то едва взглянул. Когда дверь за ним закрылась, Леора вздохнула с облегчением. Может быть, Макс заметит, в каком Тео состоянии, и вытянет из него правду. Она очень на это надеялась. Ей претила мысль передавать Максу подслушанный разговор.
— Ему не стоит знать, что я на такое способна, — пробормотала она, наклоняясь за блокнотом.
С удовольствием оглядев красиво сервированный поднос с горячим шоколадом, Леора наклонилась, чтобы его поднять. Макс опередил ее.
— Дай-ка я, — сказал он и подхватил поднос, успев перед этим прикоснуться к губам Леоры.
— Я думала, ты в гостиной.
— Я соскучился и пришел.
Она улыбнулась, радуясь той искренности, с которой он признавался в своих чувствах.
— Мне нравится твоя улыбка. — Он снова поцеловал ее, на этот раз крепче. Учитывая, что руки у него были заняты, на большее ему рассчитывать не приходилось. — И мне нравится отдыхать у тебя, особенно после такого трудного дня. Но завтра вечером ты должна позволить мне повести тебя в ресторан. Ты работаешь не меньше меня, и я против того, чтобы ты готовила каждый день на двоих.
Леора погладила его по щеке. Вечерняя щетина приятно колола ей ладонь.
— Мне нравится готовить для тебя, — мягко отозвалась она. — И ты ведь помогал. Не только готовил, но и убирал тоже.
Макс пожал плечами.
— Мне самому хотелось тебе помочь. — Он кивнул на поднос. — Как насчет шоколада? Я затопил в гостиной камин.
У Леоры от удовольствия засветились глаза.
— Я об этом не подумала.
Он самодовольно усмехнулся.
— Не можешь же ты все брать на себя. Не подкинешь сюда еще сладкий поп-корн?
Леора, смеясь, открыла шкаф.
— Какой же ты сладкоежка! — поддразнила она. Когда Леора обернулась, в кухне никого не было.
— Слышал-слышал! — крикнул Макс из гостиной.
Леора, все еще улыбаясь, последовала за ним. Гостиная благодаря усилиям Макса совершенно преобразилась. Бра по бокам диванчика были потушены, и просторную комнату освещали лишь мерцающие язычки пламени. Подушки, снятые с кресел, живописно разбросаны на ковре, перед самым диванчиком у камина. Макс сидел, откинувшись на груду подушек, и внимательно смотрел на нее, ожидая ее оценки. Леора встретилась с ним взглядом и почувствовала, как по спине пробежала сладкая дрожь предвкушения.
— Нравится? — тихо спросил он.
Она кивнула, не в силах ни отвечать, ни отвести глаз.
— Тебе страшно? Леора покачала головой.
— Не так, как ты мог такое подумать, — шепнула она.
Он улыбнулся, вздохнув свободно в первый раз с той минуты, как ему пришла в голову мысль создать в комнате интимную обстановку. Потом сделал приглашающий жест:
— Не присоединишься ко мне?
Леора замерла в нерешительности. Уверенность его жеста, нежность низкого голоса призывали ее довериться этому мужчине. Она шагнула к нему, и ее пальцы легли в его ладонь, словно нашли наконец родной дом. Он тихонько потянул на себя их сплетенные руки, и Леора послушно опустилась рядом с ним на ковер.
— Огонь и ты, — шепнул он, проводя свободной ладонью по блестящему шелку ее волос.
Его рука замерла на ее затылке, он осторожно притянул Леору к себе, больше не в силах терпеть искушения ее манящих губ. Когда ее розовый язычок знакомым нервным движением скользнул по нежным изгибам рта, Макс едва не застонал от нестерпимого желания. В Леоре все дышало чувственной невинностью. Она затрагивала самую глубину его души, вызывая такую нежность, какой он прежде не испытывал ни к чему и ни к кому другому.
Леора прочитала в его глазах желание. Она чувствовала, как его тепло обволакивает ее тело, заставляя его расслабиться и стать податливым.
— Поцелуй меня, — выдохнула она, мечтая о его прикосновении. — Я хочу этого.
Макс, как будто только и ждал призыва, наклонился к ней. У нее такие сладкие губы, а он не привык обходиться без десерта. Он вкушал. Он смаковал. Он растягивал удовольствие. Очень нежно, очень медленно его руки прижимали ее все ближе, пока наконец он не опустился спиной на подушки, заключив Леору в кольцо рук. Леора уткнулась в его грудь, прильнула сильнее. Ей хотелось быть ближе к нему, обнимать крепче, ощущать еще более тесную связь с ним.
— Макс! — простонала она, прислушиваясь к незнакомому чувству, охватившему ее, странному, почти болезненному томлению.
Макс поднял голову, всмотрелся в ее лицо. Он бы не простил себе, если бы напугал ее силой своей страсти.
— Скажи, чего ты хочешь, — шепнул он, не решаясь продолжить свои ласки.
— Не знаю, — едва слышно отозвалась она, теряясь в неизведанных ощущениях.
Ей не с чем было сравнивать, не на что опереться, кроме чисто теоретических знаний. Леора не ожидала столь сильных реакций своего тела на его прикосновения. Новый страх забрезжил в самых дальних уголках сознания. Она не в силах была вынести мысль, что не сумеет стать женщиной, достойной Макса. Она так хотела доставить ему удовольствие, но совсем не знала — как.
— Я не знаю, — повторила она с мукой в голосе, и все терзавшие Леору сомнения чередой промелькнули на ее лице.
Руки Макса дрогнули на ее тонкой талии. Он терял силы, сражаясь с желанием, когтями вцепившимся в него, словно безжалостный хищник. Никогда еще самообладание не давалось ему с таким трудом. Он собирался лишь приоткрыть перед ней сладостный мир, который однажды будет принадлежать им, но боялся все испортить.
— Извини, малышка, — шепнул он. Ему хотелось зажмуриться, чтобы не видеть страха, выплескивающегося из ее глаз. — Я не хотел торопиться. Правда. Скорее я отрублю себе руку, чем обижу тебя.
— Я не боюсь, — сказала Леора и прикоснулась к его лицу, будто подтверждая этим жестом свои слова. — Не тебя. Честно, — быстро добавила она в ответ на его недоверчивый взгляд. Не увидев в его лице облегчения, она сделала то, чего никогда не ожидала от самой себя. Взяла его руку, оторвав ее от себя и стараясь не обращать внимания на озноб, пробежавший по телу, когда его тепло исчезло. А потом, поймав его ладонь, опустила на свою грудь. — Я н-не тебя б-боюсь, Макс. Притронься ко мне. Я п-просто хочу чего-то м-мне неизвестного. Я н-не знаю, как д-доставить тебе радость.
Макс вглядывался в ее повлажневшие глаза, свидетельствующие о том, что слезы уже близко.
— Как доставить радость мне? — Он провел по ее груди нежными, теплыми пальцами, а потом поднес ладонь к ее лицу, к губам, слегка припухшим от его поцелуя. — Ты доставляешь мне радость уже тем, что разрешаешь обнимать тебя. Ты доставляешь мне радость всякий раз, когда улыбаешься. Когда твой голосок спотыкается, говоря о том, что ты нервничаешь и напугана, но все равно стараешься быть храброй. В тебе нет ничего, что не доставляло бы мне радость.
Леора улыбнулась. Его слова тронули ее до слез. Никогда больше она не будет испытывать рядом с ним страха! Просто не сможет. У этого человека слишком чуткая душа, слишком любящее сердце, чтобы он мог обидеть ее или причинить ей зло.