Кремлевские звезды (СИ)
Работяг мне нашёл физрук. Летом он обычно вкалывает в стройотряде или в бригаде шабашников. Иногда зарабатывает неплохо, иногда — очень хорошо, а иногда не зарабатывает вообще — то густо, то пусто. Но связи в мире теневого строительного движения у него имеются хорошие. Крепкие.
Поэтому он с радостью взял на себя не только поиск бригады, но и управление ею. Рабочих он подобрал приезжих, тех что в конце сезона разъедутся и не будут представлять угрозу секретности нашего объекта.
Схрон для оружия, сейф для денег, место, где можно залечь на дно, не связанное ни с кем из нас. Пока я мотался по столицам, новосибирскам да прибалтикам, Платоныч при помощи Гены Рыбкина приобрёл два дома, тех самых, что мы недавно смотрели.
Нотариус оформил сделку на покупателей на основании выданной им же доверенности. Для регистрации в исполкоме этих доверенностей тоже хватило. Лиц, на которых выставляли доверенности, подобрал Гена, как и нотариуса. Всё прошло гладко и без вопросов, а главное, как говорится, все довольны, а концы в воду.
Дома находятся в шанхае за вокзалом, неподалёку от убогого краснокирпичного дворца цыганского барона, гаражного кооператива и базы. Улица здесь оживлённая, сутра до ночи по ней громыхают грузовики, везущие в город и из города стройматериалы, продовольствие, сельскохозяйственные, промышленные и все другие виды товаров.
Первый домишко у нас плохонький да бедненький, заброшенный, покосившийся, лихим людям неинтересный, взять в нём нечего. А тот дом, что находится через пустырь от этого, выглядит совершенно обычным. Дом, как дом, тут все такие. Правда вокруг него пустырь и нет соседей, глуховато, жить некомфортно, но кто на это посмотрит.
И ещё не слишком удобно, что стоит он позади базы стройтреста, как раз там, где постоянно крутятся фуры с грузами. Вечный грохот и запах соляры. Правда для нас это, как раз, преимущество, ведь это значит, наши собственные машины совершенно не будут бросаться в глаза и вызывать ненужные вопросы у соседей.
Ну а грузы, в случае необходимости, будут переноситься через заросший и превратившийся в непролазные кленовые джунгли пустырь за забором.
Паша Круглов в моё отсутствие устраивается водителем на швейку. Игорь Зырянов, поскольку официально не имеет возможность управлять машиной, получает должность референта директора. И поскольку, я прям чувствую, у нас с ним рабочие интересы вечно будут совпадать, я всегда буду рад его подвезти. Так что у Скачкова должности помощников всё ещё остаются вакантными.
Выбить себе персональный автомобиль оказывается очень непросто. Кое-как директор получает из министерства разрешение на дополнительный машину. Разумеется о персональном закреплении за мной и речи быть не может, так что видавшая виды раздолбанная двадцать четвёрка получает статус дежурного авто, но по негласному распоряжению использовать её сможет только комитет комсомола, то есть я и никто другой.
Все эти утряски и кадровые перестановки происходят во время моего отъезда. А теперь, вернувшись, я ставлю задачу шабашникам. Работают они быстро и получают деньги налом. Всем хорошо, ещё бы бетон быстрее схватывался.
— Копайте, братья, копайте, — говорит им физрук.
Я жму ему руку и еду к Платонычу. Сегодня-завтра прибудет арсенал. Временно его разместим во втором доме, в офисе, так сказать, но работы нужно заканчивать как можно скорее.
Платоныч варит кофе и накрывает на стол. Элегантно, как он умеет.
— А где Андрюха? — интересуюсь я.
— К барышне пошёл. У них сейчас очень активно дружба развивается.
— Дело молодое, — улыбаюсь я.
— Это точно, — смеётся Большак, намекая, что и сам-то я ещё не слишком стар, внешне по крайней мере.
Ну да, это правда.
— Завтра выдаём первую партию коньяка, — говорит дядя Юра.
— Помню, как же, — киваю я. — У нас же завтра в казино презентация. В лучших традициях капиталистического будущего. Боюсь, как бы Печёнкин не сгорел от неконтролируемого потребления халявы.
— Презентация… А ты сам, Егор, за капитализм или против? — спрашивает Большак. — Не пойму я как-то.
— Я, как ни странно, против коррупции, дядя Юра. И против превращения государства хрен знает во что, в набивание собственных карманов, понимаешь? Вот мы самолёты делаем?
— Делаем, — соглашается он, разливая кофе.
— А потом перестанем. Боинги и Эйрбасы заплатят каким-то типа ответственным лицам и они заявят, что мол наши производства морально устарели и нам дешевле и правильнее их не развивать и не совершенствовать, а закрыть и покупать готовые самолёты за границей. Представляешь?
— С трудом, честно говоря.
— Вот именно, с трудом. Это лишь один из миллиона примеров. Я, естественно, упрощаю, но смысл от этого не меняется. Будем продавать энергоресурсы, а всё остальное купим, у нас же ресурсов дох*я, правда? Прошу извинить за бедность речи. Ну, а когда трубу нам обрежут и обложат санкциями мы что будем делать? Правильно, вот тогда и начнём всё развивать, а пока гром не грянет беспокоиться не о чем. Это я к чему? А к тому, что не хочу снова этот стыд, хочу по-другому. И дело здесь не в том, капитализм или социализм, мы и то и другое так извратим, что любо дорого. У нас так-то ни того, ни другого и не было никогда. Капитализм, конечно, более жизнеспосо…
Я не успеваю закончить мысль, потому что заходит Трыня с совершенно счастливым лицом, так что смущать его апокалиптическими картинами будущего даже совестно становится.
— Как там красавица твоя поживает? — спрашиваю я.
— Нормально, — широко улыбается он.
— Ну, за счастье наших детей! — усмехаюсь я и поднимаю чашку кофе.
На презентацию коньяка я еду на скачковской двадцать первой, потому что моя служебная настолько убитая, что мне приходится раскошелиться на ремонт и восстановление приличного внешнего вида.
Разумеется, оплачиваю весь ремонт я сам, из собственного кармана. Реконструкция проходит в гараже в деревне Красной. Этим занимается Пашка и обещает более-менее приличный результат. Ну а пока моя чёрная волжанка омолаживается, я ношусь на скачковской.
Здесь уже стоит «Алтай», один из двух выбитых для меня Печёнкиным. Пока он, Печёнкин то есть, не сорвался с крючка нужно его использовать по полной и постараться зацепить ещё крепче. Второй аппарат я хотел отдать Платонычу, но он отказался, поскольку проводит в машине совсем мало времени. Стало быть, телефон будет простаивать. Поэтому мы решили поставить его в машину к Скачкову. Один ему, один мне.
Скачковская тачка благодаря этому автоматически превращается в передвижной командный пункт. Тимурыч, кстати тоже время зря не терял и обивал пороги в горкоме. Благодаря этому, под его началом оказался не только отряд юнармейцев-школьников, но и объединение для молодёжи от семнадцати лет на базе ДОСААФ и частично военного училища.
Джинса прёт, хоть продажи мы ещё и не начинали по сути, лишь пробно выбросили в нескольких сельпо по области, выдав за «костюм брючный, Чехословакия». Коньяк тоже пошёл, а вскоре и виски начнём выдавать, как только Док закончит свои эксперименты.
В казино сегодня оживлённо. Слухом земля полнится, вот народ и собрался на неведомую презентацию. В условиях дефицита пропагандировать товар, который днём с огнём не найдёшь, довольно странно, конечно. Но сегодня мы просто познакомим народ с новым для нашего рынка напитком.
Сомелье, привезённый специально из Москвы, предложит всем желающим по одному глотку и расскажет насколько «Курвуазье» прекрасный, замечательный и просто потрясающий коньяк. Тут уж, какие этикетки нашлись в нужном количестве, то и производим, притом, что коньяк действительно очень хорошего качества. Вот такое тут у нас бутлегерство.
Первым, кого я встречаю, оказывается Печёнкин. Ну, как без него-то?
— Здрасьте, Глеб Антоныч, — приветствую я его.
Он кривится и морщится, будто лимон съел:
— Здорово, Брагин.