Сержант и корона (СИ)

  
Сержант и корона.
   
Глава 1. Соло для снайпера.
 
Сержант Воронов. 
С первыми каплями дождя Ворон понял- все, сегодня последний день. Не крайний – именно последний. Крупные, словно вишни, капли вовсю молотили по штормовке, делая груз и одежду заметно тяжелее. Хрусткая раньше хвоя теперь бесшумно и мягко пружинила под берцами и все чаще хлюпала и чавкала. Заплутавший в кронах ветер нес запах ели, сырости, свежести и новой жизни. Только вот для Ворона все уже было закончено. Впрочем, всерьез выжить после этой акции Воронов и не рассчитывал. Группу штрафников списали, отправив на самоубийство- но он и этому был рад. Увидеть небо без клеток, вдохнуть такой пьянящий и желанный запах леса и свободы. Сделать что-то важное. Пусть и напоследок.
Когда человек, подло и дико обокравший твою Родину, уезжает в страну продажных законов и на украденные деньги начинает кампанию по обливанию грязью этой самой обворованной Родины- это плохо. Плохо для Родины, плохо для ее репутации. Если же вдруг этого человека заставляет раскинуть мозгами пуля калибром двенадцать и семь десятых миллиметра- это хорошо. Хорошо для репутации. И для Родины хорошо. Это справедливо. Только вот справедливость- удовольствие очень дорогое.А потому баксами и прочей подобной макулатурой за нее не расплатиться. Не расплатиться даже чистым золотом. Кровь и жизнь- вот валюта абсолютной ликвидности. Оплачивают такие счета своей и чужой кровью. И жизнью. Сегодня на кассе лежали жизни Ворона и его лучших друзей. Единственных настоящих друзей. И расчет уже шел полным ходом. Из полного отделения их осталось всего двое.
Все и так было не просто- потом и вовсе пошло наперекосяк. Цель сактировали безупречно. Объект банально подставился – сам вдруг вылез из стальной скорлупы и Ворон, который вел его в прицел, отстрелялся на кураже. Расстояние было еще слишком велико, но он снайперской своей печенкой вдруг почувствовал, что ляжет как надо. И легло, еще как легло! Охрану, считай, переиграли вчистую, не пролив напрасную кровь. По негласным законам наемников им должны были дать уйти. С шумом, стрельбой, погоней, даже кровью - но без потерь. Наемники убивают ради денег, а не ради мести. Да и какая тут может быть месть- и те и другие профессионалы. Делают свою работу – просто сегодня одни из них оказались лучше. Или удачливее. Так за что мстить? Так рассудили бы мудрые азиаты. Но наняты были чертовы наглосаксы – стремясь отработать щедрый гонорар, а может, и действительно почувствовав себя оскорбленными – они воевали по-настоящему. Когда залпом тяжелого выбили Ганса и Татарина – Ворон огрызнулся. Огрызнулся всерьез. Пятеро диких гусей, или кто они там были, отправились к своим верхним людям в поля вечной охоты. Наглосаксы не только не поняли намека- они совсем озверели. И звереют вот уже восьмые сутки. За Татарином и Гансом ушли еще трое. У наглосаксов потери приближались уже к пятому десятку- убегать всегда легче. Совсем кисло стало, когда подключились вертушки- укрыться от них в зеленке было не так уж и трудно, а вот то, что наглам регулярно подбрасывали продукты и боеприпасы- это раздражало. Нельзя сказать, что отделение нуждалось в боеприпасах или голодало- успели подхватить снарягу выбывших. Но на надеждах измотать противника и уйти можно было смело ставить крест. Пять раз летучие делали высадку десанта по ходу движения- и каждый раз удавалось сделать петлю, а иногда и неплохо проредить самих этих высаженных. Но каждый раз прыгуны соединялись с основной группой загонщиков. С тупостью и настырностью английского бульдога наглы все перли и перли по следу. Отправляя раненых и вымотанных в тыл вертушками и не сбавляя темпа.
Происходящее никак не укладывалось в привычную логику. Вертолеты, орды преследователей –все это стоило просто нереальных денег. Тратить такие ресурсы ради поимки обычных киллеров? Глупо и нерационально. Дорого- одно это должно было остановить наглов. Всегда останавливало. Но не в этот раз. Не остановило. Впрочем, очевидно, что по объекту предоставили лишь необходимый минимум информации. Так что вполне возможно, что пустить группу ликвидаторов в расход для наглов теперь действительно дело чести. Не могут они позволить себе потерять лицо перед работодателем.
 
К вечеру восьмого дня янкесы здорово поумнели- определив примерно местонахождение остатков отделения Ворона десант выбросили по периметру километров в десять и сразу четыре группы. Наученные, работали парой- один крылатый выбрасывает, второй прикрывает.Ворон скрипел зубами от бессилия, но любая его активность была бы гарантированной смертью. Впрочем, как не кинь- всюду смерть- он видел ее теперь абсолютно отчетливо. Была у него такая особенность – чуять беду. Мог накаркать. Иногда даже прислушивались. Вот теперь и себе накаркал. Единственный оставшийся напарник- Орфей – на коротком привале выключился и не включился обратно. Насмешка судьбы- он не был даже ранен, вывернулся из под огня без единой царапины, десяток покойных янкесов уверенно мог записать на свой счет- а вот поди ж ты. Восемь суток изнуряющего, почти круглосуточного, бега – и все. Упал и уже не встал. Бензин закончился… И теперь смертельная ловушка разворачивалась только ради одного. Осознание неизбежного не обессилело Ворона. Напротив- он стал вдруг дико оживленным и деятельным. Едва сошла ночная мгла, Ворон стал готовить место последней битвы.
Полтора десятка РГДшек ушли на растяжки. Монки всего три – но и это хлеб с маслом. Тяжелые, заразы, но хлопот стоят- того не отнять. Мир тебе, Орфей – всю эту тяжесть тащил на своем горбу- что ж, пригодилось. Тело покойного Орфея станет отличной приманкой –этот безбашенный будет только благодарен за возможность даже после смерти отправить вслед за ним пару врагов. Дырокол пришлось бросить на месте акции – но есть безликая неучтенная СВД -таких по миру десятки и сотни тысяч, если не миллионы. В умелых руках - а руки у Ворона золотые с платиновыми контактами- эта красавица вполне может бед наделать. К настоящему рассвету все было, считай, сделано. Подходы к холму перекрыты сюрпризами, тело Орфея в низинке подготовлено для последнего показательного выступления. На холме выбрано и оборудовано полтора десятка лежек- путей отхода нет- не отходят из полного окружения. Попытаться пробиться сквозь почти сотню янкесов - нет, в чудеса Ворон не верил. Приговор вынесен - приговор будет приведен в исполнение. На секунду в памяти вдруг возникло словно вырубленное из мореного дуба лицо генерала Рокотова:
-Сделаешь дело- долг будет списан. Это если вдруг выживешь. Сразу говорю- маловероятно. Почти невозможно, Ворон. Если, кхм – второй вариант - жена твоя бывшая будет вдовой не заключенного военного преступника, а погибшего при исполнении военнослужащего со всеми льготами и выплатами. И наградами. И дочь… Дочь не оставим- прослежу. Это дерьмовый шанс для тебя, Ворон. Сильно дерьмовый шанс. И я, откровенно говоря, дерьмом себя и чувствую, что тебе это предлагаю. Но другого ничего у тебя нет. Вообще нет. Есть- трибунал, разжалование, тюрьма. Ты убил офицера, Воронов. Мразь- но офицера. А твои люди… Да я даже не знаю, кому из вас хуже- тебе, пристрелившему вышестоящего офицера, как бешеную собаку- или им- поднявшим мятеж.
А потом он услышал свой голос- глухой, словно из могилы:
-Эти условия будут для всего моего отделения. Чужих не возьму.
-И?
-Мы сделаем, Рокот. Даже если сдохнем- сделаем.
-Я даю тебе слово офицера…
-Я знаю, Рокот. Я знаю…
Рокотов был тварь, тварь старая, жилистая, жестокая и равнодушная. Холодный профессиональный убийца. Но выше своей жизни Рокот ценил свою честь. Свое слово. Свою гордость. А жизнь генерала Рокотова - это довольно неплохая гарантия, ведь он скорее умрет, чем нарушит свое слово.
Ворон помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Вдалеке грохнуло, послышались заполошные крики и отборный мат на английском. Смертник переложил СВД, щелкнул предохранителем и застыл. Соло для снайпера началось.