Граф Воронцов. Книга I

Черные волосы, тщательно уложенные иотблескивающие всвете, придавали ееоблику загадочности инеприступности. Ееформенная одежда, тщательно пошитая иотшлифованная, подчеркивала стройность играцию еефигуры. Еевзгляд был глубоким ипроницательным, словно она могла видеть самые темные уголки души. Каждое еедвижение было точным иуверенным, она, определенно, была хорошо обучена иопытна всвоем деле.
Иуменя возник резонный вопрос: это точно сотрудник простой милиции, или жеона агент каких-то спецслужб? Просто тедва мордоворота, избившие меня втой подворотне, несоздавали ощущения профессионалов.
 
* * *
Меня деликатно попросили выйти. Что же, янестал особо возмущаться ивскором времени спустился напервый этаж всопровождении служанки. Она, кслову, постоянно отводила взгляд всторону.
Если честно, это даже напрягает. Может, вэтом мире еще неввели уроков полового воспитания инауроках биологии неизучают анатомию человека… Так, возник другой вопрос: аслуги вообще ходят вшколы, или тут как при крепостном праве?
Поставил мысленную заметку узнать обэтом позже. Асейчас, спустившись полестнице, мыоказались внебольшой столовой.
Надо быдом тщательно осмотреть. Ивнутри, иснаружи.
Елена— помощница деда, скоторой онпришел вучасток замной, сидела другом конце обеденного стола и, стоило мне зайти сюда, начала злобно зыркать наменя, незабывая при этом кушать. Неаристократично зыркала, ноаристократично кушала.
Нуиладно, ясюда есть пришел. Ясел напротив девушки, ипредо мной тут жепоставили дымящуюся тарелку скашей. Ммм, перловая кашка смясом, выглядело все прилично ипахло одуряюще. Япожелал приятного аппетита имигом все слопал.
Икажется, придется еще поучиться местным манерам, атоглаза подесять копеек, смотревшие наменя, ясно намекали, что я— неотесанный чурбан, ноястойко игнорировал эти взгляды, осматривая скромную столовую.
Бежевые стены, длинный лакированный стол, куча таких жестульев и, собственно говоря, все. Анет, вдругом отвхода конце столовой виднелась неприметная дверь. Даже сразу инезаметишь ее, сливалась состенами.
Вобщем, выглядело все бедненько… хотя добавить портрет министра настену исчитай столовка, как уменя вотделении.
Вцелом, привыкну. Зароскошью яникогда негнался, хотя завремя службы мне нераз предлагали баснословные суммы, чтобы янезамечал чьих-то действий итому подобное. Как можно догадаться, деньги янепринимал.
Вскором времени, когда яуже успел доесть вторую тарелку каши имедленно потягивал компотик, кнам спустился старик. И, сев рядом сомной, заговорил полушёпотом.
—Это была Анна, она— сотрудница местного отделения, приставленная ктебе.
Снова прищурился. Сотрудница местного отделения свнешностью секс-бомбы исконтрастирующим высоким профессионализмом. Что-то несильно вяжется…
—Очем задумался?— спросил дед, увидев мой подозрительный прищур.
—Отом, что для обычной милицейской она ужслишком выделяется. Иянепро внешность, хотя внешностью природа еенеобделила, даже слишком одарила,— наэти мои слова дед хмыкнул.— Япро навыки иумение держаться— нетянет она напростую милиционершу.
Авот это заявление уже заставило удивиться дам, что активно грели ушки. Дед это заметил ипотянул меня навыход изстоловки.
—Блин, кто жзнал, что тытакой глазастый…— онвновь заговорил полушёпотом,— Никто, слышишь, никто, кроме меня, незнает, кто тытакой. Иясоветую тебе молчать обэтом, если нехочешь, чтобы тебя казнили!
—Казнили? Зачто⁈
—Запереселение душ,— ончуть хмыкнул.— Если решат, что ты— это неты, могут кинуть взастенки иначать пытать, вызнавая, куда тыдел настоящего, апотом обязательно повесят отгреха подальше. Вдруг ты— чародей зарубежный, решивший встан страны попасть дагосударство изнутри разрушить!
Мне это очень ненравилось. Ноякивнул головой взнак согласия. Дед улыбнулся ипотянул меня дальше навыход.
Выйдя накрыльцо дома, онвдохнул свежий воздух полной грудью ижестом указал налавочку укустарника вдвух метрах отнас. Истоило нам там расположиться, как Михалыч снова достал курево. Его трубка древесного цвета задымилась, было видно, как нервы деда начали успокаиваться, илишь спустя пару минут онзаговорил:
—Дим, расскажи мне осебе: кем тыстал, как Витя поживает? Как Альбина?
Эх, неприятная тема. Снекоторой тоской надуше рассказал, когда умер его сын. Как умерла его невестка, икак я, выпускник полицейской академии, выживал как мог. Без гроша вкармане ибез нормальных перспектив.
История вышла долгой.
Онкивал, мычал, несколько раз перебивал, новсе жедослушал доконца. После чего поблагодарил заисторию о«доме», родном мире и, закурив вновь, сказал:
—Внук, пойми одну важную вещь: как бытебе это ненравилось…— онвнимательно посмотрел наменя,— Кем бытыраньше небыл, ноздесь,— онкончиком трубки обвел местность перед собой,— Тыбольше несотрудник правоохранительных органов.
—Японимаю…
—Как бытынехотел, атыопределенно нехочешь,— онулыбнулся.— Тебе придется разобраться сбизнесом, пока все нестало еще хуже. Недумаю, что тебе издесь захочется умереть отпули взатылке. Тем более отякобы родственников. Ихнужно прогнуть под себя, итебе придется это сделать.
Меня ажпередернуло отвоспоминаний.
—Иеще, вмоем кабинете тебя ждет Анна. Неболтни лишнего, атоопять полдня надопросе просидишь сидиотским выражением лица. Итак слухи вучастке ходят, мол, утебя особые пристрастия надопросы.
—Ичто ейнадо?— поднял бровь я.— Яжетолком ничего незнаю инесмогу ничего рассказать. Аваша наркота,— заговорил чуть тише,— нахрен мне ненужна. Пересажал бывсех связанных спрошлым владельцем тела дазабыл бынавсегда!
—Вот исделай это, нограмотно,— широко улыбнулся дед, оставшись довольным моими словами.— Только неподставь себя. Вразговоре сАнной ссылайся натравму иотшибленную память. Явсего того, очем выраньше болтали, незнаю идаже неподозреваю, так что импровизируй иприкинься дурачком. Этот юнец,— дед ткнул пальцем вмою грудь.— Умело это делал.
Явстал, отряхнув брюки, ипосмотрел науходящее загоризонт солнце.
«Твою жемать… Попал втело малолетнего дебила, связанного скриминальным миром… Счем боролся, натоинапоролся…»
    
Глава 4
Костяшки пальцев руки замерли удвери. Вомне что-то менялось. Появилось странное желание— желание уйти. И, получается, непонимая, что там зачеловек, явсе равно чертовски нехотел там находиться.
Новсе жемне нужно было втягиваться впроблемы этого юнца.
Трехкратный ритмичный удар эхом отозвался вкабинете, и, когда мелодичный голос пригласил войти, яотворил дверь.
Анна— девушка мент, сидела настоле старика, одной ногой стоя наполу, авторой опираясь настул. Веепозе была некоторая нотка… вульгарности, что ли. Приподнятая чуть выше колен юбка, так иноровила приподняться еще напарочку сантиметров вверх.