Забыть оборотня за 24 часа (СИ)

Глен с улыбкой отстраняется и, забрав деньги из её рук, отходит обратно к столу.
— Патрисия! — зовет он.
Все — таки Патрисия, хорошо.
Секретарша заходит в кабинет и уверенным шагом направляется к ним.
— Выполняй свою работу, милая.
Глаза Патрисии окрашиваются желтым цветом, выдавая статус омеги.
— Миссис Фьюринг, — протягивает приятный женский голос прямо над ухом. Тина ведет плечами, сбрасывая дискомфорт от неприятной близости, — прошу вас, закройте глаза и наслаждайтесь.
Спустя мгновение в его шею вонзается тонкая игла.
Тина накрывает ладонью место укола и смотрит на Глена непонимающим, испуганным взглядом.
— А как же вопросы? — спрашивает Тина заплетающимся языком. Слабость окутывает постепенно, волной поднимаясь от пяток и выше. Это ужасное ощущение — когда ты не можешь сопротивляться, словно подписывая себе смертный приговор. — Как же… устав… и, черт, какого хрена?
— Зачем мне лишние вопросы, если я все равно знаю ответы на них? — Глен подходит ближе и кладет свою руку на плечо Тины. Очертания размываются, комната плывет в бесконечном хороводе разноцветных вспышек, солнце в окне слепит, да и вообще кажется ненастоящим. Какой — то надоедливый фонарь, что бьет ярким светом прямо в глаза. — Надеюсь, ты попросила встретить тебя после процедуры, потому что мои услуги таксиста тебе точно не потянуть.
— А как же… палата? — хрипло спрашивает она.
Двадцать четыре часа — вот срок, после которого ты приходишь в себя и можешь безопасно передвигаться по городу, не боясь за свою жизнь. В договоре должна быть палата на целую ночь. Тина сказала отцу, что ночует у Мэттью, будет странно, если она приедет в таком состоянии средь бела дня.
Паническая атака ударяет по нервам, но Тина не может поймать это чувство.
— Как же я оставлю тебя в палате, если мой племянник тебя обязательно здесь найдет? — улыбается Глен, оголяя волчьи клыки. — Я не могу так рисковать. Мне нужно только убедиться, что ты забыла его, и можешь гулять на все четыре стороны.
Тина прикрывает глаза, теряя связь с этой реальностью, но потом открывает их из последних сил.
— Я рад, что ты навсегда отстанешь от Ноа, — продолжает Глен, чуть наклоняясь. — Позволишь ему обзавестись собственной стаей и подарить мне наследников. Ну так что, тебя кто — нибудь встретит?
Тина не знает, отвечает она на этот вопрос или просто мычит. Волнение отступает. Обратный путь невозможен. Реальность слишком нереальна.
Темнота, вот что окружает Тину в данный момент. Темнота, пустота и легкость.
Тина уплывает в свое подсознание, в свое новое будущее. Уплывает в сказку, где нет места паршивым серым волкам.
  
4. Flashback: зазеркалье
 
Ноа сидит в кожаном кресле, задумчиво глядя в панорамное окно тридцать первого этажа. На Гарден Хиллс опускаются сумерки, рабочий день подходит к концу, а Глен всё никак не умолкает. Говорит, убеждает, втюхивает свою херню про волчьи инстинкты, которые рано или поздно вырвутся наружу. Которые обязательно нужно удовлетворять, почитать, уважать. Дядюшка утверждает, что если отворачиваться от потребностей волка, то придет время, когда волк отвернется от тебя. Ноа считает это убеждение полным бредом, как и косвенную тему для разговора, под кодовым названием «Тина, вообще — то, бесплодна».
Ноа, вообще — то, в курсе.
— Ты не считаешь, дорогой мой племянничек, что такие серьезные беседы нужно обсуждать лицом к лицу? — Глен обходит стол по кругу, встает перед Ноа и прячет руки в карманы классических брюк. — Или мысли об этой надоедливой девчонке гораздо важнее исчезновения нашего рода?
Глен пристально всматривается в зеленые глаза и ждет ответа. На нем очередной неимоверно дорогой костюм с приталенным пиджаком, белая рубашка и запонки с бриллиантовой россыпью. Глен, как всегда, выглядит шикарно и угрожающе, только на Ноа это не производит никакого эффекта.
— Глен, тот факт, что ты пытаешься подложить под меня мою же секретаршу — не является серьезной беседой, — Ноа поднимается с кресла, поравнявшись ростом с дядей. Его голос невозмутим, а в глазах — полное безразличие. — И в следующий раз я съезжу тебе по роже, если услышу подобное о Тине. Ты заебал уже со своей пустой ненавистью.
 
— Нет, Ноа, отнюдь. Это ты не понимаешь всей глубины своей проблемы, — Глен кривит губы в злобной улыбке. — Слепые волки умирают — это общеизвестный факт, а ты ослеп, Ноа, потому что Тина не может удовлетворить всех потребностей твоего волка.
— Может она не способна удовлетворить лично твои потребности?
Ноа припечатывает Глена одной лишь фразой, потому что в ней хранится весь смысл — вопрос наследников волнует главу компании куда сильнее, нежели счастье родственника.
Глен утверждает, что обеспокоен судьбой своего рода, поскольку не может иметь полноценную стаю — он бесплоден после недавнего отравления аконитом. Однако, Ноа думает иначе: Глен боится, что компанией может завладеть его внебрачная дочь, Мэл. Если у Ноа появятся дети, то Васкесы — первые наследники рода. А это значит, что Мэл придется подвинуться.
— Я прав, не так ли? — продолжает Ноа, глядя на молчаливое лицо дяди. — Тина не может иметь детей, и тебя это беспокоит куда больше, чем потребности моего волка. Она не может дать тебе наследника с фамилией Васкес, вот основная причина.
Ноа тычет пальцем ему в грудь и, выдержав небольшую паузу, отходит в другой конец кабинета. Проверив время на наручных часах, он обреченно вздыхает. Сегодня юбилей «Амнезии» в общем конференц — зале: море выпивки, море важных акционеров и мало приятных лиц. К сожалению, Ноа не может пропустить десятилетие собственной компании, которой владеет вместе с Гленом — братом его погибшей матери. Остается лишь надеяться, что Тина освободится к вечеру и пойдет на этот прием вместе с ним.
— Поверь мне на слово, Ноа, придет время, и ты задумаешься над моими словами, — Глен подходит к нему медленными шагами, словно подкрадываясь к жертве. — Однажды твой волк предъявит свои права на потомство и стаю — это инстинкты, необходимость. Если ты помнишь, то с недавних пор я не могу продолжить нашу ветвь, благодаря этой гребаной сыворотке, так что открой уже глаза и взгляни на вещи без своей тупой влюбленности.
Ноа пропускает мимо ушей очередные упреки, снимает с вешалки синий пиджак и разворачивается в сторону дверей. Он не хочет в очередной раз вспоминать покушение на Глена и выслушивать пустые опасения, гласящие, что охотники скоро доберутся и до него. Их нелегальная организация, ведущая с оборотнями холодную войну, разработала опасное, пугающее оружие — сыворотку бесплодия. Настойка из аконитовых гранул и постоянно мутирующего вируса не выводится регенерацией окончательно и остается в крови, вызывая необратимые последствия в организме. Вымирающий вид — вот, что нужно охотникам. Мир без оборотней. Мир, только для людей.
Чёртовы идеалисты.
— Признай уже наконец отцовство Мэл и не выноси мне мозг со своими инстинктами, которые я прекрасно контролирую, — Ноа смотрит на Глена через плечо и поворачивает дверную ручку. — Я пока не нуждаюсь в наследниках, а у тебя есть дочь, способная продолжить наш род и без моей помощи. Разговор окончен.
— Ну, знаешь, я скорее сдохну в одиночестве, чем позволю этой пройдохе завладеть моим состоянием и компанией. Я трахал её мать всего один раз, пусть ищет своего папочку в другом месте, — Глен рассержено взмахивает руками. — Нашей компании нужны достойные преемники из рода Васкесов, а не сомнительные отпрыски бывших официанток. Она — не моя дочь, я — не её лотерейный билет, и это не сказка о Золушке, дорогой мой племянник.
— Не всем нужны деньги, Глен, она спала с тобой еще до «Амнезии» и бриллиантовых запонок. Кажется, ты слишком дохрена о себе думаешь, — Ноа закидывает пиджак на плечо и выходит в приемную, где за рабочим столом восседает темноволосая девушка с милой улыбкой и голубыми глазами — Дженнифер.
— Скоро ты убедишься, что деньги нужны всем, — слышится выкрик за спиной, — и в первую очередь — твоей горячо любимой Тине.