Кофе со вкусом убийства

Топси.
Воспоминание о разговоре в садовом центре ударило под дых. (Она была растеряна и сбита с толку!). Подождите-ка… Пэт огляделась, и ее осенило. Разве это не то самое отделение, где Топси совершила роковую сделку? Она бы не удивилась, если б заметила подозрительных типов с мобильными телефонами, выглядывающих новых жертв.
–Прошу прощения?– Громкий голос прервал мысли Пэт (и судя по тому, как все головы повернулись в сторону стойки, не только Пэт). Это была Дама-на-Задании: ее голос был сильнее, глубже, а йоркширский акцент ярче, чем Пэт могла бы предположить по кардигану и сумочке «Кэт Кидстон» [15]. Ее обслуживала Серебристые Глаза, закончившая говорить по телефону.– Вынуждена сообщить, что нахожу вашу манеру поведения крайне оскорбительной.
Что такого ей сказала Серебристые Глаза? Она уставилась на даму, и ее бронзовое лицо слегка покраснело – не самый выигрышный контраст для такого макияжа.
–Мне очень жаль.– Девушка всегда говорит таким скучающим тоном? Прискорбно, если так оно и есть.– Я не хотела быть грубой.
–Вообще-то вы продолжаете грубить. Это возмутительно. Сколько можно трепаться по телефону!
На помощь коллеге подоспела хохотушка с соседней стойки (Джо Тайлер – Рада помочь!– если верить бейджику). Пэт не могла расслышать разговор, но тон был безошибочно елейным. Дама-на-Задании, однако, не спешила зарывать топор войны.
–Я требую встречи с управляющим.– Костяшки пальцев блестели на ремешке сумки.
–Удачи ей.– Пэт повернулась и заметила серебристые волосы, завязанные в хвост, и большой живот, выпирающий из-под толстовки.– Он один на все отделения. Наверняка сейчас где-то в Рипоне, Норталлертоне или еще бог весть где.
Нет управляющего? Банк вдруг показался Пэт гораздо менее надежным. Как классная комната без учителя. Неудивительно, что здесь происходили преступления! Она вспомнила, как мистер Райли выдал им первый кредит на открытие бизнеса и они с Родом, будто школьники, на цыпочках прокрались в его кабинет. Бордовая счетная книга на столе, а на стене картина маслом – маргаритки в кувшине. Жена мистера Райли занимала видное место в Рипонском художественном обществе. Уж он бы разобрался с этой взвинченной женщиной. И точно не допустил бы, чтобы кассир разговаривала по телефону, и уж точно не позволил бы Топси отдать все деньги какому-то мошеннику.
–Вопиющая некомпетентность.– С этими словами Дама-на-Задании покинула отделение. Вопиющая некомпетентность. Пэт не понравились эти слова. Но тут она почувствовала жалость к кассирше, чье лицо окрасилось в пунцовый, а теперь к этому добавились слезы, что только ухудшило ее макияж. Девушку обнимала веселая напарница.
–Не бери в голову, Мэнди,– услышала Пэт.– Сегодня вечером нас ждет зумба, а потом мы пропустим по бокальчику в «Ордене Пино».
Джо-Рада-помочь Тайлер вернулась за свою стойку, но перед этим бросила на Серебряные Глаза быстрый внимательный взгляд… какое бы слово подобрать? …Испытующий, вот.
Тут она послала Пэт открытую, ободряющую улыбку, подзывая к себе, и та подумала, что это ей привиделось.
Подходя к столу, Пэт обратила внимание на соседнюю табличку: «Мэнди Шафранска, Рада Помочь». Мэнди Шафранска. В голове отчетливо прозвучал голос Тельмы, словно та стояла рядом: «Только теперь она не Пиндер. Вышла замуж за кого-то с польской фамилией, но не поляка».
Так вот она, соучастница обмана Топси. Вопиющая некомпетентность. Эти слова отдавались эхом в голове Пэт. С кем же разговаривала Мэнди-ранее-Пиндер в рабочее время?
–Мне очень жаль, что вам пришлось ждать, мэм.– Джо-Рада-помочь тепло улыбнулась.– Чем могу помочь?
Пэт передала ей чеки, ощущая беспокойство. Она никак не могла отделаться от чувства, что ее деньги,– деньги, которые должны были помочь Лиаму в Дареме и не только,– были в опасности в руках этих людей.
Не давая себе времени на раздумья, Пэт заговорила.
–Я случайно подслушала,– начала она. На лицо Джо набежала тень, а улыбка померкла.– Зумба.– Пэт неосознанно одернула шалфейный топ.– Как раз искала хороший класс.
 
Глава9, 
 Где ожидания снова расходятся с реальностью, обсуждают таблетки и размышляют о несостыковках
Слова Тельмы не покидали мысли Лиз всю вторую половину дня, прохладно струясь на заднем фоне посреди задач и разных встреч (осилить новую главу «Разломанного печенья», проредить многолетники, заверить невестку Леони, что спецклассы предназначены только для детей постарше). Однако, когда день подошел к концу и она лежала в постели, эти слова с тревожной силой захватили ее полностью.
Топси сказала, что кто-то хочет ее убить.
В темноте послышался тревожный стук дождя по окнам, созвучный шквалу и вихрю ее мыслей, которые роились вокруг одного и того же: лекарства, Топси, принимающая лекарства, таблетница цвета радуги. Когда Лиз все-таки заснула, то все равно периодически просыпалась от панических снов о потерянных ключах и пропущенных поездах, возвращаясь мыслями к одному и тому же: Топси говорит, что кто-то хочет ее убить.
На следующий день, проезжая мимо плоских серых полей по дороге в Рейнтон, Лиз размышляла, что же ей сказать Келли-Энн. Она надеялась, тема сбора вещей Топси забудется, но Келли-Энн позвонила ей снова. Лиз очень, очень хотелось найти какой-нибудь предлог и отказаться от поездки (даже сейчас она испытывала искушение остановить машину и сделать разворот на сто восемьдесят градусов по залитой лужами дороге), но Келли-Энн была так настойчива… и кроме настойчивости в ее голосе слышалось что-то еще… Страх? Но маленькая и упрямая часть сознания Лиз – рот плотно сжат, костяшки пальцев, вцепившихся в руль, побелели – заставляла ее ехать дальше.
В ее сознании теплилась надежда – смутная, но тем не менее сильная, что, когда она увидит Келли-Энн, эти ужасные тревоги каким-то образом улягутся. Как именно, Лиз не знала, но ей представлялось, как она сядет за гранитную столешницу на кухне в Гортопсе, выпьет безвкусный кофе, а Келли-Энн скажет или сделает что-то, что вызовет мысль «Ну конечно»– и тогда Лиз отправится домой, чувствуя облегчение на душе и в мыслях, с достаточной энергией, чтобы осилить еще несколько глав «Разломанного печенья».
Однако, как и в предыдущий раз, реальность сильно отличалась от ее прогнозов.
Первое отклонение от желаемого случилось, когда она остановилась возле Гортопса и на несколько секунд испытала сильное чувство дежавю. Перед домом снова был припаркован выцветший черный фургон. Только на этот раз перед ним стоял мужчина, неуверенно осматривающий дом, словно набирался смелости, чтобы войти. Он явно имел отношение к фургону. У него был такой же потухший, выцветший вид – стеганая куртка, рубашка поло, застиранные джинсы, а в руках что-то похожее на старомодный ежедневник с объемной обложкой. Вокруг глаз собрались морщинки, придававшие ему извиняющийся вид.