Гиана. Кристальная маска (СИ)

— Можешь, Эфа, ты должна уметь постоять за себя. СТРЕЛЯЙ, Я КОМУ СКАЗАЛ! — в его голосе был уже неприкрытый страх.
Схватив лук, я прицелилась зверю прямо в глаз, туда, где сгусток света был максимально ярким — это его слабая точка.
— Думай….
Первая стрела полетела, нанося несмертельный удар в холку зверя и, застряв, осталась в ней. Зверюга, свирепо взвизгнув, еще быстрее помчалась в мою сторону.
Хищник с толстой шкурой несся сквозь чащу леса быстрой рысью, ломая довольно толстые ветви на своем пути. Его окрас на солнце переливался синими нитями полупрозрачных дымок, каждая игла словно иглы дикобраза вздымалась над его телом.
Бронированная словно щитами костными наростами голова с огромной зубастой пастью устремилась прямо на меня. Сейчас я видела только его пасть с тремя рядами острейших зубов, говорившую только о том, что я вот-вот стану ужином. Оставались считанные метры.
Еще одна стрела со свистом пролетела мимо цели. Даргун продолжал бежать, пригнувшись на ходу — он готовился к броску. Я в ужасе осознала: сейчас, или мне конец. Вытянув еще одну стрелу из колчана, сделав выдох и стараясь не паниковать, усердно концентрируясь на свечении синего пучка лучей, я выстрелила.
Стрела вошла под самую глазницу. Пронзительно взревев, зверь споткнулся, пропахав мордой добрых три метра, быстро поднялся на лапы и, несколько раз тряхнув массивной головой, издал низкий утробный рык, свирепо глядя на меня. Все, мне конец — подумала я в тот момент, уже отчетливо представляя, как его зубищи рвут мою плоть, терзая тощее тельце глупого, самоуверенного подростка. Драгун опустил зад, изготовившись к смертельному для меня прыжку. Как и когда Лан успел зайти ему за спину, я не заметила. Он словно вихрь набросился на зверя, нанеся своим топором точный и смертельный удар. Даргун, судя по выражению его морды, тоже не ожидал такого конца. Зверюга был растерян, а потом к нему пришло понимание произошедшего, но на этом его мыслительный процесс и был окончен. Завалившись набок, монстр издал последний жалобный стон и замер.
Вот такой была моя первая серьезная охота!
***
Второе воспоминание перекрыло первое — вот я уже сижу на коленках у костра.
— Лан, твоя каша из кукурузы отвратительна на вкус, как ты ее ешь? — сморщив нос, говорила я.
— Моя милая Энафа, я с далеких земель центра мира, там подобная еда — обыденное дело, — на его лице, как всегда, расцвела улыбка, которой он неизменно одаривал меня.
— Как по мне, то вкуснее мяса пушкарика, ну или сареллы ничего нет! — детским спорящим голоском утверждала я каждый раз, когда он пытался накормить меня пищей земли и деревьев. — Я совершенно не переношу этот вкус растений, ягод и трав, — кривилась я, вспоминая вкус ягод дикого куста.
— Знаю я, знаю, моя милая плотоядочка….
Все это было словно вчера. Он был в равной степени как добр, так и суров ко мне.
Сознание резко вернулось в реальность. Глядя на безжизненное тело Лана, на весь этот разгром вокруг, я понимала: отсюда пора уходить. Но куда идти? Зачем? Вся моя жизнь изменилась в один миг. Все привычное и такое теплое вдруг взяло и рухнуло. И дело было вовсе не в доме. Зачем мне эти стены без моего Лана?
Я знала, что надо делать с телом убитого зверя, а вот что делать с телом убитого человека — нет. Поэтому я просто поблагодарила Лана за все, собрала нужные мне в пути вещи и, попрощавшись с ним, ушла.
Не оборачиваясь, на ходу подхватила лук со стрелами, накинула мантию путника и вышла вон из дома. Ярость внутри меня требовала только одного: мести!
Остановившись у ивы недалеко от дома, я тихонько свистнула, пытаясь разглядеть в листве маленькую зелено-белую ночницу, создание ночи с кожистыми крыльями и ленточным хвостом, которое было так легко спутать с листвой дерева. Мой маленький ночной питомец смотрел на меня своими огромными белыми глазами. Она, как и я, была днем практически слепа и беззащитна. В этом мы были схожи.
Когда-то давно, когда я была ростом чуть выше колена Лана, а этот зверек был еще маленьким летучим совенком, я хотела ее съесть, приняв за сойку или прыгуна. Но Лан объяснял мне, что эти милые создания огромная редкость. И для меня огромный дар. Да и они совершенно несъедобны, а на вкус словно мыши.
 
Конечно, я не видела детально, как она выглядит, но, обладая повышенной болтливостью, всегда выведывала все описания и окрасы, задавая множество вопросов своему наставнику.
Эта мелкая тварюшка оказалась столь же любознательной, как и я, и вполне дружелюбной. И так как мне было совершенно не с кем играть в этом глухом лесу, мы как-то очень быстро сдружились. Я оставляла окно приоткрытым, чтобы Вепь (так я ее назвала) могла свободно попасть в мою комнату, где я подкармливала ее стряпней Лана — его каша из зерен ей очень нравилась, мы играли, болтали… Да, она почему-то прекрасно меня понимала. Или мне так казалось? Но не важно, главное, у меня появилась настоящая подружка и компаньон по всевозможным проделкам. Еще она очень любила спать у меня в ногах, на теплом пледе, свернувшись в маленький клубок.
Я замечала удивительную связь между нами и способность понимать ее писк. Это был сложный язык, иногда совсем не логичный. Она что-то тихонько пищала, а в моей голове образовывались слова, иногда даже целые предложения. Но чаще она изъяснялась короткими огрызками фраз, порой не логичными.
Найти друзей в лесу кроме моей Вепи мне так больше и не удалось — то и дело то они меня пытались съесть, то я их. Единственное создание, которое я полюбила всем сердцем, была маленькая ночница — Вепь.
— Страшно! Очень страшно! Плохие. Плохие… — пропищала Вепь, и я тут же ощутила легкое прикосновение — она уселась мне на плечо и испуганно зарылась в мои волосы. Спряталась.
Еще одна ее особенность — это совершенно не слышный полет в воздухе. Если бы я не чувствовала ее присутствия на расстоянии, то часто бы пугалась неожиданному появлению.
Ее любимое место для путешествий было на моем плече. И когда она пугалась, то зарывалась в мои длинные белые волосы, почти сливаясь с ними. Только зеленый ленточный хвост выдавал ее присутствие, но напоминал больше травянистую ленту-украшение. А пугалась она часто. Но так как сегодня — впервые. Вепь вообще шугливая зверюшка. Все новое для нее страшно. А тут такое…
Конечно, я не могла оставить ее одну. Да и я без нее… Лана потеряла, еще и ее потерять? — Успокойся, Вепь. Все хорошо. Все прошло.
— Страшно. Страшно.
— Мы уходим отсюда, Вепь. Я ухожу.
— Ты уходишь? Вепь уходишь? Мы уходишь?!
— Мы, мы, — ответила я ей со вздохом, почесывая ее мягкое пузико.
— Пошли.
И мы пошли.
ПО ДОРОГЕ:
Лан всегда наставлял меня, что, если придет час и с ним что-то случится, я должна покинуть этот дом и пойти в город. Там найти его семью. Они все мне расскажут и укажут дальнейший путь. «Запомни, Энафа, это важно! И еще запомни: в дороге никогда никому не открывайся, не доверяй. Помни, ты мое дитя, а мир не так добр. Он коварен и опасен».
Я посмотрела в ту сторону, куда уводили следы монстров, убивших Лана. Я жаждала мести. Я не знала, как расправлюсь с ними. Лан не смог, а кто я по сравнению с ним — щуплый подросток, воин недоучка? Горе-охотница… Но! Я все равно смогу! Я отомщу!
Ярость вновь закипала в моих жилах.
Однако стоило мне сделать пару шагов в том направлении, как вдруг словно громом в моей голове прозвучал голос Лана: «Если со мной что-то случится, Энафа, ты должна найти мою семью. Иди в город! Запомни, это важно!»
Я остановилась. Вздохнула.
— Ладно, Лан. Хорошо. Я поняла, это важно, — и, еще раз со злобой посмотрев в сторону, развернулась и пошла туда, куда указал Лан — в город.
Двигаясь без оглядки, я поспешила уйти прочь, вглубь леса, ближе к реке.
Душу скребла боль…
Я совершенно не знала, как мне дойти до города. Уже темнело. Ночной лес всегда опаснее. Большинство самых страшных хищников — ночные твари.