Настоящий Американец - 4 (СИ)

Исключение сделал лишь для Грейс Келли, вернее, для ее спутника — князя Монако, который мог в будущем мне зачем-нибудь пригодиться.
А Грейс была хороша: светлое платье с пышной юбкой, вместо меховой накидки, как у большинства присутствующих дам, палантин из шелка, скромные сережки с жемчугом и белые короткие перчатки, скрывающие лишь кисти рук.
— Отличный результат для первого фильма, — поздравила она меня, а я любовался ее улыбкой, напрочь позабыв о князе.
— Сто двадцать миллионов долларов кассовых сборов, — на сегодняшний день фильм действительно собрал такую сумму, — это поистине ошеломляющий результат! Вам удалось удивить всю киноиндустрию, — напомнил он о себе.
— Снимем «Гран-при 2», и киноиндустрия удивится еще больше, — смело заявил я.
— Жаль, Келли уходит из кино, — сообщил мне князь Ренье, будто я сманивал его невесту сняться в сиквеле.
— Действительно, жаль, — вежливо ответил я и, обменявшись кивками с князем, пошел по проходу дальше в сторону сцены.
— Я ее получила! — встретила меня радостным возгласом Одри Хепберн. — Фрэнк, она просто великолепна!
Актриса вместе с мужем стояла возле нашего пятого ряда. Одри тоже сегодня была бесподобна, я сравнил ее со скромным ангелом. Длинное белого цвета платье на широких бретельках, высокие перчатки, собранные в высокую прическу темные волосы, а из украшений лишь маленькие серьги.
— Ты о Кабриолете? — уточнил я, здороваясь за руку с Мелом, который как и все мужчины был в смокинге.
— Да, машина отличная, — поддержал жену Мел Феррер. — Как и условия рекламного контракта, — довольно улыбаясь от того, что бесплатно заполучил крутую тачку, добавил он.
Тайный смысл в его словах я не услышал, но все же всмотрелся в лицо Мела повнимательнее. Но нет, улыбка вроде не фальшивая. Вот она польза от того, что журналисты приписали мне роман с Монро. Одри теперь вне подозрения.
— А ты правда нарисовал портрет Монро? — спросил меня Мел.
На лице Одри промелькнуло недовольство.
— Правда. Он нужен для будущей галереи современного искусства, которую я планирую открыть уже в этом году, — привел я причину.
— Какой же ты, Фрэнк, многосторонний человек, — оттаяла красавица.
В это время заиграл оркестр, спрятанный в яме возле сцены, и занавес начал подниматься. Пришлось занимать места.
Ведущих было аж четверо. Вот только шутки ни одного из них меня не рассмешили. Да у меня вообще настроение в отличие от Дино было не ахти. Даже не знаю, что на его внезапно повлияло. Ведь все шло хорошо. Мы даже получили награду за лучший монтаж и лучшую операторскую работу. Команда «Гран-при» все ладони себе отбила, хлопая новоиспеченным лауреатам премии Оскар. А я как сидел с приклееной в начале вечера улыбкой, так и продолжал сидеть. Душа не пела. Я внезапно понял, что нахожусь совсем не там, где хочу быть.
— И награду за лучший фильм 1955 года вручает обладательница премии Оскар мисс Одри Хепберн, — вывели меня из задумчивости слова ведущего.
Я удивленно уставился на Одри, которая, элегантно приподнимая подол платья, уже шла к сцене. Затем перевел взгляд на Дино. Тот пожав плечами, бросил:
— Забыл сказать.
Подойдя к кафедре, за которой стоял ведущий, Одри произнесла:
— Джерри, прежде чем вручить награду за лучший фильм киноакадемики просили меня передать награду лично тебе за то, как замечательно ты провел сегодняшний вечер.
— Какую награду, дорогая? У меня же даже номинаций сегодня не было, — деланно удивился ведущий.
— Ну, это не совсем Оскар, — загадочно улыбнулась Одри и, привстав на цыпочки, поцеловала Джерри Льюиса в щёку.
— О Боже! Спасибо, дорогая. Для многих такая награда будет дороже Оскара. Жду не дождусь, когда приду домой и поставлю её на прикроватной тумбочке. Надеюсь, что моя жена, итальянка, не сломает её от ревности.
Зрители в захохотали, Одри тоже, и под всеобщий смех ведущий покинул сцену, оставив актрису там одну.
Одри раскрыла конверт, сделала невыносимо долгую паузу, широко улыбнулась и прочитала:
— Гран-при! Продюсеры Дино де Лаурентиса и Фрэнк Уилсон! Студия Парамаунт!
 
В Нью-Йорк я возвращался следующим утром, хмурый после вчерашнего банкета. Мариса Паван, которую я вчера осчастливил своим вниманием, как не старалась, но не смогла прогнать хандру, прицепившуюся ко мне еще во время церемонии.
Зато мой помощник сегодня излучал жизнерадостность и гордость за своего патрона. Притащил с собой в самолет целую кипу свежих газет и вывалил их на столик передо мной.
Я вяло перебирал бумажные издания, то и дело натыкаясь на свою фотографию, где я позировал со статуэткой «Оскара». Заголовки статей сегодня тоже вызывали лишь раздражение. «Очередная победа Фрэнка Уилсона!», «Фрэнк Уилсон получил Оскар!», «Фрэнк Уилсон покорил Голливуд!», «Для Фрэнка Уилсона нет ничего невозможного!», и особенно ненавистным казался вот этот — 'Фрэнк Уилсон — настоящий американец!
Наградите автора лайком и донатом:  https://author.today/work/286818