Демон, который ошибался
* * *Мы все поднялись на заре и начали подготовку к дневному представлению. Багардо подошел ко мне.
– О Здим, – сказал он, – ты будешь в палатке чудовища...
– Прошу прощения, хозяин, но я не чудовище! Я лишь нормальный, здоровый...
– Не важно! У нас ты будешь чудовищем, и никаких разговоров. Твой фургон образует часть стены палатки, и «лбы» смогут проходить вдоль него. Унгах будет находиться рядом с тобой. Поскольку ты занимаешь его клетку, я посажу его на цепь. Твоя задача состоит в том, чтобы пугать «лбов» ревом и воем. Ни слова на новарском. Ты, понимаешь ли, просто должен знать, как это делается.
– Но, сэр, я не только говорю на нем, я еще читаю, пишу...
– Послушай, демон, чей это цирк? Будешь делать, как тебе велят, нравится тебе это или нет...
Так все и было. Жители валом повалили. Из своей клетки я слышал крики игроков, шум их причиндалов, игру музыкантов и общий гул. Багардо, пышно разодетый, громко давал пояснения:
– ...а первой справа от вас, дамы и господа, вы видите мадам Паладин и ее смертоносных змей, пойманных с огромным риском для жизни в полных опасностей тропических джунглях Мальваны. Самая большая из змей – это констриктор. Если бы она могла схватить кого-то из вас, обвилась бы вокруг, раздавила и задушила... Следующий, дамы и господа, это Демон из Двенадцатой Реальности, вызванный великим колдуном Арканиусом из Фтаи. Я знавал Арканиуса, да, это был настоящий друг. – Багардо вытер глаза носовым платком. – Но, вызывая это кровожадное чудовище, обладающее сверхъестественной силой и яростью, он оставил открытым один из углов магического пятиугольника, и голодный демон откусил ему голову.
Часть публики издала единый вздох, а некоторые женщины взвизгнули. «Лоб», чьи слова я едва мог понять из-за акцента, сказал:
– Как же тады он его скрутил?
– Ученик Арканиуса проявил огромное присутствие духа, успев произнести заклинание неподвижности...
Рассказ Багардо о «моем прошлом» настолько увлек меня, что я совсем забыл, что нужно рычать, пока он не бросил на меня свирепого взгляда. Тогда я принялся двигать челюстями, подпрыгивать и так далее, то есть проделывать все, что нужно, чтобы походить на мое описание.
Багардо сообщил столь же захватывающие подробности поимки Унгаха, сидящего на цепи за оградой, чтобы находиться на достаточном расстоянии от «лбов». Когда «лбы» приблизились к ограде, Унгах принялся гримасничать, реветь, бить по своей железной цепи. Он производил впечатление существа, куда более устрашающего, чем я.
* * *После представления Багардо спустил Унгаха с цепи и открыл мою клетку. Унгах вошел в клетку и достал из ящика старый, побитый молью плащ и широкополую шляпу с обвисшими полями, пару рваных сапог, пояс и кисет. Все это он надел на себя, а кисет положил в карман.
– Для чего это одеяние, господин Унгах? – спросил я.
– Босс настаивает. Пойду в Эвродиум за покупками. В сумерках жители деревни примут меня за подсобного рабочего. Если бы они увидели Унгаха Ужасного, говорящего вежливые фразы, не стали бы платить за то, чтобы посмотреть на меня в балагане. Тебе что-нибудь принести?
– Я пока еще не знаю. Но вот что мне объясни: на что ты будешь делать покупки?
– На деньги. Багардо дал мне разрешение.
Часом позже Унгах вернулся с покупками: сладкое мясо, которым он поделился со мной, иголка, бритва и прочие вещи. После обеда он чинил при свете лампы плащ, когда к нашей палатке подошел Сиглар, укротитель льва. Сиглар, высокий костлявый человек с бледно-голубыми глазами и прямыми цвета пакли волосами, был варваром с севера, со склонов Швении.
– Мастер Здим, – сказал он. – Босс умирает от желания тебя видеть.
Я заподозрил, что Багардо хочет выругать меня за плохо сыгранное представление. И сказал Унгаху:
– А не мог бы ты пойти со мной, старина? Мне нужна моральная поддержка.
Унгах отложил шитье и встал. Мы подошли к маленькому личному фургону Багардо. Внутри он был нарядно украшен шелковыми занавесями, толстым ковром, а под потолком сияла серебристая лампа.
Багардо угнездился за столом, ведя подсчеты с помощью доски и куска мела.
– О Здим, – сказал он, – за двадцать лет своей работы я никогда не видел худшей игры. Короче говоря, ты – вонючка.
– Прошу прощения, хозяин. Я страстно желаю вам угодить, но сразу это не так просто. Если бы вы заплатили мне вперед, то это, может быть, вдохновило бы меня.
– Ого, вот оно как? Цирк накануне банкротства, я задолжал всей труппе, а ты устраиваешь забастовку, вынуждая меня платить вперед. Чтоб ты сдох, демон! – Он с такой силой ударил кулаком по столу, что подпрыгнула чернильница.
– Хорошо, сэр, – ответил я. – Я сделаю все, что в моих силах, но в том состоянии нужды, в каком я нахожусь, это лучшее может оказаться весьма незначительным.
– Ах ты, дерзкая тварь! – загремел Багардо. – Я тебя проучу. – Он встал из-за стола и подошел ко мне. В руках у него был хлыст, который он использовал как король манежа. Он ударил меня им раз, потом другой. Поскольку то была не волшебная палочка, я почти не чувствовал ударов.
– Это самые сильные удары, на которые вы способны, сэр? – спросил я.
Он ударил меня еще несколько раз, потом отшвырнул хлыст в угол:
– Черт тебя побери, ты из железа сделан, что ли?
– Не совсем, сэр. Но моя ткань гораздо прочнее, чем ваша. Так как же насчет платы? Как говорят у нас, в Двенадцатой Реальности, каждый насос требует подкачки.
Весь багровый от гнева, Багардо смерил меня яростным взглядом. Потом он рассмеялся:
– О, ладно, ладно, ты и впрямь взял меня за жабры. Как насчет трех пенсов в день?
– Годится, хозяин. Теперь не мог бы я получить плату за несколько дней вперед на карманные расходы?
Багардо достал из шкатулки девять пенсов:
– Пока хватит. Ну довольно торговаться. Как насчет партии в скиллет?
– А что это такое, сэр?
– Увидишь. – Багардо расставил маленький столик и четыре складных стула. И когда Сиглар, Унгах и я заняли места, Багардо достал пачку твердых продолговатых бумажек с рисунками на них. Обитатели Первой Реальности играют во множество игр с этими, как они их называют, «картами».
Правила скиллета оказались простыми. Одни комбинации карт имели большее значение, чем другие, и нужно было, чтобы твои карты могли побить карты противника. Я пережил неприятные минуты, пытаясь приспособить картонки к моим когтям, не привыкшим к подобным предметам. Эти проклятые штуки постоянно падали на пол.
Багардо все время трепался. Он бахвалился своими успехами в сожительстве с женскими особями. Особенно гордился тем, что ему удалось переспать с шестью женщинами за одну ночь в заведении, называемом «публичный дом». Я был озадачен подобной гордостью самцов Первой Реальности, поскольку неисчислимое количество гораздо менее развитых животных, козлы например, легко могут дать человеческим самцам сто очков вперед в этом отношении. Когда все отдали дань уважения мужской силе Багардо, он сказал:
– Здим, с тех пор как ты прибыл в эту Реальность, ты знал каких-нибудь колдунов кроме дока Мальдивиуса?
– Нет, сэр, если не считать его ученика Граха, который... э... стал жертвой недопонимания. А в чем дело?
– Нам нужен колдун. У нас был один, старик Арканиус...
– Я слышал, как вы говорили о нем, сэр. Что же на самом деле погубило его?
– Нечто не слишком далекое от той лжи, которую я о нем рассказывал. Арканиус экспериментировал с заклинаниями, слишком сложными для его ограниченной силы. Однажды вечером мы увидели, что из его палатки выбивается голубое пламя, и услышали крики. Наутро никакого Арканиуса не было – только брызги крови. Я предлагал работу Мальдивиусу, но он отказался, бормоча что-то насчет Паалуа, дающего ему счастье. В то время он был несколько пьян. Ты не знаешь случайно, что он имел в виду?
– Нет, сэр. Я слышал, что Паалуа – это земля могущественных колдунов за океаном, но и все.