Королева Замбы

Тот принялся возражать. Потребовались ссылки на бессонницу и добавочные четверть карда, чтобы после длительного спора Хассельборг получил-таки постель в свое личное распоряжение.
На следующее утро он поднялся задолго до того, как проснулись остальные постояльцы, так как не привык еще к медленному вращению этой планеты. Завтрак состоял из плоских безвкусных лепешек и кусочков чего-то мясного. Запив водой пригоршню таблеток, Виктор закутался в плащ и вышел под моросящий дождь.
Фарун выглядел обиженным тем, что его запрягли и выгнали из теплого стойла в непогоду. Он постоянно негодующе оглядывался на хозяина и упрямо тащился еле-еле. Пришлось ужалить его кнутом.
Хассельборг размышлял над вчерашним разговором. Вопросы Кама казались подозрительными, словно тот хотел вывести собеседника на чистую воду. И эта история про несчастного трубадура… Интересно, было ли у него рекомендательное письмо?
Последняя мысль вызвала неприятные ассоциации. Гоиш, щеголяя эрудицией, частенько цитировал Шекспира. И в «Гамлете», кажется, имеется эпизод, где кто-то кому-то дает рекомендательное письмо. А в письме – распоряжение: «подателя сего немедленно казнить».
Внезапно Виктору очень захотелось узнать, что таится под печатями в послании к дашту Руза. Но нельзя, а вот когда он доберется до Росида...
Хассельборг мрачно поглядел на небо. Дождик прекратился, и солнце время от времени выстреливало из-за облаков желтым лучом. Ну, что бы ни было дальше, сейчас он, по крайней мере, избежал смерти от воспаления легких.
Он непрерывно погонял Фаруна, стремясь поскорее добраться до цели, но около полудня по здешнему времени решил дать отдых себе и айе. Привязав его к кусту, Хассельборг уселся на удобном валуне и достал стряпню трактирной кухарки. Дорога шла по холмистой равнине, поросшей невысоким кустарником. Вокруг него жужжали мелкие летучие твари, у самых ног прошмыгнуло какое-то создание, похожее на сухопутного краба, невдалеке паслось стадо шестиногих животных.
Виктор слегка задремал и в облаках ему мерещилось лицо Александры, когда негромкий дробный топот вернул его с небес на землю. По дороге приближалось двое всадников на горбатых четвероногих скакунах. Металлические доспехи позвякивали при езде, тонкие копья смотрели в небо, словно радиоантенны.
С внезапно вспыхнувшей тревогой он подправил меч и кинжал, хотя у него как у новичка мало шансов против двоих латников. Правда, те походили скорее на солдат, чем на разбойников, но в подобной стране граница между теми и другими могла быть весьма зыбкой.
Всадники остановились, и один из них спешился, приказав своему скакуну опуститься на колени. Хассельборг поздоровался:
– Добрый день, зеры. Да хранят вас звезды. Я – Кавир бад-Матлум.
Спешившийся воин обменялся коротким взглядом со своим спутником и направился к Виктору.
– Вот как? Какого ты звания?
– Я художник.
– Говорит, что художник, – бросил латник через плечо и снова повернулся: – Простолюдин, да?
– Да, – ответил Хассельборг и тут же пожалел об этом. Если эти парни настроены враждебно, то следовало бы назваться гармом, то есть рыцарем.
– Простолюдин, – крикнул спешившийся своему спутнику. – Хороший у тебя айя.
– Рад, что он вам нравится.
Виктор уже немного научился понимать выражение лиц кришнян, и улыбка воина показалась ему скорее хищной, чем дружелюбной. И худшие ожидания оправдались.
– Очень нравится. Отдай-ка его нам.
– Что? – Хассельборг инстинктивно потянулся к пистолету и только мгновенье спустя вспомнил, что любимого оружия с ним нет.
– Что слышал! Выкладывай также свой меч, кинжал, все деньги, какие есть. И благодари свою счастливую звезду, что мы оставляем тебе одежду.
– И повозку, – добавил второй латник, подъехав. – С виду ты сильный – сам и впряжешься в нее!
– Обойдетесь! Да кто вы такие-то?
– Мы солдаты дорожного патруля дашта, – важно сказал первый. – Брось, не создавай нам хлопот, а то арестуем тебя как шпиона.
– Или убьем за сопротивление при аресте, – присовокупил всадник.
Виктор подумал, что, даже если он покорится, они вряд ли оставят его в живых: зачем им свидетель. Твердая линия поведения была не менее рискованной, но никакой альтернативы он не видел.
– На вашем месте я бы этого не делал. Я везу послание Джаму бад-Коне от одного влиятельного землу, и, если я исчезну, поднимется страшный вой.
– Дай-ка взглянуть, – потребовал спешившийся.
Хассельборг извлек из котомки письмо и показал солдату. Тот хотел было взять его, но Виктор быстро отдернул руку со словами:
– Достаточно и адреса. Для чего вам само послание?
– Вскрыть его, дурак!
Виктор покачал головой:
– Дашт не любит, чтобы шалили с его письмами, приятель.
– Убьем его, – предложил всадник. – Он пытается одурачить нас своей болтовней.
– Хорошая мысль, – одобрил первый патрульный. – Проткни его, Кайковарр, если попытается бежать.
И, выхватив меч и кинжал, он бросился на Хассельборга. Тот отскочил за пределы досягаемости опасных клинков и, достав свой меч, успел парировать рубящий удар. Лязг!Лязг! В это время Кайковарр направил шомала прочь с дороги, стремясь подобраться с тыла.
Обнаружив, что противник способен отражать грубые рубящие удары, первый патрульный сменил тактику. Держа клинок горизонтально, он сделал несколько крадущихся шагов вперед, а затем вдруг поймал меч Хассельборга в захват и резким движением клинка вырвал его. Ноги солдата сработали, как стальные пружины, когда он прыгнул вперед и выложился в выпаде. Острие ударило Виктора прямо под сердце.
 
Глава 4
На мгновенье Хассельборг решил, что он уже покойник. Но скрытая под одеждой кольчуга остановила меч, и вражеский клинок лишь скользнул по ней вверх. Виктор рефлекторно уперся ногами в землю, схватил клинок и рванул на себя. Меч вылетел из руки солдата и несколько раз перевернулся в воздухе.
«Ао!» – орал сзади всадник, но Хассельборг не обращал на него внимания, нашаривая в правом кармане куртки кастет. Кинжал в левой руке противника метнулся ему навстречу. Но, опережая удар, левая рука самого Хассельборга схватила запястье патрульного и дернула его к себе. Солдата мотнуло вперед, и тут другая рука Виктора выскочила из кармана с кастетом. Хук правой в челюсть прошел с мясистым звуком, и у врага подогнулись колени. Нанеся еще один удар, Хассельборг бросил кастет и выхватил собственный кинжал, до этой минуты забытый.
Внезапно сильный толчок в спину повалил его на землю, но он перекувырнулся и обхватил туловище поверженного солдата, приставив тому к горлу кинжал. Всадник кружил, пытаясь найти позицию для нового выпада копьем, но Виктор использовал его товарища в качестве живого щита.
– Убирайся! А то перережу твоему приятелю глотку!
– Кайковарр! – прохрипел солдат. – Он меня убьет!
Всадник заставил шомала попятиться. Хассельборг поднялся на колени, по-прежнему держа кинжал наготове, и взглянул на плененного врага.
– И что мне теперь с тобой делать?
– Отпустить меня ты не посмеешь, значит, убьешь, – отозвался пленник.
– Убить тебя я не могу, – загадочно прошептал Виктор, в голову которого пришел некий план. При всей своей избитости этот план должен был подействовать на наивных кришнян.
– Почему? – лицо и голос солдата сразу сделались менее скорбными.
– Потому что ты тот самый человек.
– Что ты имеешь в виду?
– Астролог предсказал мне, что я схвачусь с парнем, у которого гороскоп смерти такой же, как у меня. Когда ты родился?
– В четвертый день одиннадцатого месяца пятьдесят шестого года царствования короля Годжасванта.
– Все точно, ты тот самый. Я не могу тебя убить, потому что это будет означать мою собственную смерть в тот же день. И наоборот.
– То есть если б я убил тебя, то уже сам лежал бы мертвым?
– Вот именно. Так что нам лучше завязывать с этим. Улавливаешь мою мысль?