Уровень – Черный

Вероника возвращается около семи, нагруженная пакетами с продуктами для ужина, к приготовлению которого мы приступаем вместе. На самом деле я не очень люблю возиться на кухне, но таким образом стараюсь извиниться за вчерашнюю оплошность и подольше побыть с Рони перед предстоящим отъездом.
Мою овощи, наблюдая за расслабленной сестрой, которая чувствует себя абсолютно непринужденно с огромным ножом в одной руке и куском мяса в другой.
– Рони? – начинаю будто между прочим.
– Ммм? – мгновенно отзывается она, переводя на меня внимание.
Смотрю в серо-голубые глаза сестры, ощущая странное щемление в груди. Папа всегда говорил, что несмотря на то, что я старше на полтора года, мы похожи как двойняшки. И хотя с возрастом каждая из нас все же изменилась по-своему, Рони обогнала меня в росте и стала выше почти на голову и имеет более женственные формы, по сравнению с моей жилистой худобой, но вот цвет волос и глаз, а также черты лица действительно схожи. Увидев нас вместе, никто не усомнится в родстве. А вот характеры кардинально различаются. Рони такая же тихая и покладистая, как папа, а я упертая и сварливая, как мама.
– Где ты познакомилась с Леонардом? – перехожу сразу к делу.
Щеки Вероники окрашивает милый румянец, и я внутренне напрягаюсь от беспокойства. Эта реакция подсказывает – все очень-очень плохо.
– На концерте, – с воодушевлением сообщает сестра. – Пару месяцев назад мы возили старшую группу в театр, помнишь, я рассказывала? Леонард ходил туда с племянником, мы поболтали о программе и выступлении одного из артистов, который едва не свалился со сцены. А через несколько дней случайно встретились в кондитерской, куда я зашла после работы.
Случайно, как же.
Стараюсь не хмуриться и не злиться, раз уж решила не беспокоить сестру раньше времени.
– … и с тех пор общаемся каждый день, – заканчивает Рони, вырывая меня из мыслей о способах убийства и возможных местах, где никто никогда не найдет тело Леонарда.
– Хорошо, – произношу на автомате, потому что мое молчание, кажется, начинает напрягать Веронику.
– Он тебе понравится, – внезапно севшим от волнения голосом произносит она, и я понимаю, насколько ей на самом деле это важно.
Заставляю себя улыбнуться, чтобы не расстраивать Веронику раньше времени, хотя тут же вспоминаю, что мне все же придется это сделать.
– Главное, чтобы он нравился тебе, – произношу я, ощущая горечь, будто совершаю предательство, и тут же меняю тему. – У меня есть новости.
Вероника награждает меня удивленным взглядом и настороженно уточняет:
– Что-то случилось?
– Да. Мне придется уехать по работе на некоторое время.
Брови сестры ползут вверх, это и неудивительно. Мы никогда не расставались больше, чем на сутки.
– На некоторое время? Это на сколько?
Пожимаю плечами, принимаясь чистить овощи, словно это ничего не значит, но напряжение, заполнившее кухню, говорит об обратном.
– Трудно говорить, нужно сначала добраться, а потом уже разбираться с предстоящей задачей на месте.
– Лад-но, – раздельно произносит Вероника и задает тот вопрос, на который я совершенно не хочу отвечать. – Куда ты поедешь?
Глубоко вдыхаю и на выдохе признаюсь:
– К Барьеру.
Нож со стуком опускается на разделочную доску, а Рони восклицает так громко, что появляется звон в ушах.
– К Барьеру? – Слышу панику в ее голосе. – Ты не можешь поехать к Барьеру!
– Рони…
– Нет, Вик! Замолчи! – Она включает воду и принимается со злостью тереть руки, глаза при этом сверкают яростным возбуждением, которое совершенно для нее не свойственно. – Не надо убеждать меня, что все в порядке. Ничего не в порядке. Там опасно!
– Рони, пожалуйста, успокойся, – прошу миролюбиво и делаю шаг в ее сторону, но она выключает воду, хватается за полотенце и отходит в сторону. Я еще никогда не видела такого решительного выражения на лице сестры. Стараюсь, чтобы слова прозвучали как можно более убедительно: – Мне ничего не грозит…
– Нет! – почти выкрикивает Рони. – Не пытайся убедить меня в этом, Вик! Это Барьер, а там всегда опасно, ты знаешь. А если случится новый прорыв? Ты будешь так близко к опасности, что точно погибнешь!
 
– Вероника! – прикрикиваю я, она пятится к стулу, тяжело опускается на него и закрывает лицо влажным полотенцем. Медленно качаю головой, не в силах поверить, что сестра впервые в жизни закатила мне истерику. Подхожу к ней вплотную и смягчаю тон. – Я не погибну. Сейчас Барьер хорошо охраняется, да и Стражей стало гораздо больше, они не пропустят угрозу.
Рони отнимает руки от лица и смотрит на меня глазами, полными слез.
– Откажись. Вик, пожалуйста, откажись от этой работы. Ты ведь можешь передумать?
Медленно качаю головой, склоняюсь и беру ладонь Рони в свою, слегка пожав при этом пальцы.
– Боюсь, в этом случае я ничего не могу сделать. Я обязана поехать.
Вероника судорожно вздыхает, отчего ее плечи слегка подрагивают.
– Вик, я знаю, мы договаривались, что ты берешь на себя все заботы с бандами и Синдикатом, а я не задаю лишних вопросов, но это совсем другое. Во что ты ввязалась?
Ногой придвигаю стул и усаживаюсь так близко к Веронике, что наши колени соприкасаются.
– Я не могу рассказать тебе всего, – сообщаю многозначительным тоном.
Вероника медленно кивает, но не сдается, просит с болезненной мольбой:
– Расскажи хоть что-нибудь.
Киваю, сглатывая вязкий ком, перекрывающий горло и мешающий нормально говорить. Я знала, что будет непросто, но раз уж решила раскрывать карты, то отступать не стану. Поэтому сообщаю максимально честно:
– Я не могу отказаться из-за тебя.
– При чем тут я? – мгновенно реагирует Рони, бездумно теребя полотенце свободной рукой.
– Если я откажусь, ты можешь пострадать, – выдавливаю неохотно.
Глаза Вероники расширяются, она нервно облизывает губы, медленно кивает, с ужасом глядя на меня, и спрашивает дрожащим шепотом:
– Ты едешь к Барьеру из-за меня?
«Я делаю все ради тебя», – хочется сказать мне, но я этого не делаю. Вместо этого сообщаю:
– Мне дали слишком мало времени, поэтому я не успею ничего придумать. Но как только окажусь у Барьера, в спокойной обстановке решу, как быть дальше.
Сестра недоверчиво качает головой, стискивая полотенце так сильно, что еще чуть-чуть и послышится треск рвущейся ткани.
– И что ты придумаешь? Вик, бежать и скрываться просто негде. Каким бы большим ни был Норден, он окружен Барьером, за которым нет жизни.
Я все это знаю, поэтому вариант спрятать сестру ни разу даже не возник в моей голове.
– Я в курсе, Рони. Доверься мне, я обязательно что-нибудь придумаю. Но ты должна кое-что пообещать.
Вероника безжизненно кивает, продолжая смотреть на меня широко распахнутыми глазами, в которых я вижу свое решительное настроенное отражение.
– О чем ты?
Чуть сильнее сжимаю ее пальцы, которые до сих пор не выпустила, и говорю тем тоном, с которым спорить бесполезно.
– Никому не доверяй. Вообще никому.
Глаза Вероники наполняются ужасом, и я почти жалею, что произнесла это.
– А как же моя работа и… – она запинается, но с трудом берет себя в руки, – и Леонард?
Сейчас самое подходящее время, чтобы рассказать всю правду про подосланного Данэмом человека, но я не пользуюсь шансом. Рони и без того напугана, не стоит повергать ее в еще больший ужас.
– Сделай вид, что ничего не изменилось, но о происходящем ни перед кем не распространяйся. Даже с Леонардом не нужно откровенничать.
Рони прикрывает глаза, выпускает полотенце, оставляя его покоиться на коленях, и с усталостью потирает ладонью лоб.
– Вик, это ужасно.
– Знаю. Но у нас нет иного выбора. Дождись моего возвращения, тогда, надеюсь, ситуация станет более ясной.
– Хорошо, – шепчет сестра и уточняет. – Когда ты уезжаешь?
– Послезавтра.
Рони выглядит потрясенной.
– Так скоро?
– Да. А теперь давай готовить ужин.