Эффект Фостера (СИ)

Селина Аллен
Эффект Фостера 
Глава 1 
Барбара
Белая хлопковая ткань коснулась моих голых плеч. Я медленно запахнула края рубашки и принялась застегивать маленькие перламутровые пуговицы. Над этой рубашкой я работала две недели – небольшой срок, но если учесть, что я днями и ночами пропадала за швейной машинкой, то получается достаточно.
Я обернулась. Она прекрасно села, а выглядела еще лучше: рукава фонарики с узкими манжетами, объемный фасон, белая полоска итальянского кружева тянулась от линии плеча вдоль талии и до края рубашки, где заканчивалась поперечной строчкой. Воротнички с нашитыми на них металлическими закругленными уголками и…
Что за черт? Почему один рукав короче?!
Я стала лихорадочно вытягивать рукав, надеясь, что это просто недоразумение, но нет! Правый рукав был короче левого примерно на сантиметр.
Я бросилась к своему альбому с эскизами и чертежами и принялась искать рубашку.
Эта вещь должна была стать моим триумфом, но пока от нее сквозило непрофессионализмом и кривыми руками!
Я перелистывала страницы, не беспокоясь о том, что некоторые чертежи просто выпадали из альбома. Когда мои глаза нашли тот самый эскиз, я принялась внимательно изучать его. Все было идеально, никакой асимметрии появиться не должно было. Выкройки у меня не осталось разве что части бумаги, которыми я обклеивала портновский манекен.
Я подбежала к шкафу, где прятала Лу – так я назвала манекен – вытянула его на середину гардеробной, в которой все это время находилась и принялась внимательно осматривать детали. Только через пару минут я нашла ошибку, я забыла учесть кружевную полоску, именно она виновата в том, что рукава моей рубашки получились ассиметричными.
Застонав, я откинула альбом, толкнула Лу и упала на пол. Манекен упал рядом со мной, вместе мы смотрели в потолок усеянный маленькими софитами и недоумевали, почему я такая невнимательная.
С белой завистью я смотрела на девчонок с курса, которые давно создавали одежду. У меня же вечно возникали проблемы с этим делом. Я занималась на курсах дизайна одежды уже год – гораздо меньше, чем другие, но именно я посвящала этому делу все свое свободное от учебы время. Я задвинула парня и подруг на задний план и пропадала в своем тайном уголке сутками, ведь так хотела поскорее прийти к тому, о чем мечтала не один год. Но это был очередной провал. Времени переделывать рубашку у меня нет. В понедельник мне нужно презентовать ее перед курсом.
– Барбара! Мейсон приехал, – послышался крик отца с первого этажа.
Черт!
Я стянула с себя бракованную рубашку и натянула новенький белый топ от «Кельвин Кляйн». Сверху накинула джинсовую куртку.
Я еще раз покрутилась перед зеркалом, в последний раз оглядывая свой образ, а после захлопнула двери в гардеробную, схватила с кровати сумку с вещами и побежала на первый этаж, где меня ждал Мейсон.
Мой взгляд скользнул по синему поло, тонкой серой куртке и голубым джинсам, которые потрясающе сидели на его бедрах. Мейсон одевался стильно, гораздо лучше остальных парней из старшей школы. Он был выше меня на голову, обладал подтянутым, спортивным телом и природными харизмой и обаянием. Сегодня он зачесал свои темные волосы гелем назад, так, что походил на одного из ребят Лиги Плюща1, на губах его замерла широкая улыбка и, клянусь, в этот самый момент я поняла, как мне повезло с парнем.
Думаете, я обращаю внимание только на внешнюю оболочку? Это вовсе не так, ведь его внешность составляла всего пять процентов от общей невероятности. Его имя – синоним словам забота и внимание. Мейсон был влюблен в меня и что самое главное, он не стыдился показывать это.
– В этот раз ровно три минуты, детка, – сообщил он, кивая на свои наручные часы. – В прошлый раз я ждал тебя двадцать.
 
Я улыбнулась, сморщив нос, и медленно подошла к своему парню. Его глаза жадно впитывали каждую мою улыбку, каждую эмоцию на лице, каждый мой вдох. И от этого ощущения полного обожания, которое я чувствовала даже своей кожей, кружилась голова. В груди возникла сильнейшая потребность утонуть в его объятиях, ощутить ту безопасность и надежность, которые он мне давал.
Раньше я вообще не воспринимала Мейсона как парня. Мы с ним были одногодками, он старше меня всего на четыре месяца, сидели на соседних горшках, поэтому он был мне кем-то вроде брата, лучшим другом, на которого я могла положиться. Но Мейсон как-то признался, что был влюблен в меня с самого детства, однако действовать решил совсем недавно. Потребовалось время, чтобы я смогла рассмотреть в нем кого-то большего.
Мейсон забрал из моих рук сумку, закинул ее ремешок на свое плечо, а после опустил теплые руки на мою талию и притянул меня к себе, а я нежно обвила руками его шею.
– Ну да, я долго собираюсь, что с того?
– Нет, я не с претензией, – поспешно выдал он, заправляя светлый локон волос за мое ухо. – Я готов ждать тебя вечность.
Услышав эти слова, я улыбнулась сильнее и покрылась мурашками. Он вкладывал особый смысл в это, тот, что понимали только мы.
Мы с Мейсоном встречались уже полгода, и оба ждали момента, когда сможем перейти на новый уровень наших отношений, ведь я все еще была девственницей.
Расти под присмотром консервативного отца, который хотел видеть меня благочестивой христианкой – не просто. Но отчасти я разделяла эту идеологию.
Конечно, мне, как и любой девушке моего возраста, нравилось встречаться с парнями, но никому из них я никогда не позволяла лишнего, ведь была верна своим принципам и воспитанию. Но другие парни не считали мои принципы чем-то важным и стоящим. Мальчики, которым я отказывала в близости бесились и, как бы это ни было парадоксально, называли меня либо ханжой, либо шлюхой. В какой-то момент я даже разочаровалась в мальчиках своего возраста.
Мейсон был исключением, он относился ко мне с уважением, принимал меня и мои правила, никогда не давил и не пытался манипулировать мной.
Мой парень играл на позиции центрального аутфилдера2 в бейсбольной команде школы Раунд Лейк, обладал внешней привлекательностью, и – вишенка на торте – происходил из богатой и уважаемой в целом штате семьи, что по определению делало его самым популярным парнем в школе и лакомым кусочком даже для девчонок из колледжа. Каждая красавица старшей школы считала своим долгом похвалить его потрясающую игру, сильные руки и сексапильную задницу. И я могла бы ревновать, но Мейсон говорил, что внимание фанаток не входило в список того, что необходимо ему как воздух. В этом списке было всего три вещи: семья, бейсбол и я.
Я знала, как сильно Мейсон хочет перевести наши отношения на новый этап, и сама хотела этого не меньше, но тянула с этим все шесть месяцев. Сегодня, я собиралась, наконец, все исправить.
Я обхватила рукой его затылок и соединила наши губы в поцелуе. Мои легкие моментально наполнил аромат его тела и геля для душа: совсем легкий и такой совершенно чарующий, как ранняя весна, свежая трава и утренний еловый лес. Его язык легко и трепетно проскользнул в мой рот, соединяясь там с моим языком, заставляя меня заурчать от нежности, что Мейсон дарил мне и сильнее сжать пальцами его крепкие плечи. Его руки гладили мою талию, плавно опускаясь ниже, к поясу свободных джинсов на мне.
– Мейсон, – послышался стальной голос моего отца. Мейсон моментально разорвал поцелуй, отошел от меня на два шага и выпрямился во весь рост, словно его током поразило. Я прикусила губу, чтобы не засмеяться.
– Мистер Эванс? – вытирая рот тыльной стороной ладони, отозвался он.
– В моем доме держи руки при себе, – сощурив глаза, выдал отец. – Впрочем, и вне его тоже.
Это не было типичным тронешь-мою-дочь-отстрелю-тебе-яйца-дружок, папа любил Мейсона, как собственного сына, ведь наши семьи давно дружили, а отцы и вовсе ладили, словно родные братья.