Женюсь на дочери магната

–Так хочешь или нет?– Соня проводит по позвоночнику костяшками двух пальцев.
–Фея,– выгибаюсь я.
–Раздевайся и ложись!– встаёт она с моего колена.– Я парням, правда, не делала массаж, но пловчихи покрепче некоторых мужиков будут.
Меня дважды просить не нужно. Отхлёбываю обжигающе горячий чай и стягиваю с себя футболку. Вскакиваю со стула и хватаюсь за пряжку ремня.
–Брюки можешь оставить,– склоняет Соня голову набок и цокает языком.– Фигура обалдеть.
От похвалы кровь приливает к щекам. Встаю в атлетическую стойку, поигрываю грудными мышцами и бицухами.
–Ложись, Аполлон,– Соня смущённо тыкает меня кулаком в живот и потирает руку.– У тебя камни там, что ли?
–Так точно,– скинув кроссовки, вытягиваюсь поверх мягкого пледа. Металлическая сетка кровати предательски скрипит под матрасом. С такой сигнализацией не пошалишь. Живо тётя Шура нарисуется. Гоню похотливые мыслишки. Хорошо, что лежу на животе.
Соня садится сверху и выдавливает мне на спину холодную жижу. Вздрагиваю от неожиданности, но тут же ловкие ладони разносят маслянистую субстанцию от поясницы до плеч. Я словно эластичное тесто в руках опытного кулинара. Мурашки рассыпаются по телу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия.
–Сонечка, ты богиня,– бормочу я и крепну в желании произнести роковые для любого мужчины слова.
–Да ладно тебе,– мурлычет на мне Соня.– Расслабься и получай удовольствие.
Подавляю смешок. Слышал как-то в автобусе, одна девчонка так советовала вести себя подружке, если её кто-то решит взять силой. Но моя малышка и так натерпелась сегодня. Промолчу.
Через час я превратился в Сониного плюшевого медвежонка. Готов поселиться в её постели навсегда.
–Приспусти брюки,– Соня слезает с меня и встаёт с кровати.
Поворачиваюсь на спину и с моих губ срывается:
–Выходи за меня замуж.
–Хорошо,– Соня отвечает сразу, будто я пригласил её в кино.
–В субботу загсы работают?– сажусь на постели, любуясь точёной фигурой Сони. Сердце сокрушительно бьёт по рёбрам.
–Не была там, не знаю… – Соня прижимает руки к груди.– Егор, ты серьёзно?
–Более чем,– встаю на колени и утыкаюсь лицом в Сонины красные шорты.– Всё. Приплыл. Сдаюсь.
–Поцелуй меня.
–Что?– поднимаю взгляд на Соню.
–Обычно после согласия девушки, жених целует её,– лепечет она и прижимает руки к щекам.– Небеса, что я несу.
Встаю и прижимаю мою малышку к груди.
–Я люблю тебя, Соня. С первого взгляда люблю. Ты моя. Навсегда.
Наклоняюсь к приоткрытым губам Сони. Она замерла и даже не дышит. Дрожит вся. Целую мою девочку. Жарко, горячо. Сам дрожу. Подхватываю её на руки и укладываю на кровать. Ложусь сверху, удерживая вес на локтях.
–Егор, не надо, пожалуйста. Не сегодня.
–Не трону тебя, кроха. Мы просто поцелуемся с тобой. Как жених и невеста.
 
* * *
На следующий день, после загса мы пошли знакомиться с мамой невесты. Соня не очень этого хотела, но я настоял. Ухоженные розовые кусты, сияющая новая иномарка под навесом, увитым виноградной лозой, тропинки из плиток известняка вокруг одноэтажного белоснежного домика за невысоким зелёным частоколом. Если бы не чёрный джип с двумя бородатыми архаровцами возле него, вполне миролюбивый пейзаж для письма с натуры. В начале двухтысячных так жил далеко не каждый. Моя мать, овдовев, едва сводила концы с концами, на плаву её держали куры, козы и вера в пророчество карт – однажды всё будет хорошо.
Одной рукой я обнимал Соню за талию, во второй сжимал букет из девяти длинных роз для будущей тёщи. Исколол всю ладонь. Но счастье переполняло меня, и эта боль казалась ничтожной. На крыльцо вышла полная женщина в белом декольтированном платье в красный горох и тапках с меховыми помпонами. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, а на голове алела повязка. Следом за ней появился тучный темноволосый мужчина лет пятидесяти. Белая рубашка и ладные брюки скрашивали недостатки его фигуры. В расстёгнутом вороте виднелись густая чёрная поросль и толстая золотая цепь. На запястье поблёскивал браслет часов. Пара недовольно уставилась на нас.
Соня схватила меня под руку, и замедлила шаг.
–Ничего не бойся,– подбодрил я невесту, разглядывая мужчину.
Соня мне сказала, что отца у неё нет, и они живут с мамой вдвоём. Если это любовник матери, то почему он смотрит на меня с такой неприязнью. Мы подошли к ступеням крыльца, и я всеми фибрами души ощутил, что мне в этом доме не рады.
–Мама, познакомься,– еле слышно залепетала Соня,– это Егор. Мы подали заявление в загс.
Мужчина, разглядывая меня как бракованного щенка, взялся двумя пальцами за ремень, оттопырив мизинцы и повернулся к Сониной маме:
–Похоже, Роза Сергеевна, вы не всё знаете о Сонечке,– мужчина посмотрел на мою невесту и насмешливо добавил:– Надеюсь, все пункты уговора в силе?
–Аслан Багратович, это какое-то недоразумение,– засюсюкала Роза Сергеевна. Взгляд её чёрных глаз прожаривал то дочь, то меня.– Соня, иди в дом! Живо!
Я заслонил Соню собой.
–Вы не смеете распоряжаться жизнью дочери.
Роза Сергеевна упёрла кулаки в свои крутые бока:
–Соня!
–Я не поспешил с авансом?– Аслан Багратович кивнул в сторону машины под навесом.
–Нет, будьте покойны!– Роза Сергеевна спустилась с крыльца и, взяв Соню за руку, выволокла из-за моей спины.
–Оставьте её!– кровь прилила к моим щекам, и я потянул Соню к себе.
–Пойдёмте потолкуем, молодой человек,– улыбнулся Аслан Багратович, блеснув золотыми коронками.– А женщины между собой пока разберутся. Здесь какое-то недоразумение.
–Пойдёмте!– буркнул я и сунул Розе Сергеевне букет:– Это вам.
–Ой,– вскрикнула она, уколов руку, и отшвырнула цветы в сторону.
По Сониному лицу побежали слёзы.
–Я с тобой,– рванулась она ко мне.
–Соня, я поговорю и приду. Ничего не бойся.
–После вас,– Аслан Багратович пропустил меня вперёд, и я пошёл к калитке. На улице улыбка исчезла с лица моего соперника, а за его спиной встали два бородача. Я слышал, как они вышли джипа, когда их хозяин только появился на крыльце.
–Ты чьих будешь?– Аслан Багратович был ниже меня на голову, но малый рост не мешал ему смотреть на меня как на вошь. Он потирал руки, демонстрируя золотые перстни на волосатых пальцах.
–Я свой, под Богом хожу,– краем глаза я наблюдал за домом. Отголоски ссоры доносились из-за закрытого окна, но слов я не мог разобрать.
–Борзый. Это плохо,– покачал головой Аслан Багратович.– Для тебя плохо. Спал с Соней?