Отлученный (сборник)

Закрыв коробку, он сунул ее в общую кучу. Пуговицы в них были старого фасона, снятого с производства.
Ла Скумун думал о полном надежд Ксавье, ждущем в мастерской внизу.
Ксавье наблюдал за бордосцами. Один из троицы был бригадиром. Ксавье видел, как двое остальных присоединились к нему на складе. Они изображали, будто заняты совместной работой, чтобы спокойно обсудить утренний инцидент.
Ксавье не давала покоя мысль, что такому человеку как Ла Скумун, пришлось смолчать перед этими дешевками!
Один бордосец вышел и вернулся на свое место. Он демонстрировал хмурую уверенность. По коридору взад и вперед прохаживался надзиратель. Как только тот повернулся спиной, Ксавье бросился на склад.
- Ну, какие проблемы? - спросил он двух оставшихся бордосцев.
- К тебе у нас претензий нет, - ответил тот, что утром держал речь.
- Мой кореш клал на тебя и прочих. Ему на всех положить! Просек? На всех!
- Утром мне так не показалось! - усмехнулся бордосец.
Ксавье прыгнул в ноги тому, кто стоял ближе. Оба покатились по полу. Через секунду бордосец выплевывал зубы, а из его рассеченной брови хлестала кровь.
Ксавье бросился на второго, замахнувшегося сабо. Тяжелый деревянный башмак больно ударил в плечо. Он выхватил сабо и с безумной силой принялся колошматить им вслепую.
Кладовщик, трус, сидевший за сексуальные извращения, прокрался вдоль стены и побежал стучать надзирателю.
Бой продолжался. Ксавье не ощущал ударов. Он падал, поднимался и с воплями бросался на противников. В конце концов он вцепился в горло бригадиру и стал его душить, втянув голову в плечи.
Второй бордосец выскочил с криками:
- Он его убьет! Он его убьет!
Вооруженные дубинками надзиратели уже ворвались в мастерскую.
- Там, там! - повторял выбежавший, показывая рукой на склад.
Они оглушили Ксавье. Лицо его противника посинело от удушья. По старой доброй традиции обоих волоком дотащили до карцера.
Новость облетела централ и дошла до Ла Скумуна во дворе после обеда. Он не мог прийти в себя. Приятель Ксавье указал ему на двоих бордосцев; Ла Скумун посмотрел на них с отсутствующим видом.
Вечером они встретятся в камере. Он решил не дергаться, ничего не предпринимать. Пистолет требовал жертв. Ла Скумун был хранителем сокровища; надо было дождаться возвращения Ксавье.
Если, конечно, его не вынесут из ямы ногами вперед. Директор влепил обоим драчунам по тридцать суток карцера. Третий, сумевший удрать, схлопотал тридцать суток строгого режима - ходьбы и сидения на сахарной голове.
Ла Скумун замкнулся в хмуром ожидании. Женевьев получит официальное уведомление: «Свидания отменяются. Ксавье Аде наказан». Она уже получила несколько таких приятных записочек.
Ла Скумун опустил голову, стараясь не смотреть на товарищей. Он примерялся к ритму тех, в ком сломалась пружина.
Каид бордосцев, после двух дней в санчасти, пошел на поправку. В карцере, само собой. Он чуть не погиб от удушья. Его дружки притихли. Никто уже не заикался о том, чтобы отказываться от хлеба. Никто не нарывался на драку с Ла Скумуном.
- Возможно, он правильно сделал, - говорил себе тот, думая о Ксавье.
Тридцать суток проходят. Вот только бордосца вывели из карцера, а Ксавье держали внизу - изоляция.
Это означало нормальный режим питания в улучшенном карцере; то есть матрас круглые сутки, тогда как в настоящем карцере его выдавали только на ночь. Изоляция не ограничена сроком. Ла Скумун не мог ни увидеть Ксавье, ни поговорить с ним.
* * * 
Он прождал еще месяц и решил бежать один. Приближалась осень. Если Ксавье не погиб, то зиму ему точно не пережить.
«Дольше ждать нельзя», - думал Ла Скумун, глядя на коробку с пуговицами.
Потом вместе с Мигли они сделают все возможное и невозможное, чтобы вытащить Ксавье до зимы.
Через три дня на утреннее дежурство заступал капрал Цинковый воротник, которому предстояло делать по утрам обход цехов.
 
На следующий день из подвала вышли штрафники, отбывшие наказание. Один из них ждал, чтобы влиться в ряды. Он отсидел сорок пять суток за оскорбление надзирателя.
Он встал рядом с Ла Скумуном и тронул его локтем.
- Прево замочил одного типа, - шепнул он.
- Ксавье? - шепотом спросил Ла Скумун.
- Нет, твой кореш еще жив. Мюрдена.
- Ну и что?
- У прево был кот, а Мюрден его сожрал. Сумел поймать в своей камере и слопал. Оставил только шкурку. Вернанше, не видя своего зверя, чтото заподозрил, обыскал камеры и нашел шкуру.
У зэка были красные веки, губы почти одного цвета с бородой - грязносерого, цвета сухой земли.
- Ксавье в этом замешан?
- Не сразу. Вернанше разорался. Он был пьян. Дежурил Козел, [10] вот они вместе и надрались. Он ворвался к Мюрдену со шкурой, вопя: «Ты ее сожрешь, пидар, сожрешь».
Узник замолчал.
- Он это сделал! - пробормотал Ла Скумун.
Тот кивнул. От одного воспоминания о случившемся его прошибал пот.
- Это будет им дорого стоить, - заявил Ла Скумун.
- Ничего подобного. Сегодня утром Мюрдена нашли повешенным в камере, вот тутто и встрял Ксавье…
Зэк говорил все тише, наклонив голову и уставившись на загибавшиеся вверх носки сабо.
- Он психанул и обозвал их убийцами. Вроде как Мюрден задохнулся изза застрявшей у него в горле кошачьей шкурки. А потом Вернанше его подвесил для развлечения.
- А филин что говорит?
- Ничего. Он и не такое видал! У Мюрдена - ни семьи, ни коголибо из близких. Он имел пожизненное. Ничего удивительного, что он повесился, понимаешь? Никто не станет проверять, одним жмуром больше, одним меньше. А лезть в эту историю чертовски опасно.
- Они отделали Ксавье?
- На ногах еще стоит. Он обезумел от ярости, поэтому они заколебались. Но Вернанше сказал, что он ничего не потеряет, если немного подождет. Вот я и подумал о тебе.
- Правильно сделал, - поблагодарил Ла Скумун.
- Мне мотать еще пять лет, хочу выйти отсюда на своих двоих, а не в деревянном костюме. Так что, я тебе ничего не говорил. Ладно?
- Не волнуйся. А что ты думаешь насчет Ксавье?
Звонок сообщил об окончании прогулки.
- В один из ближайших дней его найдут повешенным. Это заранее известно. Вернанше не может его выпустить.
Ла Скумун слегка дотронулся до плеча соседа, и они разошлись по своим цехам.
Ла Скумун оторопел: приехав в Марсель помочь Ксавье, он загремел в тюрьму. А накануне побега, когда он должен был бежать вместе с Ксавье, возникали всевозможные трудности.
Ксавье не сможет дождаться зимы. Все, что Ла Скумун сделал для него, скоро станет бесполезным изза мести Вернанше Цыгана.
Этот Вернанше никогда не покидал штрафного изолятора. Там была его вотчина. Узник - это пустое место; а узник, гниющий в карцере, и того меньше.
Корпус штрафного изолятора находился не просто не на пути, намеченном Ла Скумуном для побега, а вообще в противоположной стороне. Ла Скумун подумал о том, чтобы убить Вернанше. Если ему удастся заставить Цинковый воротник отвести его в корпус штрафного изолятора, он всадит пулю в голову Вернанше и освободит Ксавье.
Вот только они окажутся блокированными в централе вместе со всеми своими надеждами.
Он провел бессонную ночь, его не покидал образ Женевьев. Ему даже казалось, что он слышит ее голос. Он представил себе, как придет один, как она спросит, где Ксавье, а он не будет знать, что ответить.
Ла Скумун принял решение и, выйдя на работу утром следующего дня, попросил бригадираИтальянца достать у башмачника старый сапожный нож.
- Предложи ему шоколад, он согласится.
Он сохранил продукты из последней передачи, чтобы подкормить Ксавье после его выхода из карцера.
Итальянцу не пришлось менять шоколад на кусок стали. Ла Скумун попробовал пальцем лезвие. Как бритва! И небольшое острие для тонких работ.