Семь дней до Апокалипсиса

   
Глава 1
Леха Петров стоял на крыше монолитной высотки и смотрел на вечернюю Москву. Ну как на Москву, он смотрел на Коммунарку, застроенную такими же чудовищными человейниками, в котором он и сам имел несчастье проживать. Пятачок двора, заставленный машинами, казался с такой высоты скопищем разноцветных насекомых, которые выползли погреться на робком сентябрьском солнце. Мамашки с детьми, что счастливо визжали на детской площадке, казались отсюда крошечными муравьями, а сама детская площадка по размеру напоминала носовой платок, теряясь в море припаркованных машин. В руке Лехи была бутылка водки объемом ноль семь, наполовину пустая, а рядом стояла баклажка лимонада, которым он эту самую водку в себя проталкивал. Получалось так себе, и периодически водка просилась обратно, но Леха героически держался. Ел он часов десять назад, а потому его уже порядочно развезло. На крыше он стоял не просто так, у Лехи была для этого очень веская причина, а точнее, у него таких причин было несколько. Ведь если бы кто-то додумался провести конкурс на самый дерьмовый день в истории, то, несомненно, этот день был бы именно сегодня, и именно у него, Лехи Петрова. Но, обо всем по порядку…
 
* * *
Привычные любому москвичу пробки радовали сегодня даже больше, чем обычно. Первое сентября, тоскливо подумал Леха. Ну, как я мог забыть? Вот ведь дурак! В городе же столпотворение сегодня, не опоздать бы на службу. Он пытался проехать мимо новой школы, которая выглядела, как набор стеклянных кубиков и была окружена немыслимым по длине забором. Любой клочок асфальта, на котором могла стоять какая-нибудь машина, непременно был занят какой-нибудь машиной, из которой вылезал счастливый шкет с букетом цветов и не менее счастливыми родителями. Чему они радовались, Леха никогда не мог понять, он терпеть не мог школу. К величайшему его горю, огромное количество припаркованных машин сужали и без того неширокую проезжую часть, а это снижало шансы попасть на работу вовремя практически до нуля. А сегодня планерка, ну что за невезение! Полковник Козопупенко, назначенный к ним в райотдел всего неделю назад, пылал административным рвением не на шутку. А то в его отделе все расслабились, понимаешь!
Беспредельно тупой мудак, который ловил звезды на погоны одну за другой, был генеральским зятем. Это и объясняло, как сорокалетний мужик, сидевший до этого на непыльной должности в главке, перевелся в районный отдел сразу на должность и. о. начальника. Нужен был трамплин для следующей высоты. На земле новый руководитель не работал ни дня, а потому розыск, в котором Леха трудился последние годы, лихорадило не на шутку. Были подняты все висяки, взяты на контроль сроки, а вместо продления был показан могучий шиш. Потому как работать надо, а не дурака валять, понимаешь! Дела, что они не успели списать в архив при старом начальнике, новое руководство высочайше повелело раскрыть немедленно. Оно, новое руководство, было совершенно невменяемым. Леха, будучи начальником розыска в звании майора, получил неполное служебное ровно на четвертый день пребывания этого чучела на новом посту. А ведь на носу было получение звания подпола и выслуга, до которой осталось всего ничего, пара недель. А там уже и подумать можно, остаться служить дальше или уйти в какую-нибудь безопасность какого-нибудь банка средней руки. Тем более, что звали уже не раз. Он много думал об этом на досуге. Но с пенсией-то куда лучше думается, чем без пенсии. А до выслуги всего четырнадцать дней.
МКАД тоже не порадовал, впереди была авария, и матерящийся Петров доехал до отдела с опозданием в двадцать пять минут. Планерка была в разгаре, когда Леха робко нырнул в кабинет, пытаясь притвориться человеком-невидимкой. Ну, конечно же, у него ничего не получилось!
Полковник Козопупенко повернул к нему свою щекастую харю и с брезгливым выражением лица поинтересовался.
—А мы вот, товарищ майор, сидим и думаем, почтите вы нас сегодня своим присутствием, или нет. Почтили, однако. Спасибо вам за это!
Тупые поросячьи глазки отражали то, что находилось у него в черепной коробке. Ноль, вакуум, абсолютную пустоту. Ведь даже в межпланетном пространстве есть какая-то пыль. В голове полковника, по всей видимости, не было совсем ничего. И в этом он переплюнул даже безбрежные океаны космоса.
—Виноват, товарищ полковник, больше не повторится,— вытянулся в струнку Леха, ловивший сочувственные взгляды сослуживцев. Все молчали, что-то рисуя в своих блокнотах. Начальник отдела участковых уполномоченных рисовал большую и толстую жопу, и это наилучшим образом отражало его настроение. Замы рисовали что-то похожее, и мечтали, чтобы их пронесло. Господин назначил на сегодня любимую жену, а потому остальным придется существенно легче.
—Что не повторится?— с тем же брезгливым недоумением поинтересовался Козопупенко. Поворот головы дался ему нелегко, и воротник врезался в жирную шею, почти придушив целого полковника полиции. К несчастью, тот остался жив, воротник не справился с этим благородным деянием. Он, видимо, тоже был сегодня против Лёхи.
—Опоздание не повторится, товарищ полковник,— заявил пунцовый от стыда Петров. Ну как мальчишку, право, отчитывает.
—А когда дела вовремя в следствие передавать начнем? У вас, майор, залет за залетом, вы постоянно сроки срываете, и раскрываемость одна из худших по округу.
—Так точно, товарищ полковник!— гаркнул Леха.— Устраним, уширим и углубим. Приложим все усилия! Уже есть подвижки!
—Вам будет объявлен выговор, майор,— заявил начальник.— Зайдёте в кадры, распишитесь.
—Но как же так, товарищ полковник?— облизнул пересохшие губы Петров.— У меня же неполное служебное висит…
—А вы как думали?— удивился Козопупенко.— Тут вам не здесь! Вы будете на полчаса на планерку опаздывать, а я вас по головке гладить? Расслабились, понимаешь!
—Это же увольнение, товарищ полковник,— поднял голову зам.— У Алексея звание на носу. Он двадцать лет в органах. Нельзя же так!
—Вы что, мне указывать будете?— взвилось начальство, издав почти неприличный визг из жирной морды.— Мне? Да что вы тут себе позволяете? Что за бардак! Майор! Вам в кадры!
Леха вышел из кабинета на непослушных ногах и сел на свое место. В голове была звенящая пустота. Чтобы вот так, как нагадившего щенка из органов выкинули? Да еще и ни за что? Да он о таком безобразии ни разу не слышал. Все бывало, конечно, но чтобы за простое опоздание!
И он начал механически листать новостные ленты, не понимая ровно ни слова из того, что в них было написано. Ни словечка! Приказ все равно еще не готов, да дела передать надо будет заму, поэтому можно повалять дурака. Ему теперь только этим и осталось заниматься. Какой позор! В сорок два года жизнь с нуля начать, да еще и с записью об увольнении в трудовой. Это же просто катастрофа.
Внезапно глаз зацепился за строку в ленте. Ну-ка! Московский Купеческий Банк обанкротился, у него отозвана лицензия. Ага! За невыполнение требований финансового регулятора, недостоверной отчетности и недостаточности резервов. Ну, это обычное дело, Председатель ЦБ лютует. А ведь это тот самый банк! Леха там все свои сбережения разместил. Уж больно условия сладкие были. Да, теперь бумаги собирать, и через Агентство страхования вкладов деньги вытаскивать. Что??? Петров чуть не свалился со стула, а в груди что-то защемило. Банк был исключен из системы страхования месяц назад. Но он же об этом не знал! Заканчивалась статья выражением глубокого сочувствия наивным вкладчикам и призывала к ответственному финансовому поведению. Твою ж мать! Да как это возможно? У него же все деньги там были! Да что же за день такой!