Южная пустошь - 3 (СИ)

А еще я услышала вопль полный отчаяния и боли… Грегорик. Он звал меня. Я подняла глаза к небу и увидела, что он стоит на коленях на краю пропасти. Кричит, протягивая ко мне руки, и плачет. Навзрыд.
Дурак.
Он же может упасть.
Толчок в спину показался мне совсем несильным. Как будто бы Антос пнул во сне своей крошечной ножкой. Я захотела повернуться и посмотреть, кто же толкает меня. И в тот же миг ощутила, как острая, пронзительная боль, вспыхнула в месте удара и мгновенно заполнила все тело, лишая дыхания… Я громко заорала, уже понимая, что это конец. Море, ставшее мне кровным родственником, обмануло меня. Предало. Как всегда… Никому нельзя верить. А особенно родным и близким. Меня этому научили той страшной ночью, когда закончилась привычная жизнь. Отец всегда говорил, что Елина мертва, а она воскресла и уничтожила все… Я усмехнулась. И так и умерла. С улыбкой.
— А-а-а, — вскочила с постели, не осознавая где нахожусь. Безумно завертела головой из стороны в сторону. Сердце колотилось, а по спине струйкой бежал холодный пот.
Очень странный сон. И страшный. Мне казалось, что я все еще чувствую отзвук той ужасной боли в своем теле. Особенно в спине, в том месте, куда пришелся первый удар об скалы.
Медленно встала… налила стакан воды из графина, стоявшего на низеньком круглом столике. Залпом выпила, чтобы избавиться от горьковато-соленого вкуса морской воды, которой я нахлебалась во сне. И так и замерла со стаканом в руке…
Я могла поклясться чем угодно: имя, которое кричал Грегорик на обрыве, было не моим. В ушах до сих пор стоял отзвук его пронзительного крика, который отчаянно звал сестру:
— Ила-айя-я-я! Не-е-ет!
  
Глава 13
 
До старого тронного зала снова пришлось добираться по крышам. Под моей дверью дежурил «поклонник», приставленный Живелой, с коробкой медовых рогаликов. Стоило мне выйти из покоев, как он тут же запел о том, что я поразила его в самое сердце, что он просит дать ему шанс, доказать, как сильны его чувства ко мне… При этом он назойливо семенил рядом, изворачиваясь так, чтобы заглянуть в глаза и вовсю использовал магию. Если бы не артефакт-кольцо, у меня не было бы ни единого шанса избежать его заклинаний. Даже угроза позвать стражу его не впечатлила, он, патетически вскинув руки, воскликнул, что готов отправиться на плаху, если это будет сделано с моим именем на устах. А я понимала, он абсолютно уверен, что ему ничего не будет при самом наихудшем раскладе. Если же я попытаюсь надавить на Фиодора, то мы только поссоримся очередной раз. Сейчас мой брат, к сожалению, был не на моей стороне.
Именно поэтому я сделал вид, что решила навестить племянника. Вчера он говорил, что окна его комнаты выходят на крышу хозяйственной пристройки, тогда как под моими была отвесная стена высотой в три этажа. Невольно подумала, что это могло быть не просто совпадением. Возможно, что Живела нарочно подобрала для меня именно эти покои.
В остальном эвакуация Амила и его матери в Средний город прошла успешно. Алис, предупрежденный мной, не лег спать, пока не устроил таких высоких гостей в самые лучшие гостевые покои.
К себе я вернулась той же дорогой. Мой «поклонник», к счастью, не дождался моего возвращения и покинул свой пост, оставив коробку с рогаликами на пороге. Она была перевязана двумя лентами: красной, что означала пылкие чувства, и синей, которая говорила, что влюбленный тоскует и надеется на новую встречу.
Чтобы зайти, я подвинула коробку носком туфли, даже дотрагиваться до того, что может быть густо приправлено магией и присыпано травами, я не собиралась.
Все же Живела недостаточно умна. Она сообразила, какой типаж мужчин мне нравится и подобрала именно такого: не аристократа, мощного и широкоплечего воина, с нужным взглядом. Но вот догадаться, что все мужчины которых я любила, не были склонны к излишней болтливости, ей не удалось.
Несколько дней прошли более-менее спокойно. Я пару раз навестила Антоса, который все еще проводил большую часть времени в постели. Их с Венимом я тоже поселила у Алиса, решив, что так для магов, которые на моей стороне, будет лучше. К сожалению, королевский замок перестал быть безопасным местом даже для меня.
 
С Амилом, который при свете дня был еще более похож на Эбрахила, чем ночью, мы тоже говорили очень много. Мне он нравился своим ледяным спокойствием и хладнокровием. Эти черты характера очень сильно отличали его от большинства аддийских мужчин, которым был свойственен гораздо более горячий нрав. Амил был всего на несколько лет младше меня, и я наслаждалась общением с братом, которого у меня никогда не было.
Первая жена султана тоже оказалась довольно милой женщиной. С поправкой на аддийские порядки, конечно. За все время я так и не смогла увидеть ни ее лица, ни даже глаз. Она все время пряталась под покрывалами и носила на шее рабский ошейник, который был пристегнут длинной цепочкой к поясу ее сына. Без его сопровождения она никогда не выходила из своей комнаты.
А с Фиодорм мы почти не виделись. Я боялась, что снова не сдержусь и начну открывать ему глаза на Жвивелу. Он, вероятно тоже понимал, что наш разговор в любом случае закончится ссорой по поводу его выбора, и тоже избегал меня. К счастью всеми новостями меня снабжал Ролам. Он приходил ко мне пару раз в седьмицу, с неизменно коробкой с медово-коричными крендельками. Придворные уже шептались, что королева Елина увлеклась малолеткой.
«Поклонник» приставленный Живелой скрипел зубами, но ничего не мог сделать, его магия не оказывала на меня никакого эффекта. А сам он не был мне интересен.
В остальном все было тихо и мирно. И это тревожило меня. Мне казалось, что это затишье перед бурей. Я по несколько раз в день заглядывала в Зеркало, но мои девочки жили обычной жизнью. Уже очень скоро до них должен был добраться мой гонец… И я иногда позволяла себе думать, что все обойдется.
Приближалась ночь, когда наемники Орега должны были уничтожить большое количество ничего не подозревающих магов. К сожалению, впореки нашим надеждам, подкупить нам не удилось ни одного. И это было странно.
В тот вечер я так и не смогла заснуть. Лежала в своей постели и чутко прислушивалась к звукам доносящимся с улицы в распахнутое настежь окно. Умом понимала, что даже если что-то пойдет не так, я ничего не услышу: наемные убийцы действовали в Среднем и Высоком городе, и не в их интересах было поднимать шум. Но встать и закрыть окно было выше моих сил. Так и встретила рассвет, изредка проваливаясь в сон и просыпаясь с тревожно колотящимся сердцем.
Я, конечно же, догадывалась, что Живеле очень быстро донесут о трагедии с ее «братьями» но не ожидала, что все случится так быстро. Я только-только задремала, успокоенная тем, что раз солнце встало, то все, очевидно, закончилось, как дверь моих покоев громыхнула так сильно, как будто бы ее сорвали с петель. Я даже не успела испугаться, как в мою спальню вломилась взъерошенная, непричесанная и неодетая Живела, с перекошенным от злости лицом:
— Вы! — заорала она с порога, тыча в меня пальцем, — я знаю, это сделали вы!
— Что вы здесь делаете⁈ — нахмурилась я, садясь и откидывая одеяло. Бесцеремонность вторжения возмутила меня гораздо больше всех тех обвинений, которые мне пыталась предъявить дочь Великого отца и невеста моего брата, — немедленно покиньте мои покои!
Но Живела меня не слышала, она истерически завизжала и затопала ногами как капризная девчонка:
— Вы убили их! Убили! Моих братьев!
— Вон из моей спальни! — рявкнула я и встала.
Я хотела выпроводить наглую и бесстыжую девицу в гостиную, и ответить на ее претензии там. И совсем не ожидала, что мерзавка отпрыгнет к стене и, по прежнему выставляя в мою сторону руку, затараторит зубодробительное заклинание:
— Аброс химодай дальдо…
Твою же мать! Я ощутила, как холодок пронесся по всем у телу. Я не думала, что Живела рискнет выступить против меня так открыто, но, видимо, смерть двух десятков магов лишила ее разума. И прямо сейчас я умру, сгорю в магическом пламени, которое стало формироваться в ладони магички…