Каисса

Вот такой мэтр был у Матвея в начальниках. Под его руководством Редакция с самого начала реформ показывала людям светлую сторону новой политики: как видеонаблюдение и чипы помогают находить заблудившихся стариков в лесу. Как Каисса отслеживает сердечные приступы через датчики и присылает скорую одиноким людям. Как предотвращают теракты благодаря дронам. Как сократилось количество мелких хулиганств и правонарушений. Как классно живется добропорядочным гражданам с высоким рейтингом, какие у них низкие процентные ставки по кредитам. Как прозрачность цифрового рубля позволяет ловить за руку взяточников. Что ради личной безопасности и хороших условий жизни поступиться кусочком свобод – это, считай, взять по скидке.
Редакция включала в себя множество каналов, радиостанций, подкастов, сайтов, блогов на всех площадках, добивалась упоминаний от знаменитостей и даже пролезла в музыку и литературу. Имелся и иностранный сегмент, транслировавший те же идеи, но уже за рубеж, чтобы не считали, что в России варварская диктатура, как в Китае, а прочно связывали страну с либерализмом и расцветом информационных технологий. И работали над этим не сотни – тысячи людей под началом Максима Леонидовича. Их общий голос проре́зался и смог так гаркнуть на всю страну, что даже молодежь начинала день с новостей. Действительность менялась так стремительно, что непозволительно было пропускать их мимо ушей.
Отдельным направлением работы Редакции была утилизация неудобных вопросов к власти. Откуда вообще появилась Партия и кто все эти люди? Если она возникла стихийно и в духе времени, то почему использовала технологии, которые оттачивались годами, со времен пандемийных «умных городов»? Кто спонсирует всю эту инфраструктуру? Отвечать на эти вопросы предстояло Матвею, потому что он со временем возглавил Отдел Утилизации Сплетен. И он исправно на них отвечал посредством блогерских расследований и инфоповодов.
Сейчас у главреда была очередная парочка заданий для своего сына – Матвей скрывал свое родство с Мэд Максом так же тщательно, как помолвку с Настей и комиксы под кроватью. Сыновней любви, да и вообще теплых чувств Карпов не питал. Лишь снисходительную признательность за высокую зарплату и безупречное развитие карьеры, обеспечиваемые главредом младшему из восьми детей.
Матвей пришел без опоздания, минута в минуту. Максим Леонидович сидел и заполнял какие-то бумажки.
– Привет. Мне бежать уже надо, так что можешь не садиться. Буду краток – к концу месяца мне от тебя нужен репортаж с острова Бюро. И второе – развернутое эссе, посвященное свободе как понятию, для литературного журнала. Преподнесем как самиздат, у тебя же остался тот аккаунт, под которым ты всякую мишуру про сверхъестественное пишешь, да? Сколько там подписоты?
– Да, остался, веду. Почти тридцать тысяч.
– Отлично. Посыл эссе в том, как нам всем тут хорошо живется при Партии и какие мы все тут свободные. Осилишь, да?
– Осилю. А что писать надо?
– А ты вот сам как считаешь, ты свободный человек или нет?
– Ну… да, в целом. Ну типа работаю на любимой работе. Пишу вот рассказы свои в Сети, с читателями общаюсь.
– Не читал, извини, занят. Да и не мое это. Вообще, редакторы говорили, что неплохо у тебя там все. Говорю, давай за ниточки дерну и будешь издаваться, может, из тебя По новый выйдет али Лавкрафт, а?
– Не надо, спасибо.
– Так-так-так. Что там, значит, свобода для тебя – это заниматься чем-то любимым, да?
– Ну деньги вот есть, квартира нормальная, машина, в путешествия с Настюхой гоняем…
– Ты ж моя Мэри Сью! У тебя, как у всех в целом, менталитет. Такой, от идентификации себя, не от природы. Вроде если все хорошо, то и свободен. В глобальном смысле это не так, конечно, но для задания просто идеально! Сейчас все испытывают кризис самоидентификации, стремятся заклеиться ярлыками, и если ярлык приклеился – значит, свобода. Ферштейн?
– Ферштейн.
– Конечно, ферштейн. Смотри, наброшу мыслишку. Россия до сих пор пропитана коллективизмом, социализмом: брат-за-брата, что-люди-подумают – вот этим всем. И если ты на своем месте обретаешь роль для остальных, то вроде как и свободен. То есть самореализуется обыватель не через свободу как таковую, а через служение своей идентичности, коллективному. Да?
 
– Ну я понял: свести все к тому, что служение окружению выше служения себе. «Нужды большинства важнее нужд меньшинства… или одного» [13]. Такая же подача должна быть?
– Да, как вариант пойдет. Но можно немного постараться и выдать что-то получше.
Матвей, как обычно, испытал неприятное чувство от общения с отцом. Как будто это эссе ему поручают писать только потому, что оно предназначено для обывателей и что Матвей идеальный автор, потому как сам махровый обыватель. И вообще, мало у заместителя главного редактора дел, чтобы сочинения сочинять, как школьник! Наверное, Макс опять включил отца и долгими путями хочет какой-то важный урок преподать. Раньше надо было, когда бросил Матвея с мамой, а сейчас это опять китч в духе престарелого хипана.
А вот репортаж про Бюро виделся перспективным: еще никто не заглядывал под подол отечественной реализации Большого Брата в виде Каиссы – искусственного интеллекта, обрабатывающего в реальном времени зеттабайты [14] данных с чипов, видеокамер, дронов, турникетов, терминалов, банкоматов и всего-всего цифрового в стране. Каисса жила на озере данных [15] в огромном дата-центре на засекреченном острове.
Должно быть, даже мысли в голове Матвея сейчас попали в папку C://секретный_остров/секретный_НИИ/секретный_дата-центр/…/каисса/россия/тверь/горожане/чипированные/матвей_максимович_карпов/голова/мозг/мысли/мысль-10-авг-2035–10:05:45.
«Ну и ну, – заключила бы Каисса после обработки, – какое же дерьмо в голове у этого кожаного мешка».
– Ладно, с эссе разберусь. А что с репортажем? – спросил Матвей. – Там же секретка везде, да и я ничего не знаю, что там Бюро делает.
– Да-да, в Бюро надо будет поехать. Я выбил тебе проводника, вундеркинда из Сколково, он Каиссу с самого начала создавал. Платон Девонский. Ему всего двадцать два, а голова как Государственная Дума, умнейший паренек, айкью не влазит в шкалу – он там в бюрошном институте чем-то заведует или что-то возглавляет. Платон будет курировать тебя, на следующей неделе заберет с собой на остров. Проведет, расскажет, покажет. От него – ни шагу.
– Что нужно транслировать в репортаже?
– Надо минимум две линии донести. Первое – что над Каиссой работают обычные, хотя и мозговитые ребята. И второе – какие крутые у нас технологии. Возьмешь с собой Лешку-фотографа, эфэсбэшники сказали, что разрешат поснимать кусочек дата-центра, говорят, там очень атмосферно.
– Киберпанк, который мы заслужили.
– Не ерничай, да? Все-таки система, которая контролирует многое в нашей жизни. Ты первым журналистом будешь, который на остров ступит. Цени это, окей?
– Да ценю…
– Все тогда, будут вопросы – звони. У эйчаров подпишешь оставшиеся NDA [16], к середине недели тебя проверят на благонадежность. И назначим свидание с Платоном.
  
Глава 3
   
Платон Александрович.
 
8 августа 2065
 
Платон Александрович Девонский сидел в здании КПП Бюро на острове Котлин. Шел август две тысячи шестьдесят пятого года. Россияне совершили много прорывов за последние полвека, но победа над бюрократией в них не входила: Платона не пускали на территорию НИИ Бюро имени П. А. Девонского, потому что созданная им же система Каисса-2 не распознала его генотип, служивший пропуском. Платон торчал на КПП, пил кофе с молодым эфэсбэшником, который вежливо, за локоток, задержал его. Они ждали прибытия заместителя Платона, чтобы тот подписал нужные бумаги и руководителя НИИ наконец-то пустили внутрь.