Ненастоящий герой. Том 2 (СИ)
Сэллинталас швырнул сразу два огненных копья, но и фор Корстед, отпрыгнув в сторону пропустил их мимо себя. Следующий обмен заклинаниями так же не принес результатов.
Так вот значит она какая дуэль начинающих магов. Колдуй и уклоняйся. А победит кто? У кого больше маны? Кто лучше контролирует свое тело? Кто сможет обернуть окружающую обстановку себе на пользу?
Краем глаза Радремон заметил, что Ксинс уже выпустила стрелу, но промахнулась и, скривившись, потянулась за новой.
Налланномом, пытаясь помочь, наколдовал рядом с маркизом его копию, но Сэллинталас не обратил внимания.
— Я уже видел этот фокус. — надменно бросил он. — Еще сверху. Со мной не пройдет.
— Нал, не вмешивайся. — спокойно распорядился фор Корстед. — Прикрывай Банарва.
И дело не в том, что Радремона заботил честный поединок один на один или что-то в этом роде. Он ни секундны не сомневался в своей победе. Даже будь Супешник магом первого ранга, то после всех усилений маркиза, полученных за убийство Раффлезии-короля, эльфийский юноша смог бы победить только за счет опыта магических схваток.
И именно его нарабатывал теперь фор Корстед. Хотя момент, конечно, не самый подходящий.
— Пора заканчивать. — невозмутимо произнес Радремон, заставив противника вздрогнуть.
Проклятые путы.
Из-под земли, из воздуха и даже, казалось, из одежд самого Сэллинталаса стали выползать зловещие жгуты черной энергии. Они так и сочились тьмой и чем-то жутким… С чем не захочет связываться никто, рожденный под светом солнца.
Но фор Корстед не был рожден в принципе. Его создали уже взрослым, лишили детства, тепла родительской заботы, первой влюбленности и первых душевных терзаний. Первых успехов, триумфа выигранных битв, радости отцовства, счастья единения с родственной душой. И пусть сам он этого еще не до конца осознал, но чувствовал, что сильно отличается от собственных воспоминаний о себе самом.
К тому же он уже выбрал путь, а тьма вокруг с готовностью делилась своей силой. Могуществом, способным пошатнуть этот мир и уничтожить всякого, кто встанет у него на пути.
Сэллинталас кричал. Но кричал скорее не от боли, ведь заклинание наносило не так много урона, а вопил от ужаса осознания собственного бессилия. Он руками срывал с себя истекающие мраком цепи, но на их месте тут же проявлялись новые. И новые. И новые… И так до тех пор пока те не пригвоздили эльфа к полу, словно пленника в застенках палача.
С нарастающим ужасом Сэллинталас смотрел, как Радремон извлек из Перстня восстанавливающее ману зелье, как невозмутимо выпил его и бросил пустой пузырек за спину, как вплотную подошел к еще недавно кичившемуся своей силой благородному отпрыску.
Заклинание будет действовать всего пару секунд, но маркизу хватит с лихвой. Ведь он уже победил.
— Ритер должен был присоединиться к моей спате. — сказал фор Корстед, глядя в глаза эльфу. — У меня были на него планы. Не стоило мне мешать.
После чего положил руку на грудь Сэллинталаса и один за одним вбил в нее три Каменных шипа.
Глава 12
Первый шип развеялся, наткнувшись на защиту какого-то артефакта, но остальных двух хватило, чтобы оборвать жизнь родственника эльфийского князя. О чем тут же сообщила система.
[ Сэллинталас Утренняя Зоря, эльф повержен.]
[ Получено 1 опыта.]
«Как за крысу». — мельком подумал Радремон. — « Иронично».
Он наклонился над телом, и, почувствовав знакомый зуд на пальце, позволил Перстню Безграничной Мглы поглотить трофейный пространственный артефакт. Однако времени проверять добычу не было, о чем явно говорили крики его спутников.
Дроу, наконец, удалось поразить последний крупный узел жгутов мицелия, и остатки армии грибов рухнули, словно брошенные кукловодом марионетки. А вместе с ними почили и офицеры, от падения которых затряслись стены.
Стоять остался только верный маркизу зомби. Он с честью выдержал испытание и не пустил врагов к хозяину, за что поплатился практически всем запасом посмертного здоровья. Что непосредственно сказалось на его внешнем виде. Куски плоти вырваны, множество костей торчит белесыми осколками, на голове вмятина, словно от удара гигантского молота.
Но бой еще не закончился, и выжившие члены отряда кричали вовсе не от радости…
Исполинский гриб, казавшийся скорее частью оформления пещеры, чем самостоятельным объектом, начал оживать.
Его ствол (язык не поворачивался назвать тот ножкой) пошел трещинами и расщепился на четыре части у основания, став ногами; вдвое больше конечностей, похожих на вековые сосны отделились сверху; а шляпа диаметром с площадь обзавелась хищной пастью. И эта махина двинулась с места.
— Что… Что нам делать?.. — дрожащим голосом спросил Гер.
Мужчина с достоинством выдержавший бой против орды мелких тварей, побледнел, словно мраморная статуя, и озирался в поисках поддержки. Обычно он ориентировался на распоряжения Ритера, но тот… тот все еще был жив!
Фор Корстед ясно видел это собственными глазами. За почерневшими от гари обнаженными ребрами билось окровавленное сердце. Медленно, робко, куда реже, чем следовало, но билось!
Радремон подскочил к раненному, на ходу пытаясь придумать как ему помочь. Тот дернулся, на его сплавленном в сплошную бугристую массу лице появилась похожая на рваную рану щель.
Ритер захрипел.
Выхватив из Перстня зелье исцеления, маркиз влил его в обезображенный рот. Большая часть выплеснулась мимо, но что-то мужчина сумел проглотить.
Нет, раны не затянулись под пораженными взглядами, вытекшие глаза не открылись и ускользающая сквозь пальцы жизнь не вернулась к безнадежному мечтателю. Но Ритер смог вздохнуть и едва слышно прошептал:
— Мы… Мы победили? Мы прошли данж?
Хриплый, надорванный голос, сочащийся надеждой. Последней надеждой умирающего.
Ксинс всхлипнула и отвернулась. Фор Корстед бросил взгляд на неумолимо приближающееся чудовище. С каждым шагом оно преодолевало по несколько метров и скоро уже должно было добраться до отряда.
Потом бой.
Возможно последний.
Но кое-кому знать об этом не обязательно.
— Конечно прошли. — сказал Радремон, зло сверкнув глазами в сторону мертвого эльфа. Маркиз действительно планировал включить Ритера в свою команду. Его знания и навыки нашли бы свое применение. А еще он был просто хорошим человеком. Куда лучше самого фор Корстеда. — Здесь повсюду вспыхнули факелы, играет музыка, а вон там открылся целый зал полный сокровищ.
— Музыка… — прохрипел Ритер. — Да… я… слышу…
Его сердце замерло, а на изуродованном пламенем лице застыла улыбка. Самая счастливая и самая жуткая, что когда-либо видел Радремон.
— Эй, на счет сокровищ. — не дав затянуться скорбному молчанию, произнес Банарв. — Видали?
Проследив за его взглядом, заметно поредевший отряд увидел сундук. Но не простой, а полностью серебряный и украшенный россыпью драгоценных камней. Размером чуть меньше комода он стоял на месте, где недавно рос исполинский гриб и теперь сверкал в призрачном свете, маня несметными богатствами, скрытыми внутри.
— Да охладеет мой горн, если я первым не собью его крышку! — воскликнул дварф, и рванул вперед, но его за шиворот схватила Бешеная.
— А вот этот милый грибочек тебя не смущает? — она кивнула на невиданное чудовище, и бородач, опомнившись, остановился. После чего весьма витиевато выругался и покрепче перехватил щит.
Банарв выглядел неважно. Покрытый синяками и ссадинами, ручейки пота чертили грязные дорожки по налипшей на лицо пыли, уставшие руки дрожали, а сам он стоял, опираясь на саблю.
Не лучше смотрелись и остальные. Особенно Бешеная, которой неслабо досталось еще в битве с Мохопсом. Но каждый готовился сражаться до последнего. Тем более, что бежать все равно было некуда.