Великий диктатор (СИ)

А в нашем новом доме пока никто не поселился. И бабушка Ютта периодически ругала отца, за то, что он, ломая старый дом перед строительством нового, забыл о переносе старого семейного Тонтту.
И вот теперь, кто-то или что-то подобное лежало у меня за спиной, прижав к ней аж целых восемь лапок и тарахтело, как громадный кот, попутно обдавая меня волнами тепла. Мурашки убежали, вздыбленные волосы опали, а мне стало так хорошо и приятно, что было откровенно пофиг кто меня согревает.
Но вместо страха на меня вдруг накатило любопытство. Кто же там сзади меня? И я поворочавшись развернулся лицом в обратную сторону и наткнулся взглядом на светящуюся белым точку. Как какой-нибудь светодиод в моё время на работающем приборе, в темноте. Глаз? Но почему один? И в ответ никакой агрессии, из-за чего я смело протянул вперёд руку и коснулся чьего-то мягкого, кучерявого бока. Точно не кошачьего.
Коснулся, погладил и сказал:
- Ты такой прикольный и чёрный. Давай я тебя буду звать Мышь?(по фински Хиири) - на что получил, как мне показалось, утвердительное тарахтение.
Опять перевернулся к существу по имени Хиири спиной, и опять был обвит восемью лапками. Снова повеяло теплом, и я со счастливой улыбкой на губах уснул крепким сном.
А на утро, на завтраке, братец Ахти ехидно поинтересовался у меня, с кем я там ночью разговаривал?
- Я ночью замерз, - начал я рассказ, прожевав кашу. - И ко мне пришёл Тонтту, большой такой, мягкий, кучерявый, с одним глазом. И я попросил его меня согреть. Он меня обнял, и мне стало тепло, и я заснул.
Все вокруг меня сидели с открытыми ртами. А матушка и жена брата крестились и явно шептали молитвы. И только бабушка Ютта сидела и улыбалась, а потом спросила:
- Кучерявый? Матти, ты сказал, что он был кучерявый! Ты, что, его касался?
- Да. Погладил. И имя дал.
- Имя? Ты дал имя домовому? - подал голос дедуля
- Ага. Я его Хиири назвал.
Тут уже и у бабули ложка выпала из рук. И она истово закрестилась и стала возносить молитву какой-то святой Люсии, за то, что она послала в их дом хранителя и хозяина. Я сидел и офигивал. Благодарить святую за появление в доме потустороннего существа? Чокнутые они все здесь.
Тем временем бабуся, закончив молиться, подорвалась из-за стола и притащила на блюдечке кусочек мямми, полила его мёдом и протянула мне.
- Матти, иди поставь это за печь и позови Хиири, скажи что для него.
Пожал плечами и, подхватив блюдечко обеими руками, отправился на задание. А я даже и не знал, что мямми ещё остался. Вообще-то это пасхальное блюдо, но по какой-то древней семейной традиции, его у нас пекут и на Новый год. С мёдом и сметаной очень даже ничего.
Ну и куда мне его ставить? За печью было небольшое пространство, я бы сказал ниша, где стояли кочерга, ухват и печные вилы. Кое-как втиснул блюдечко и громко произнёс:
- Хиири, это тебе. Немного вкусненького, спасибо, что согрел меня ночью, - и развернувшись, направился к столу.
За спиной звякнуло, брякнуло, и мимо меня пронеслись бабушка и дед. Явно полюбопытствовать, кто там питается. Я даже приостановился и развернулся вслед родственникам, заглядывающим за печь.
- Великий Укко! Что это? - удивленно вскрикнул дед Кауко.
- Ты чё, слепой, старый? Яблоко это!
- Да вижу я, что яблоко! Но откуда оно здесь? Дай-ка я... Ай… Ты чего дерешься?
- Совсем свои мозги пропарил? Кто угощение подавал, тот отдарок и забирать должен. Матти, не стой столбом, иди сюда.
Но вместо меня, вперёд успел отец. Заглянул, охнул и тут же получил по плечам полотенцем от бабули.
- Я не того Матти звала. И уж коли ты это увидел, то должен знать, что это значит!
- Чего я должен знать, мама? - опешил батя.
- Старый! - рявкнула она деду. - Объясни сыну, что это значит. - И выглянув из-за отца, крикнула уже мне, - Матти, неслух этакий, чего встал там столбом, иди сюда. Забери то, чем тебе там твой Хиири отдарился.
Подошёл и с опаской заглянул за угол. Ух ты! Яблоко! Здоровое! Красное! У нас тут точно такие не растут. Круто, мистика и фэнтези в одном флаконе. Присел на корточки и потянул к себе блюдце с подарком. Тяжёлое. Уже собрался вставать и нести подарок на показ всем, как вспомнил о вежливости и прошептал, глядя в пустой угол:
 
- Спасибо, Хиири, - в ответ, на краткий миг, сверкнула яркая белая точка, а я от неожиданности чуть не выронил прижимаемое к груди яблоко. Блин. Предупреждать же надо.
Кое-как встал и отнёс его на стол, где и водрузил на свою тарелку для общего лицезрения. И обведя всех взглядом, попросил отца, который с пришибленным видом стоял в сторонке и чесал в затылке:
- Па, порежь его. Чтобы всем хватило.
…..
А на следующий день неугомонный дед Кауко собрал семейный совет. На который, кроме него, отца и двух его братьев, младшего, дяди Каарло, и, среднего, дяди Тапио, притащили еще и нас. Нас, это меня и моего старшего брата Кауко.
Сначала я думал, что будут обсуждать что делать с моим Хиири, который, к слову, и на эту ночь пришел ко мне в кровать. Но, как выяснилось, речь шла о смене старшего наследника семьи. По какой-то там древней легенде, если кто-то в семье подружился с домовым, то он должен стать или наследником, или хозяином.
- Зачем мне это делать? - отец выглядел несколько удивленно.
- Потому что так положено! - в который раз пояснил ему дед. - Хватит уже! Я устал тебе по десятому кругу объяснять одно и тоже.
- Может мне проще новый дом построить, а этот Матти оставить?! Пусть живет тут вместе со своим дружком.
- Витту, ты что, не понимаешь? Ты тесто сегодня видел?
- Витту? Сукси виттун, козёл старый! Я твоё тесто на палли вертел! - ого, сколько новых слов. И все явно матерные. Чего они сцепились-то?
- Брат, а ты чего отца тут такими словами поносишь? - влез в их перепалку дядя Тапио. - Да еще и при своих детях! Мы не посмотрим, что ты старше. Так тебя с Каарло проучим, что неделю спать стоя будешь.
Отец после слов брата бросил быстрый, виноватый взгляд на нас с Кауко. И тяжело вздохнув, обратился к родственникам.
- Тапио, спасибо, что остановил. Отец, извини, вырвалось. Ты тоже хорош. Про тесто какое-то понёс.
- Так тесто здесь самоё главное. Оно сегодня в два раза быстрее взошло, и хлеб вкусней получился. Сам же за столом удивлялся. А еще паутина по углам поисчезала, там, где твоя ленивая благоверная не убирала. Ты, наверное, забыл, как это было в нашем старом доме. А ведь это ты обряд отказался выполнить, и мы не сохранили своего Тонтту.
- Ой. Не начинай заново. Мне и так матушка всю плешь проела. Хорошо, хорошо, я понял что Тонтту в доме — это хорошо. Но с какого перепугу, я должен своим наследником Матти делать? А куда Кауко девать прикажешь?
- Так отпусти его! Ты же сам знаешь, что у него к хозяйству душа не лежит. Он в город рвётся. В эти, прости Господи, телехрахисты. Сам же его в гимназию отправил и не уследил.
- Я же по твоему наказу отправил его учиться. Ты же и Матти, небось, заставишь отправить в гимназию.
- И заставлю. Всё, что не делается, всё к лучшему! Ведь Кауко через те курсы свои теле… теле… тьфу, через них со своей Катариной познакомился. А мы сроднились с начальником станции Улеаборга. Вон, брат твой, Тапио, теперь все дрова ему продаёт, на станцию. Пусть едет в город, по крайней мере будет где остановиться, в случае чего. Ты же дом для чего покупал в городе? Или для любовницы?
- Отец! Что ты несёшь! Да ещё при детях! Меня же Эмма теперь живьём съест.
- Что? Правда для полюбовницы? - не выдержал и подколол старшего брата дядя Каарло.
- Тьфу на вас! Для Кауко покупал. Я знал, что правдами или не правдами, он от нас сбежит. Вот и подготавливался.
- Отец? Что, правда? - радостно подскочил мой брат и я с ним заодно, потому, что был зажат у него подмышкой, где он издевался над моими длинными лохмами волос, заплетая их в маленькие косички.
- Хр, - поперхнулся батя. - Ты брата-то отпусти, а то придушишь ненароком.