Золотой берег

— А вы кто?
Я еще не уяснил себе свою роль, поэтому пришлось импровизировать.
— Я — хозяин этих земель. Вы заблудились или намеренно вторглись в мои владения?
— Ни то ни другое. Судя по вашей оборванной одежде и полудохлой кляче, никакой вы не хозяин.
— Перестаньте оскорблять меня. Вы здесь одна?
— Была, пока вы мне не помешали, — ответствовала она.
Я принудил Янки встать бок о бок с белой арабской кобылой.
— Ваше имя?
— Дафна. Теперь ваш черед представиться.
Я еще не успел придумать для себя имя, поэтому грозно произнес:
— Вам следовало бы знать имя того, на чьей земле вы оказались. Слезайте с лошади.
— С какой стати?
— Это мой приказ. Если вы ослушаетесь, мне придется применить силу, а вам отведать моей плетки. На землю, говорят вам!
Она неохотно спустилась на землю.
— Привяжите лошадь.
Она привязала лошадь к вишневому дереву и встала, глядя на меня в упор.
— Снимайте одежды.
Она замотала головой.
— Не стану.
— Нет, вам придется подчиниться, — крикнул я. — Быстрее!
Помедлив, она сняла свой свитер, обнажив крепкие торчащие груди. Она стояла со свитером в руках и исподлобья смотрела на меня.
— Остальное тоже снимать?
— Да.
Она швырнула свитер на землю, сбросила сапожки и носки. Затем стянула с себя джинсы и трусики и положила их на траву.
Я подъехал к ней вплотную и оглядел в слабеющем закатном свете ее обнаженное тело.
— Теперь вы не будете столь надменны, Дафна?
— Нет, сэр.
Вообще идея о необходимости разнообразить любовные утехи принадлежит Сюзанне, но, сказать по правде, я совсем не жалуюсь на то, что мне приходится играть все новые роли в ее сексуальных фантазиях. Иногда эти спектакли срежиссированы самой Сюзанной, иногда (как сейчас, например) они являются плодом импровизаций. Действие разыгрывается на разных сценах, в зависимости от сезона: зимой мы занимаемся этим в конюшне или, когда нам хочется вновь окунуться в нашу юность, у горящего камина в заброшенном особняке.
Это был наш первый спектакль на открытом воздухе в начинающемся сезоне. Есть что-то особенное в фигуре женщины, стоящей обнаженной среди поля или в лесу, что-то пробуждающее первобытные инстинкты у обоих полов. Хотя такое поведение и нарушает кое-какие законы, касающиеся общественной нравственности. Поверьте мне на слово — к таким мелочам, как укусы муравьев или даже шмелей, очень быстро привыкаешь.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Все, что мне будет угодно. — Я смотрел на длинные рыжие развевающиеся волосы Сюзанны, покорно ожидающей моих приказаний. У Сюзанны не было актеров среди ее предков, но способности к игре были, видимо, у нее в крови: ничто не выдавало в ее поведении, что она — моя жена. Она была просто голой, беззащитной женщиной, которую вот-вот изнасилует незнакомец. У нее даже подрагивали колени, ей было страшно.
— Пожалуйста, сэр, делайте со мной все, что вы собирались, но делайте это скорее, скорее.
Из меня выходит не самый лучший импровизатор, я скорее аккуратный исполнитель тех ролей, которые мне отводит Сюзанна. По крайней мере, тогда я хоть знаю, в какой исторической эпохе я действую. Иногда я представляю римлянина, иногда — варвара, рыцаря или аристократа, а она — рабыню, крестьянку или же надменную дворянку, попавшую в лапы черни.
Я подъехал еще ближе и взял в руки ее вздернутый вверх подбородок.
— Ты смущена?
— Да, сэр.
Должен заметить, что Сюзанна частенько выступает в роли хозяйки положения, а я разыгрываю обнаженного раба на аукционе или узника со связанными руками. Если вы подумали, что мы — какие-нибудь извращенцы, то спешу сообщить вам, что мы оба зарегистрированные члены республиканской партии и епископальной церкви. Мы усердные прихожане, только если речь не идет о сезоне прогулок на яхтах.
Как бы там ни было, я вообразил, что мы находимся в семнадцатом веке, или что-то около этого, так, по крайней мере, выходило из напыщенного диалога, который мы успели разыграть. Я выдал еще одну высокопарную фразу:
— Ты ли та Дафна, коя является супругой сэра Джона Уортиштона?
— Да, я — та самая, сэр. А вы — не кто иной, как лорд Хардвик? Я пришла молить о вашем участии в заступничестве за мужа моего перед его светлостью королем.
Я действительно почувствовал свое — мужское — достоинство и пожалел, что надел на прогулку такие тесные штаны.
— Да, — молвил я. — Я плоть от плоти славного рода Хардвиков.
Жена моя не могла сдержать улыбки.
Она упала на колени и обвила руками мой сапог.
— О, умоляю вас, ваша честь, передайте мое прошение его величеству королю Карлу.
Я не силен в истории, но не в ней сейчас суть. Суть несколько в другом.
— Чем ты можешь отплатить за оказанную услугу? — произнес я.
— Я сделаю все, что вы прикажете.
Вот в этом суть. Спектакль окончательно разогрел меня, и я решил приступить к последнему акту.
— Встань, — скомандовал я. Она встала, я схватил ее за запястье и освободил свою ногу из стремени. — Поставь правую ногу в стремя.
Ее обнаженная ступня коснулась стремени, я рывком поднял ее и посадил перед собой. Мы оказались лицом к лицу в тесном английском седле. Она обвила меня руками и прижалась ко мне грудями. Я пришпорил Янки — он двинулся вперед.
— Вытащи это, — приказал я.
Она расстегнула молнию и извлекла мой член своими горячими ладонями.
— Вложи его в себя, — не унимался я.
Она вздохнула и произнесла:
— Я делаю это только во имя спасения моего супруга. Он был доселе моим единственным господином.
Мне в голову пришло еще несколько заумных фраз, но власть над интеллектом уже захватили гормоны.
— Вложи его в себя! — зарычал я.
Она приподнялась и села на мой член, издав возглас, полный изумления.
— Теперь держись. — Я сильнее пришпорил Янки, и он перешел на галоп. Сюзанна обхватила меня покрепче и обвила свои сильные ноги вокруг моего торса. Она уткнулась лицом в мое плечо и начала постанывать по мере того, как галоп становился все яростней. Это было уже отнюдь не игрой.
Происходящее полностью захватило меня. Я неплохо держусь на коне, но к подобным экспериментам не совсем готов. Янки шел бодрым галопом через вишневую рощу, затем через луг. Над нами витал запах конского пота, сырой земли, наших тел и мускусный аромат Сюзанны.
Боже, ну и скачки! Сюзанна тяжело дышит у меня на плече, я тоже задыхаюсь, а что творится на седле, и передать невозможно.
Сюзанна кончила первой и вскрикнула так громко, что вспугнула фазана с ветки дерева. Я кончил вторым и неосознанно так натянул поводья, что Янки чуть не рухнул на землю.
Лошадь встала и начала щипать траву, как будто ничего не произошло. Сюзанна и я оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться. Наконец я произнес:
— Ну и… вот это скачки…
— Простите меня за то, что я вторглась на вашу землю, сэр, — улыбнулась Сюзанна.
— Я солгал. Это была не моя земля.
— Ничего страшного. У меня тоже нет мужа в заточении у короля.
Мы рассмеялись.
— Что ты там делал? — спросила она.
— То же, что и ты. Совершал прогулку верхом.
— Навестил нашего соседа?
— Нет, — ответил я. — Но я видел, что у него горит свет.
— Я собираюсь поговорить с ним.
— Возможно, тебе стоит сначала одеться.
— Возможно, разговор будет удачнее, если я останусь как есть. Он приятный мужчина?
— Он неплох. Для тех, кто любит итальянский тип.
— Вот и хорошо.
Я развернул Янки.
— Я подвезу тебя до Занзибар и до твоей одежды.
— Нет, я слезу и пройдусь пешком. — Она выпрямилась.
— Я бы тебе не советовал.
— Не беспокойся. Дай мне руку.
Сюзанна спустилась на землю и пошла назад. Я окликнул ее.
— У тебя не остается времени на разговоры с Белларозой. Мы приглашены сегодня к Элтонам.
Она махнула рукой, чтобы показать, что услышала мои слова. Я глядел вслед моей жене, в голом виде пересекавшей луг и затем скрывшейся в тени вишневых деревьев. Я повернул к дому.