Притяжение, будь рядом, когда я умру (СИ)

Первым делом Ива опустилась на четвереньки и стала заглядывать в окна. Лобовое стекло было сильно повреждено – в нём зияла дыра, а то, что от него осталось, было испещрено таким количеством трещин, которые не позволяли видеть сквозь него. Стекло двери со стороны водителя выглядело не многим лучше, поэтому Ива бросилась к противоположному со стороны пассажирского сидения. С этой стороны сработала подушка безопасности, но Ива смогла разглядеть только затылок женщины – она была без сознания.
Крик ребёнка доносился с заднего сидения машины. Ива подёргала за дверную ручку, но, как и следовало ожидать, задняя дверь была заблокирована – родители часто так поступают. Она бросилась к противоположной стороне машины, однако и здесь её ждала неудача. Прижавшись ладонями к тонированному стеклу, Ива смогла разглядеть ребёнка. На вид ему было около года, возможно, чуть больше. Закреплённый пятиточечными ремнями он походил на парашютиста, только вместо парашюта за его спиной висело детское автокресло. У ребёнка не было ни крови, ни каких-либо видимых повреждений.
Мозг Ивы, привыкший анализировать входящие данные со скоростью света и почти так же быстро принимать ответственные за жизнь и здоровье решения, определил ребёнка как наименее пострадавшего. Удар от столкновения почти полностью принял на себя водитель – об этом говорила вмятина в левой передней части машины. С той же стороны находилась и дыра в стекле.
Ива натянула рукав на ладонь, сжала её в кулак и попробовала выбить остатки повреждённого стекла. Куда удобнее было бы сделать это ногой, но она боялась навредить водителю.
Стекло плохо поддавалось её ударам, на удивление оно оказалось не хрупким, а словно прорезиненным. Сумев отделить небольшой его фрагмент, Ива просунула в отверстие голову и ужаснулась: её предположение оправдалось – сильнее всех пострадал водитель. Из видимых повреждений самым серьёзным была рана на его груди. Кровотечение было настолько сильным, что залило всё лицо висящего вверх-ногами человека. Ива сразу определила, что это ранение смертельно. Как быстро бы ни ехала машина спасателей, этот человек до больницы не доживёт.
Ива не была сентиментальной. Она просто родилась такой: всегда сфокусированной, чётко знающей чего хочет, умеющей принимать быстрые решения и никогда не тратить время и силы попусту. Всё её детство мать повторяла: «Ива, ты родилась хирургом». Спустя годы, став взрослой, Ива, пожалуй, с ней согласилась бы. Хладнокровная, всегда собранная, «вещь в себе» именно она могла бы стать тем уникальным врачом, который способен творить чудеса. Собственно, она им и стала, только пациенты её не люди, а коровы, козы, кошки и собаки, попугаи и прочие домашние питомцы.
Трезво и даже в некоторой степени профессионально оценив ситуацию, Ива приняла решение первому помочь ребёнку. Первому, это всё равно, что единственному, поскольку оказать помощь всем троим Ива не смогла бы, даже если бы очень этого захотела.
Она успела отвернуться, обдумывая, как будет выбивать стекло, чтобы вытащить ребёнка, однако что-то её останавливало. Ива обернулась и ещё раз посмотрела на водителя. Ничего важного не обнаружив, хотела было заняться ребёнком, как вдруг её глаза зацепились за запястье мужчины: на нём виднелся красный шнурок, точнее, тонкий браслет, сплетённый из красной нити – ручная работа.
Ива автоматически перевела взгляд на лицо пострадавшего.
Объективно в месиве из крови и плоти разобрать черты некогда знакомого ей человека было почти невозможным: во-первых, слишком много лет прошло с тех пор, как она видела его в последний раз, а во-вторых, лицо человека было не просто окровавлено – на скуле зияла открытая рана, и Ива с хладнокровием медика могла бы отметить видимую в рассечении кость, если бы её сердце не было сжато в тиски страхом о том, кого она когда-то знала. Знала она этого человека всем своим существом, всей своей сутью.
Её нога изо всех сил била по стеклу даже прежде, чем сама она могла осознать, что делает. Вся её рациональность, как и прагматизм, остались где-то в другом измерении, там, где она преуспевающий ветеринар, владеющий собственным бизнесом, полностью выплативший образовательный кредит и уже успевший обзавестись отдельно стоящим домом, хоть и купленным в моргидж, но в эти сложные времена даже при таких активах Ива считалась чемпионом в гонке на выживание.
 
Её движения были то слаженные и хладнокровные, то рваные и горячечные, местами неуверенные, но она ни на секунду не останавливалась, не мешкала. Ремень безопасности никак не отстёгивался и не отпускал искалеченное тело водителя. Ива в панике даже успела покрыться испариной, но почти сразу обнаружила и решение – брелок с перочинным ножиком, с которым она никогда не расставалась, а друзья и близкие часто подтрунивали над ней – какая ещё девушка всегда держит при себе нож?
Только Ива знала, почему он всегда при ней. А теперь, когда её дрожащие руки срезали ремни и счёт жизни шёл на минуты, давний потёртый от времени брелок приобретал совсем иной смысл.
Когда Иву спросят, откуда в ней – человеке, годами живущем с ненормально низким индексом веса – взялись силы тащить из оврага и затаскивать на заднее сидение собственной машины крупного зрелого мужчину, она не сможет ответить. Но её никогда не спросят о том, где же, во имя всех святых, она взяла силы, чтобы своими тонкими и торчащими из рукавов, словно тычинки, руками гнуть покорёженный металл, зажавший левую ногу человека в капкан, потому что она никому и никогда не расскажет, чего на самом деле ей стоило спасти жизнь, которая по всем канонам мироздания была обречена. Ива с такой силой тогда вцепилась ладонями в проклятый металл, что местами порезала собственные ладони и пальцы, но идею бить по нему ступнёй отмела сразу же – так она могла нанести ноге и без того израненного человека новые раны.
Водитель грузовика всё ещё сидел на краю обочины. Его рука была сломана в предплечье – это было легко определить, судя по тому, как неестественно она была изогнута и по трещинам, образовавшимся на коже.
– Позвоните в 911! – что есть мочи крикнула ему Ива.
Человек кивал головой, словно болванчик, и Ива ему верила. Просто в тот момент у неё не было возможности не верить ему – она не могла остановиться, отвлечься ни на секунду.
Ива была тем человеком, который успел познать в жизни больше, чем следовало бы. Все мы получаем свою долю испытаний, но именно Ива оказалась тем, кто точно знал, не только где находится ближайшая больница, но и сколько минут необходимо, чтобы до неё добраться.
У её пассажира на заднем сидении минут не было, у него были секунды. И эти секунды Ива экономила, как могла.
Её новенькая Тесла, наверное, даже в тест-драйвах ещё не разгонялась так быстро с момента старта. К моменту выезда на загруженное шоссе спидометр показывал 120 километров час. Никто кроме Ивы не ехал с такой скоростью, и она, скрипя сердце, была вынуждена понизить обороты. Она объезжала другие машины и слева, и справа, не обращала внимания ни на сигналы, ни на ругательства, летевшие ей в след.
Приблизившись к железнодорожному переезду в Порте Кокуитламе, который ненавидели все местные жители, она просчитала свои действия наперёд задолго до обнаружения первых признаков проблемы. Завидев небольшое скопление машин у переезда, Ива сразу предположила худшее – скоро появится поезд. Поезда в этом месте проходили только грузовые и вагонам их, как и цистернам с надписями CANADA, PENNCYLVANIA, TEXAS не было конца. Именно потому жители Трисити, куда входили три местных городка, и ненавидели железнодорожный переезд – поезда случались не только часто, но и ждать приходилось минут по двадцать, пока десятки вагонов проедут по своим делам.
Ива выехала на встречную полосу – это было безопасно, поскольку машины уже стояли за шлагбаумом на противоположной стороне железной дороги, проскочила пути, едва не потеряв колёса, и спокойно вынырнула со своей полосы. Как же хорошо, подумала она, что шлагбаум перекрывает дорогу только со стороны полосы движения, иначе бы ей пришлось въехать прямо в него, а это, скорее всего, разбило бы ей лобовое стекло, и как бы она ехала, стань оно таким же непроглядным, как у пострадавшего внедорожника?